– А я хочу поговорить именно об этом. Если мне позволили ухаживать за твоей «племянницей», провожать ее и заботиться, значит, рассматривали меня как возможного жениха. И я решил попытаться, поэтому не могу не волноваться, когда застаю свою почти невесту в слезах. Для чего тогда нужны женщинам женихи и просто поклонники, если не защищать и оберегать? Как всем известно, только черным отшельникам важнее всего их собственные желания, до чувств женщин им нет никакого дела.
– Вельтон! Ты не все знаешь и потому ошибаешься. – Ледяным взглядом главы гильдии можно было птиц на лету замораживать. – И я последний раз требую ответить мне на простой вопрос – где Лайна?
– Не знаю такой, – нагло ухмыльнулся маг. – А вот графиня Леаттия Брафорт сейчас спит. Но прежде чем сказать тебе, где именно, я должен передать ее слова: «Скажи ему, что я решила пожить здесь и гостей пока не зову, не за тем я вступала в гильдию, чтобы меня всюду водили на цепочке, как диковинную зверушку».
– Где она это сказала?
– В домике на перевале Тезграу.
– Откуда ты знаешь, что она спит? – вмешалась в разговор Санди. – Если девушка обижена, она может решиться на любое безрассудство.
– Ну я же не белый маг, – словно невзначай кольнул Вельтон, – и не новичок. Разумеется, я оставил следящее заклинание, и пять минут назад убедился, что она спокойно спит в своей спальне. Но если вы мне не верите, можете убедиться сами.
– Я тебе верю, – заявил Эгрис, – но оставить ее без присмотра не могу, извини. Мне внуки не простят, если с ней что-нибудь случится.
– Ну, до внуков… – еще бурчал маг, а сам уже стоял возле малого шара, предназначенного для таких случаев.
Привычно вставил на место напоенный силой камень, нашел по своему маячку бывшую охотничью заимку, призвал висящую в укромном уголке следилку и провел ее сквозь стены в спаленку на втором этаже. Окна были небрежно занавешены, и в комнатке властвовал полумрак, но все склонившиеся над шаром маги отлично рассмотрели спокойное лицо мирно спящей графини.
– Хватит! – резко прервал связь со следилкой Вельтон. – Энергии у меня было маловато, я уходил порталом.
– Значит, ты здесь уже больше часа? – мгновенно подсчитал глава гильдии. – Почему не написал?
– Ждал, – нахально ухмыльнулся тот. – Если бы я написал, то высказать вам все в лицо мне бы не удалось.
– Я домой, – тихо процедил Джар и исчез, даже не встав со стула.
– Что он тебе сделал плохого? – вздохнула Ирсана, укоризненно глядя на Веля.
– Пока ничего, – с неожиданной печалью ответил тот, очень внимательно вглядываясь в хмурое лицо магистра, которого хорошо изучил за последние годы и хотел бы называть другом. Тайком вздохнул и строго, почти жестко заявил: – Просто я успел понять, сколько неприятностей и боли могу получить, если не ударю первым.
– Что? – нахмурился глава, поерзал на жестком сиденье и предложил: – Пойдем в гостиную?
Отказываться никто не стал, и через минуту, удобно устроившись в мягком кресле возле столика, на котором стояло огромное блюдо с фруктами, Эгрис требовательно уставился на гостя.
– Вы частенько забываете, – ухватив кисть прозрачно-розовых винных ягод, усмехнулся Вель, – где мы учились использовать магию.
– Я прекрасно помню, что ты ушел от черного, а Джар – от белых, – сухо сообщил глава гильдии.
– Но не учитываешь одной мелочи. Хотя мы давно приняли ваши законы и следуем вашим правилам, в чем-то всегда остаемся мальчишками. И в отношении к вещам, событиям и людям сначала следуем тем правилам, которые вбиты в нас первыми учителями, и только чуть позже начинаем действовать как темные маги. Вот посмотри на моего ученика, он самый старший в довольно бедной семье. И привык точно знать, что, сколько и где лежит в доме. Его тревожит все непроверенное и неподсчитанное, потому что он приучен все держать под присмотром, в большой семье иначе нельзя. Иначе один съест весь сахар, а второй рассыплет соль или муку. И в лягушатнике его хвалили, потому что там нет лаборатории с ядами и кислотами. А я мучаюсь, хотя и привык, на минуту выйдя из башни, активировать все ловушки. Но самые простые из них он уже научился разряжать.
– Скажи Бензору, чтобы дал тебе артефакт с големом, – мгновенно решил проблему Эгрис, – и переходи уже ближе к делу.
– Подожди, я, кажется, поняла… – нахмурилась Санди. – Ты хочешь намекнуть, что черные маги всегда сами выбирают женщин, а у белых зачастую наоборот?!
– А вы не знали, как он женился в первый раз?
– Вот эта черта в тебе тоже от черных, – вздохнула магиня. – Запоминать о собратьях по гильдии все, о чем узнаешь случайно, вплоть до несущественных мелочей.
– Потому что черные маги любят править и ради власти играют судьбами людей как им заблагорассудится. Но для этого мало заклинаний и зелий, нужно знать слабые места жертв, их желания и многое другое. – Вельтон мрачно ухмыльнулся и процедил сквозь зубы: – Потому я и сбежал, едва понял, что для мастера я не человек, а вещь. Но мы не обо мне.
– Знаю я про его жену, – нехотя буркнула Санди. – Позвала взрослая женщина семнадцатилетнего парнишку помочь шкаф подвинуть… Там он и остался, пока из гильдии не выгнали.
– Вот! – с победным видом посмотрел на нее Вельтон. – Он жил у них почти семь лет и привык, что зачастую первыми делают шаг к сближению девушки. Нет, бывает и обоюдная любовь, но обычно мужчинам некогда ухаживать. Они целыми днями пашут как лошади, а садясь к столу поужинать, видят рядом принаряженную заботливую и веселую девицу. У них там по вечерам нередко праздники, хмельной мед, танцы… мы же люди взрослые, понимаем, к чему это приводит.
– Но Джар… – задумался глава и оглянулся на Санди: – А ведь я сомневался!
– Да? – ехидно фыркнул Вельтон. – А разве он не при тебе вчера в нее вцепился? Ты его лицо рассмотрел?
– Он тебя спасал! Ее защита может любого ошпарить как цыпленка!
– Если ты кого-то спасаешь, то первым делом хватаешь на руки нападающего? – Вель с наигранным изумлением уставился на Эгриса, и тот от досады стиснул зубы. – Мне казалось, в этом случае нужно было брать меня и уводить порталом хотя бы в соседнюю комнату. Короткие пути получаются мгновенными, это знают даже ученики.
– Вельтон, хватит! Ты прав, – не выдержала Ирсана, пересела ближе к мужу, обняла напряженные плечи. – Тут больше всех виновата я – недоглядела. Но теперь мы попытаемся все исправить, я сама пойду просить у нее прощения.
– За что? – Гость рассерженно бросил назад кисть, и прозрачные ягоды покатились во все стороны. – Ты-то в чем провинилась? С ума вы посходили, что ли, или это весна на всех так действует? Кстати, Леаттия тоже считает себя виновной, похоже, это заразно.
– Спасибо, Вель, – кивнула ему магиня. – Ты просто молодец, сумел увидеть самое главное. Мы как-то замотались за последнее время, жили в лачугах, всего опасались. Теперь будет по-другому.
– Моя жена права, – вынырнув из тяжких раздумий, твердо
