Я проиграла сражение за свою территорию. Большего унижения для дракона и представить нельзя.
Когда входная дверь с треском захлопнулась за нашими недругами, Силке порывисто выдохнула.
– Фуф!
Она с размаху села за королевский столик, подняла ближайшую к ней чашку, принюхалась и сделала глоток. Её глаза широко распахнулись.
– Ну, – сказала она, – он уже, конечно, не горячий, но поистине хорош.
Смех и ярость одновременно клокотали и кипели внутри меня, так что я уже не могла их различать.
Мне хотелось спалить весь город пламенем, вырывающимся из моего больше-не-вооружённого горла. Я хотела разорвать мир когтями, которых у меня больше не было.
Когда Силке сделала другой глоток, побольше, двери в кухню у меня за спиной широко распахнулись. Голос Хорста напоминал страдальческий вздох.
– Что здесь, черт возьми, произошло?
Моё сердце упало. С огромным трудом я повернула к нему голову.
За Хорстом стояла совершенно бледная Марина, скрестив руки на груди. Она обвела взглядом пустые столики и посмотрела на меня, сидевшую за королевским столом с тремя нашими лучшими шоколадными чашками и кувшинами.
Мне стало трудно дышать.
Такое разочарование я уже видела прежде – в глазах мамы. Но ещё ни разу я не видела его в глазах Марины.
Силке рассмеялась, и её смех резанул мне слух.
– Хорошие новости, – радостно сказала она и подняла сертификат. – Вы прошли проверку лорд-мэра на чистоту!
– Его… что? – Хорст покачал головой, его лицо исказилось в панике. – Нас здесь не было всего двадцать минут. Что такого ужасного могло произойти за это время?
Силке фыркнула, поднесла чашку с шоколадом к губам и откинулась на спинку стула.
– Вы хотите услышать всю историю целиком? Или только самые яркие моменты? Авантюрина, как ты считаешь, что лучше?
– Да, Авантюрина. – Произнесла Марина, четко выговаривая слова. – Может быть, ты расскажешь, что здесь произошло?
От её слов сжался каждый сантиметр кожи на моей спине.
Я знала этот тон. Как я могла не знать? Прежде я сотни раз слышала его от мамы, когда она собиралась выяснить, что именно я сделала не так… снова.
Мама предупреждала меня, что я не такая сильная, как думаю. Она бы пришла в ужас от идеи оставить меня сражаться одну в такой важной битве за шоколадный дом. Она бы никогда не доверила мне это.
Марина закрутила головой.
– Подожди секунду. Где это пахнет горелым? – Не дожидаясь ответа, она поспешила обратно через распашные двери на кухню.
Кухня…
О, нет. Шоколадные пирожные! Я оставила их в печи, когда выбегала спорить с помощницей лорд-мэра.
Как я могла о них забыть?
Ужас придавил меня к стулу. Хорст поспешил за ней, и двери громко хлопнули за его спиной. Через мгновение раздался рев Марины:
– Ты только посмотри на это безобразие! Они сгорели!
– О-о, – сказала Силке и встала со стула. – Лучше сходи посмотри…
Но я не могла смотреть на безобразие, которое сотворила. Я могла только сидеть, замерев на стуле, когда Силке поспешила за остальными. Вскоре за закрытыми дверьми раздались их голоса.
Что сказала Марина Хорсту обо мне, когда увидела меня впервые? «Ни одна важная персона не расстроится, когда я вышвырну ёе вон…»
Я не смогла защитить «Шоколадное сердце» от нападения, а теперь провалилась и как шоколатье. Разве может быть подмастерье ещё более бесполезным? Звук, который сорвался с моих губ при мысли об этом, не принадлежал ни человеку, ни зверю. Это был даже не стон. Это был крик боли, который шёл глубоко изнутри, и он всё решил прежде, чем кухонные двери распахнулись снова.
– Авантюрина! – взревела Марина.
Я думала, что не могу пошевелиться, но ошибалась. Я выбежала из шоколадного дома так стремительно, будто за мной гнались самые жуткие хищники на земле, а я стала самой трусливой на свете добычей.
Я знала: драконы никогда не убегают. Драконы всегда стоят насмерть и продолжают бороться, даже в самой неравной битве. Но оказалось, что насчёт меня моя семья не ошибалась.
Чтобы преуспеть во внешнем мире, мне не хватало ни силы, ни ярости, ни терпения.
Начиная с уроков, к которым я не прислушивалась в пещере родных, и до момента, когда попалась в ловушку пищевого мага, я терпела крах во всех важных делах, за которые бралась. Теперь я потерпела неудачу и в своей страсти, в своём увлечении: в деле, в котором должна была стать лучшей. В том единственном, что у меня оставалось. И как только я перестану бежать, мне придётся столкнуться с последствиями…
Поэтому я бежала и бежала. Я не могла заставить себя остановиться, даже когда в груди начало припекать, а в боку закололо с такой силой, будто внутри меня чей-то коготь двигался туда-сюда, с каждым движением нанизывая меня на острие всё глубже.
Я не остановилась и тогда, когда слёзы разметал холодный ветер, больно хлеставший меня по щекам.
Убежать – это был не храбрый поступок. И не свирепый. Но это было лучше, чем сидеть и ждать, когда меня вышвырнут вон. Я бы этого не вынесла. Только не в этот раз. Только не с Мариной. Только не из единственного шоколадного дома в Драхенбурге, который дал мне шанс… и не из единственной семьи, которая оставалась у меня после того, как я навсегда потеряла своих родных.
Боль с клокотаньем вырвалась из груди, и я побежала вдвое быстрее, отчаянно глотая воздух, как вдруг платье, прилипшее к ногам, стреножило меня, и я упала.
Вокруг меня сновали люди, но мне было всё равно. Пусть думают обо мне что хотят. Я уже потеряла клыки, и когти, и семью, а теперь потеряла и свой шоколад – и всем, к кому я успела привязаться, придётся заплатить за мой провал.
Неважно, что «Шоколадное сердце» прошло проверку. Прямо сейчас по городу разносится слух, что кухня шоколадного дома настолько грязна и отвратительна, что лорд-мэр был вынужден его закрыть. Эта новость переходит от одного возбуждённого жителя к другому. Я не удивлюсь, если на следующий день каждый потенциальный клиент будет повторять слова короля: «Полагаю, теперь мы знаем, почему в эту кухню никогда никого не пускают…»
Никто из них никогда не услышит о результатах проверки – и никто не потрудится о них узнать.
А я даже не…
– Авантюрина? – окликнул меня женский голос. – О боже! Это ты! Поверить не могу!
Я повернула голову. Рядом со мной шелестело платье цвета лесной зелени. Из-под него выглядывали тёмно-зеленые ботинки.
Мне бы даже не пришло в голову поднимать взгляд выше, но юбка внезапно зашевелилась, а её владелица присела рядом со мной и поставила себе на колени корзинку с продуктами.
– Это я, глупенькая! Грета!
О. Грета. В радостном возбуждении последних полутора недель я почти забыла о ней и её забавной попытке меня похитить. Сейчас у меня определённо не было на неё времени.
Вздохнув, я отвернулась и снова уставилась вниз. Но
