– Ты меня проверяешь? – начала сердиться графиня.
– Не тебя, – покачал он головой, – а твои странные способности.
– Никаких способностей у меня нет, – холодно процедила беглянка, на миг выпустив наружу фамильную гордость дочери герцогов Брафортских. И сразу же спохватилась: – Неужели ты до сих пор не проверил?
– Эгрис проверял, – неохотно пояснил Джарвис и отвернулся. – Идем, покажу твою комнату. Она на первом этаже, рядом с купальней. Еще там комната Санди, кухня и столовая.
– Понятно, – сухо отозвалась Леа, делая для себя вывод.
Раз сам он прилетает на второй этаж, значит, и друзья приходят туда же, и в таком случае ей с травницей на втором этаже делать нечего.
– Вот, – спустившись по скрытой между стен лестнице, открыл створку маг, и они оказались в широком коридорчике, куда выходило еще несколько дверей.
Распахнув одну из них, хозяин небрежно отправил туда магией знакомый графине мешок и показал на соседнюю угловую дверцу:
– Умывальня. Десять минут тебе хватит? Завтракать пора.
– Разумеется… – Леа невольно перешла на привычный суховатый тон, каким обращалась с чужими, и тотчас с досадой прикусила язык.
Но маг словно ничего не заметил, развернулся и спокойно направился к самой широкой, двустворчатой двери.
В мешке, кроме вещей Леаттии, оказалось два шелковых харказских одеяния и тонкий темно-синий батистовый платок с потайными узорами.
– Все ясно, – невесело усмехнулась беглянка, пряча обнову в пузатый вместительный шкаф, разгородивший комнату надвое – на крохотную спальню и такой же небольшой будуар. – Смуглянкой мне придется жить еще долго.
И это Леаттию не пугало, но прежде она все же собиралась выяснить тонкости договора, заключенного матерью с Эгрисом, и потому надела старое платье. В нем девушка почему-то чувствовала себя защищенной от всех бед, словно материнская любовь хранила ее через потертую ткань. И сама понимала, как наивны ее надежды на доброту темных магов, но продолжала верить в судьбу, как узник, еще не услышавший рокового приговора.
В столовой уже хлопотала Санди, и Леа едва не прослезилась, увидав ее худенькую проворную фигурку.
– Доброе утро, – улыбнулась та в ответ на приветствие. – Садись к столу, Джар уже испек пирог.
– Что, сам? – изумилась графиня и тут же вспомнила, как он рассказывал о своих умениях. – Ах да… я думала, у него есть служанка.
– С сегодняшнего дня даже две, – появляясь из боковой двери с большим блюдом, на котором были красиво разложены румяные кусочки пирога, насмешливо сообщил маг. – Санди будет поваром.
Графиня только молча кивнула, даже не собираясь спорить. Сама она и близко не представляла, чем топят кухонную плиту и с какой стороны режут пирог, не говоря уже о его приготовлении. Поэтому совершенно справедливо, если ей дадут работу попроще, пыль стирать, например. Это она хоть видела как делается.
Пирог оказался просто великолепным, намного вкуснее тех блюд, что принес вчера поваренок, и Леа невольно пожалела мага, вынужденного есть невкусную еду, когда сам отлично умеет готовить намного лучше.
– Извини, Джар, – невпопад сказала она и пояснила, глядя в изумленные синие глаза: – Я не привыкла так рано вставать, потому и ворчала.
– А я уже испугался, – пошутил маг. – Ты начала это говорить с таким видом, будто хотела обвинить меня в чем-то страшном. Например, в жестоком издевательстве над бедной служанкой.
– Нет, про нее я, к сожалению, даже не думала, – хмуро призналась графиня. – Тем более что все равно ничем не могу ей помочь. Да и не желаю, если честно. Не похоже, чтобы она раскаялась, скорее жалела, что попалась.
