– Я с радостью выпью первую порцию за тебя, – выкрикнула Силке, перекрыв лязгающий звук насоса и журчание бегущей в раковину воды. – Поверь мне, Авантюрина: после того как я выпила первую чашку твоего горячего шоколада, я была обязана сохранить это место, чего бы мне это ни стоило!
Марина закатила глаза:
– Теперь, после того как эксперт в шоколадных делах высказался…
– Я правду говорю. – Силке пожала плечами. – Перед тем, как его выпить, я была готова убежать отсюда сразу, как получу вознаграждение. Конечно, я помогла бы Авантюрине найти новую работу, но до этого было ещё далеко. Но как только я допила первую чашку шоколада… – Она усмехнулась нам через плечо.
– Понимаю, – сказала Марина. – Значит, теперь мы от тебя не отвяжемся. – Она едва уловимо улыбнулась и указала мне на угольную жаровню. – Давай приступим. Эта, – она кивнула в сторону Силке, – за последние несколько дней уже объела мне всю кухню и весь дом, а когда не ела, то без конца забрасывала меня десятками сумасшедших идей, как нам стать популярными. Теперь твоя очередь наполнить ей желудок, если ты помнишь, что нужно делать.
Эта часть была мне знакома. Может, я и отсутствовала три дня, но каждый сантиметр кухни «Шоколадного сердца» был моим домом. Работать здесь было так же естественно, как расправлять крылья, когда они у меня были.
Однако стоило мне начать собирать ингредиенты, как в памяти что-то дрогнуло, как смутная далекая тень, будто возвещая о возможной опасности. Что-то, что сказала Силке… и что Хорст сказал Марине о пирожных…
– Ну же, – сказала Марина, когда мои пальцы застыли над горкой растертого сахара. – Только не замирай сейчас, девочка. Если ты смогла безо всякой подготовки сварить горячий шоколад для самого короля, то и для меня сваришь. Просто верни в памяти в тот момент, когда впервые придумала, как это сделать.
Я нахмурилась.
На самом деле я в первый раз ничего не придумывала. Я пользовалась тем, что сумела запомнить, наблюдая за действиями Марины, а всё остальное сделала чисто интуитивно. Нет: мною двигало отчаяние. Я настолько отчаялась убедить королевскую семью в том, что этот шоколадный дом нужно спасти, что была готова на всё, чтобы убедить их своим шоколадом. Прямо как…
Что-то зашевелилось в глубине моего разума. Какой-то обрывок знаний, о котором я не хотела вспоминать.
Кто-то другой, кто дрожал от страха, пока я делала свой горячий шоколад, кто бормотал над ним, а я смотрела, кто вплетал в мои кости отчаяние, пока я не утратила контроль, пока не потеряла всё, что имело значение, пока…
Нет. Я подавила панику и выпрямила спину, напомнив себе: в этой кухне пищевых магов нет. Я больше никогда с ними не встречусь. Они были настолько редки, что одного намёка на них было бы достаточно, чтобы наполнить наше кафе посетителями. Даже король ни разу не встречал пищевого мага.
И я не хотела их встречать больше никогда в жизни.
– Будь проще, – пробормотала Марина. – Не думай слишком много. Просто реши, что ты хочешь делать, и делай это.
Делай это.
Руки пришли в движение.
Нужно было вытеснить память о беспомощности и страхе. Нужно было сделать что-то новое, чтобы прогнать воспоминания, прежде, чем они вырвутся наружу и сокрушат силу духа, и я снова почувствую себя сломленной и опустошённой, как в последние несколько дней. Нужно было наполниться непоколебимой уверенностью правоты. Чем-то неоспоримым, несомненным. Чем-то могущественным.
Мною.
Я раскрыла сердце и разум и выплеснула все ненужные воспоминания, спалив их в клубе огня, все те образы, которые так старательно сдерживала последние две недели. Воспоминания о чешуе, когтях и безусловной мощи; о важнейших частях моего тела, которые было невыносимо больно терять. Я заперла их так далеко, что теперь они будоражили меня лишь во сне. Это были воспоминания о драконе, которым я была прежде. Нет! Драконом я и оставалась, глубоко внутри!
Я – самое свирепое существо в городе.
Я такая.
Грета так сильно ошибалась насчёт меня. Но и я была неправа в том, что разрешила себе ей поверить, что опустила голову и позволила ей сковать меня цепями мягких, жестоких, ласковых слов и ядовитой жалостью, которая на вкус была горше, чем любой ингредиент в кухне Марины.
Я не была тем беспомощным существом, в которое меня превратила Грета в последние несколько дней. Ей это удалось лишь потому, что тайно, в глубине сердца, я боялась. Я смотрела на своё жалкое человеческое тело и чувствовала отчаяние. Глубоко в душе я верила, что я полная неудачница, какой и считали меня родные.
Больше никогда.
Я была подмастерьем шоколатье в лучшем шоколадном доме Драхенбурга.
Я была драконом и девочкой-человеком, одновременно.
Это была я.
Я перемешала последние ингредиенты и преобразовала свою уверенность в чёткие, ловкие движения. Я могу быть тем, кем захочу, всегда.
И с этой уверенностью наступил мир.
Когда кувшин был готов, я стала не торопясь работать с деревянной вертушкой, вспенивая шоколад до кремообразного совершенства. Под пристальным взглядом Марины я перелила его в фарфоровую чашку.
Потом протянула ее Силке, которая уже вымыла всю посуду и ждала – но, к моему удивлению, она покачала головой и отступила.
– Я выпью вторую чашку, – сказала она. – В прошлый раз тебе так и не удалось попробовать свой шоколад. Так что сейчас будет справедливо предоставить тебе эту возможность.
Я посмотрела на Марину. Она кивнула.
– А как ещё ты будешь учиться? – спросила она. – Тебе нужно пробовать всё каждый раз, чтобы точно понимать, что делать.
Я смогу.
Возможно, если я справилась достаточно хорошо, это придаст мне отваги сделать что-то ещё: например, рассказать своей семье о том, кто я на самом деле.
Я обхватила руками фарфоровую чашку, и её тепло разлилось по моим ладоням и по моему маленькому – но уже не жалкому – человеческому телу. Прикрыв глаза, я поднесла чашку к губам.
Прежде чем я успела сделать хотя бы глоток, над входной дверью громко звякнул звонок.
Я вытаращила глаза и опустила чашку. Клиенты? По внезапно окаменевшему выражению лица Марины я поняла, что её посетила та же мысль.
Силке поспешила к потайному глазку в стене. Но не успела она дотронуться до тарелки, как кухонная дверь распахнулась.
На пороге стоял высокий худой мальчик с тёмно-коричневой кожей, в очках и с широко раскрытыми глазами, в которых застыла паника. За ним спешил Хорст. Он открыл рот, будто собираясь задать вопрос, но мальчик заговорил первым.
– Силке! – Он ухватился за дверной проём, будто боясь упасть. – Не могу поверить, что я тебя нашёл. Наконец-то! Я всюду тебя искал!
Ага.
