А еще Джарвис определенно пришел в Лим, а позднее в Гайртон, не из Банлеи или Овертона, и это тоже казалось довольно необычным. Не так часто можно встретить в городах и селах ее родного герцогства и прилегающих королевств и ханств уроженцев северного княжества Дагор. Все северяне истово преданы своей родине, обожают ее суровую природу и крайне неохотно селятся в чужих землях. Видимо, потому и ходят о них различные слухи, которые, впрочем, и на четверть не соответствуют действительности, как объяснил Леа отец, посоветовавший на всякий случай выучить дагорский язык.
Вот теперь графиня понимала, почему Джар вдруг начал рассказывать ей о своем прошлом, заранее отсекая вопрос, из-за чего он оставил родные края.
– Но у вашего народа нет обычая давать детям имя Джарвис, – пытаясь прервать затянувшуюся паузу, пробормотала Леаттия на дагорском, отводя взор от синих глаз белокурого северянина.
Хотя у менестрелей и принято называть жителей Дагора златовласыми, в княжестве встречаются шевелюры любого оттенка, от светло-соломенного до бурно-рыжего. А вот стянутые в хвост волосы ее спутника в неярком свете пасмурного дня были цвета спелой ржи.
– Это имя дали мне в Гайртоне, – ответил он на том же языке, – и я к нему привык.
– Значит, и у тебя в прошлом достаточно тайн, – вслух сделала вывод Леаттия, даже не надеясь на откровенный ответ.
– У кого их нет? – пожал плечами мужчина и добавил, отворачиваясь: – Но в том, что я не беглый княжич, принц или герцог, можешь не сомневаться. В моем роду почти все мужчины – воины или ремесленники, и я этим горжусь.
– А я не считаю, что этого следует стыдиться, – хмуро огрызнулась Леаттия, расслышав в его словах вызов. И, понимая, как опасна тема, на которую они заговорили, примирительно попросила: – Извини за бестактность. Я очень благодарна тебе за помощь и не желала бы обидеть даже случайно.
– Тебе придется пока остаться Лайной, – приняв ее извинения, произнес мужчина минуту спустя. – Это распространенное имя. Да и внешность менять некогда. И кроме того, к харказке никто не начнет приставать с расспросами за моей спиной.
Леа молча согласилась с его доводами и оправила подол платья, тихо порадовавшись, что взяла именно то из домашних одеяний, в котором так часто видела матушку в последнее время. Теперь беглянке очень не хватало привычных и совершенно не ценимых прежде вещей: покоя родного дома, тишины библиотеки, запаха розария, разбитого под ее окнами. Да и много чего еще, но больше всего – родных людей, с которыми можно поговорить, не выбирая обтекаемых слов и тем, и помолчать, если этого просит душа.
– Следуй за мной, – скомандовал маг, останавливая свою странную повозку, и распахнул дверцу.
Леа поспешила выполнить приказ, успев за последние сутки убедиться, как хорошо ее спаситель знает, что делает. Жаль, ничего не желает говорить заранее, но намекать на это Леа никогда бы не решилась. Неизвестно, какое задание выдал ему магистр Эгрис и позволил ли давать какие-либо разъяснения.
Дождь хлестал наискосок с такой яростью, словно собирался промыть до дыр и дом, и смутно видневшиеся неподалеку строения, но вокруг мага бойкие струи повисали в воздухе и стекали, как будто он был заключен в стеклянную чашу. Заметив, как спутник приостановился, ожидая ее, Леа подхватила подол и поспешила нырнуть в эту чашу.
Всего пять шагов, и они оказались на защищенном навесом крыльце перед приветливо распахнувшейся дверью.
Невидимый купол вмиг пропал, а маг уверенно вошел в полутемное помещение, пропахшее кухней и первоцветами, стоящими на единственном столе в глиняной крынке.
– Лучшие комнаты, – направляясь к лестнице и не заботясь более о спутнице, на банлейском небрежно бросил маг бегущему навстречу парню в желтом фартуке и пышной поварской шапке. – И ужин немедленно.
– Что на ужин? – робко осведомился подавальщик у спины прошагавшего мимо северянина, и тот, не оглядываясь, приказал:
– Самые свежие блюда. Холодное не приноси.
– Вам вместе или отдельно? – упавшим голосом проговорил парень, окидывая внимательным взглядом проходящую мимо харказку в стареньком платке и ношеном платье явно с чужого плеча.
– Отдельно, – донеслось с лестницы, и Леа крепче стиснула зубы.
Значит, так нужно, и, если разобраться, это даже правильно. Странно было бы, если бы один из темных магистров начал оказывать особое внимание беженке из Харказа. Особенно одетой так небрежно, почти на грани нищенства.
– Дана, покажи гостям лучшие комнаты! – крикнул невидимой служанке подавальщик и ринулся куда-то с прытью гончего пса.
Графиня неторопливо поднималась по лестнице, с интересом рассматривая заведение, в каких никогда раньше не была и которые знала лишь по описаниям в романах. Наверное, это был неправильный постоялый двор, потому что большого зала, заставленного длинными столами и грубыми скамьями, на которых сидели с огромными кружками наемники и бандиты, нигде не было. Из довольно просторной комнатки, куда они попали с крыльца, вели в разные стороны пять или шесть разномастных дверей да вот эта лестница, начинавшаяся едва ли не с середины помещения. И о том, что это постоялый двор, можно было догадаться только по еле слышному звону ножей и крышек, доносившемуся из какой-то комнаты.
Да по странным бумажкам, лежавшим на столе вокруг букета. Но рассмотреть их ближе Леаттия не решилась, вовремя сообразив, что нищим харказкам вовсе не свойственно читать бумаги на чужом языке.
Лестница вывела графиню в коридор второго этажа, более светлого и уютного, чем нижняя комната. Здесь в настенных подсвечниках горели хорошие голубоватые свечи, пол был застелен длинным светло-серым валяным ковром с алой полосой по бокам, а створки дверей украшали различные рисунки, явно творение местного самородка.
– Мы можем натопить баню или принести купель в комнату, только прикажите, – где-то слева щебетала сладким голоском невидимая Дана, и, поразмыслив, Леа двинулась в ту сторону.
– Ужин, – холодно отрезал маг. – И побыстрей. И комнату моей спутнице.
В коридор откуда-то выпорхнула девушка в кружевном кокетливом чепчике, мечтательно вздохнула и увидела Леаттию.
– Это спутница?
Сначала графиня хотела ответить вежливо, но пренебрежительно сморщившийся носик служанки мгновенно убил это желание, и Леа смолчала, состроив самое равнодушное выражение лица.
– Ну идем, спутница, – мотнула головой Дана и, не глядя на гостью, помчалась по коридору. Выбрала одну из комнат, заглянула внутрь и процедила сквозь зубы: – Заходи. Ты по-нашему понимаешь?
Теперь Леа молчала не из упрямства, а из любопытства, желая посмотреть, как выкрутится из этого положения служанка.
Но та, видимо, уже имела опыт подобного общения – состроила грозную гримасу и, строго погрозив пальцем, объявила:
– Ходи как мышка, ничего не трогай и не переставляй! Потом принесу еду и все расскажу.
Развернулась и удалилась, считая свою задачу выполненной.
Графиня постояла немного, ожидая, не вернется ли горничная. Прист и Берта частенько