– Туда уже отправился Люций, он отвечает за те места, – произнес Эгрис, неизвестно когда очутившийся в комнате, и приветливо улыбнулся Леаттии: – Доброе утро, Лайна. Я пришел спросить, ты готова к разговору или сначала несколько дней отдохнешь, осмотришься?
– И сойду с ума от дум, – в тон ему добавила графиня. – Лучше поговорим сейчас.
– Тогда идем в кабинет, – поднялся с места Джарвис. – И Бензора позовем.
– Это мой друг, – пояснил Леаттии глава гильдии, – и помощник. Он обо всем знает, а кроме того, сильный маг и хранитель артефактов гильдии.
Леа кротко кивнула, не совсем понимая, зачем показывать ее хранителю этих самых артефактов, но начиная подозревать, что больше всего любознательным магистрам хочется разгадать тайну ее способностей, как сказал Джар. И пошла следом за магом покорно, не проронив и слова, как настоящая служанка.
Эгрис пришел последним и привел с собой сухощавого высокого мужчину с седыми волосами, но по-молодому живыми глазами.
Маги расселись вокруг большого стола и некоторое время молчали, рассматривая Леаттию так, словно до этого никогда не видели. А тоненькая темнокожая и черноглазая девушка сидела перед ними с безучастным, отрешенным видом, словно и на самом деле была бедной беженкой из Харказа.
– Я выполнил твой заказ, – хмуро произнес наконец Джарвис, не глядя на главу гильдии. – Привел в Гайртон девушку, о которой мы договаривались, в целости и сохранности.
– Можешь забрать свою награду, – так же пасмурно отозвался Эгрис и глянул на хранителя: – Бензор, отдашь ему мою синюю шкатулку.
Они снова смолкли, посматривая на Леаттию, но она так же упорно молчала, вспоминая слова отца. Если кому-то от тебя что-то нужно, дождись, чтобы он заговорил первым, тогда наверняка не ошибешься.
– Лайна, – наконец не выдержал глава гильдии, – ты ничего не хочешь спросить?
– Нет, – мягко отказалась графиня, помедлила и осторожно добавила: – А матушка не оставляла мне письма?
– Не оставляла, – странно посмотрел на нее Эгрис, – но дала свою книгу. Вот она.
Достал из-за отворота черного камзола маленький прямоугольный предмет, завернутый в темный траурный шарф, и бережно подал Леаттии.
– Спасибо, – хрипловато шепнула девушка, с трудом проглотив сжавшую горло боль. – А на словах?
– Сказала, ты сама все поймешь.
Леа едва заметно кивнула: все верно, так она и должна была сказать, если действовала не по принуждению и не вполне доверяла собеседнику, но знала, что их никто не подслушивает. Всего было пять вариантов ответа для такого вот скорбного крайнего случая, и все их Леа заучила еще лет в двенадцать. Ее родители знали, что однажды их налаженная, но ненадежная жизнь может резко измениться, и готовились к этому заранее. И письмо для нее есть, в книге, но прочесть не сможет никто, кроме нее.
Маги по-прежнему молчали, и их лица становились все угрюмее и разочарованнее, но беглянка никак не могла понять, чего они от нее хотят. И напрасно ожидала того выбора, на который намекал ей Джар.
– Я вам ничего не должна? – наконец прохладно осведомилась девушка, не выдержав этого упорного нежелания объявить ей свои условия.
– Нет, – сухо произнес Эгрис и скрепя сердце буркнул сквозь зубы: – Но с этого момента мы тебе тоже не будем ничего должны. Ни защищать, ни помогать.
– Поняла, – резко встала из-за стола графиня. – Значит, я немедленно ухожу отсюда. Джарвис, ты отдашь мне мои вещи?
– Да. – Мрачный как туча маг поднялся со стула и вынужден был идти следом за девушкой, стремительно мчавшейся вниз по лестнице.
Возле распахнутых дверей в ее спальню остановился, посмотрел, как графиня, вытряхнув из
