Однако, увидев спокойный взгляд Марины, я поняла, что уже достаточно набегалась. Пришло время принять то, что меня ожидало.
Марина кивнула Силке. Выражение лица у неё было мрачное.
– Я бы хотела остаться наедине со своим подмастерьем, на несколько минут, если не возражаешь.
– Нисколько. – Силке сделала Марине шутовской поклон, подтолкнула меня локтем и исчезла.
Я не повернулась ей вслед.
– Присядь, Авантюрина, – сказала Марина.
Я медленно подошла к ней и села. Камень был ледяным, холод проникал сквозь моё тонкое платье, но сетовать было не на что.
Я пережила огненный шар, которым запустил в меня мой родной дедушка, в день, когда я потеряла свою первую семью. Это я тоже переживу.
Она указала на корзинку у меня на руке.
– Это для твоей новой хозяйки?
Я кивнула, не открывая рот и не глядя ей в глаза.
– Гм-м… – Краем глаза я увидела, что она изучает мое некрасивое коричневое платье. – Ты решила замаскироваться?
Я дернула плечом и сквозь ком в горле ответила:
– Мое прежнее платье вы называли уродливым.
– Потому что оно выглядело так, будто на нем взорвались тюбики с краской, – сказала она. – Зато это был интересный взрыв. Ты больше не стремишься выделиться?
Я почувствовала на себе пронзительный взгляд Марины, и моё лицо вспыхнуло, несмотря на холодный воздух. Я изо всех сил старалась дышать ровно и не опускать подбородок. Я не позволю снова себя унизить, что бы ни случилось. Я уже столько раз это позволяла.
Наконец она вздохнула и расправила плечи.
– Хорошо. Я расскажу тебе одну историю, Авантюрина. Слушай меня внимательно, потому что повторять я не буду. И предупреждаю сразу: я не хочу, чтобы ты когда-либо о ней вспоминала. – Она положила сильную ладонь золотистого цвета на каменный бортик фонтана рядом со мной, и я заметила, как побелели её пальцы, когда она сжала камень. – Я выросла не в Драхенбурге, как и ты.
Украдкой я взглянула на неё. Теперь это было безопасно: она на меня не смотрела. Марина глядела вдаль, её взгляд затуманился, как будто она видела перед собой что-то совсем другое, а вовсе не деревянные рыночные прилавки и суетливых голубей. Когда она наконец заговорила, её голос казался приглушенным и далеким.
– Когда я только начинала, я была очень похожа на тебя. Я с ума сходила по шоколаду с той самой минуты как узнала о нём. Предполагалось, что я стану женой рыбака; к такой жизни готовили всех девочек в моей семье. Но я этого не хотела.
Она медленно покачала головой.
– В нашу гавань заходили лодки, и одна из них привезла шоколад. Попробовав его впервые, я пешком дошла до столицы. Потом переехала в Вилленну, за океан, когда услышала, что там лучшие в мире шоколатье. Я работала и нашла место, где могла учиться. Знаешь, я была самым молодым шоколатье в городе – и единственной женщиной, и очень этим гордилась. – Она фыркнула. – Не могла поверить, что что-то может пойти не так. Даже не думала, что это возможно, что бы я ни пробовала… с кем бы ни встречалась… что бы ни предстояло мне сделать… даже если весь мир смотрел на меня. А потом…
Ее голос превратился в тихий шепот.
– Когда рядом находился весь двор и все соперники, которые у меня когда-либо были, и все смотрели на меня, в заключительном раунде международных соревнований, я подала королеве Вилленны – единственному человеку, чей вкус имел наибольшее значение во всем королевстве – шоколадный крем со скисшим молоком. – Она порывисто вздохнула. – Это было подстроено: кто-то пронёс в мою кухню скисшее молоко, прямо перед состязаниями, чтобы отплатить мне за грубость. Но я должна была знать. Я должна была его попробовать, прежде чем использовать. Но в тот раз я даже не потрудилась проверить.
Её губы скрутила гримаса боли.
– Я была слишком занята планированием великих вещей, которыми займусь после того, как выиграю. Я так долго выигрывала все соревнования, я думала, всё получится… вплоть до того момента, когда королева положила ложку в рот. Ты бы видела выражение её лица, когда она попробовала мой крем, а потом выплюнула его на глазах увсех, потому что он был отвратительным!
Марина на мгновение закрыла глаза. На ее плотно сжатых щеках появились свежие морщинки. Потом выдохнула и расслабилась.
– Вот так. Модные придворные в тот вечер изрядно посмеялись над моим шоколадом. Королева сама придумала пару шуток, и на следующий день их напечатали в газетах. А ещё через день все жители города пересказывали их друг другу, и вскоре даже имя моего шоколадного дома стало шуткой. Могу рассказать тебе еще кучу неприятных подробностей, но важно одно – я проиграла.
Она широко раскрыла глаза, но тяжёлый взгляд по-прежнему был обращен не на меня.
– Я провалилась на глазах у самых влиятельных людей того королевства, но самое главное – я провалилась в собственных глазах. Тогда я всё бы отдала, чтобы свернуться калачиком и исчезнуть навсегда, чтобы больше не жить с этой неудачей.
Я с трудом сглотнула. Мои пальцы впились в ручку тяжёлой корзинки Греты.
– Ну, – резко сказала Марина, – я была идиоткой. Вот и всё. – Она повернулась и опасно сверкнула на меня глазами, как затаившийся дракон, готовый в любой момент полыхнуть огнем. – Никто на свете не может всегда всё делать правильно, Авантюрина. Никто! В жизни каждого из нас бывают минуты, которые мы хотели бы исправить, если бы могли. Но когда мне случилось упасть самой… – Её лицо сжалось. – Я всё потеряла. Свой шоколадный дом, своё положение, своих так-называемых-друзей. Всё это исчезло в один вечер из-за моей беспечности и глупой самоуверенности.
Она посмотрела на свою ладонь, покоившуюся на каменном бортике фонтана.
– Поэтому я знаю, каково это – убежать подальше и зализывать свои раны там, где тебя никто не знает. Но, – она снова посмотрела на меня со свирепым выражением, – ты думаешь, я смирилась навсегда? Спряталась подальше и жалела себя? Нет. Я нашла Хорста, он был тоже заинтересован в открытии нового дела. У него имелись свои причины уехать из Вилленны, свои проблемы, от которых он был не прочь убежать. Мы пораскинули мозгами и выбрали Драхенбург. Уютный суетливый городишко в богатом королевстве с хорошими торговыми связями по всему миру. И достаточно далеко от Вилленны, чтобы никто из здешних не знал наших имен. Короче говоря, неплохое место для старта. По крайней мере, мы так думали. – Она вздохнула и посмотрела на меня.
– Мне очень жаль, – пробормотала я. Впервые в жизни я произнесла эти слова вслух, и они заскрипели в моём горле, как гравий. Встретившись с взглядом Марины, я сгорбилась так, будто хотела от неё спрятаться. – Знаю: я всё испортила.
– Что? – Она уставилась на меня. –
