А через несколько мгновений они уже стремительно летели на запад, не оглядываясь на залитый огнями сад.
– Незачем было так шиковать, – буркнула Санди. – Потерпел бы еще минут десять.
– Через десять минут я бы там уже что-нибудь поджег, – устало фыркнул прилегший на диван Эгрис и завозился, устраиваясь рядом с ней поудобнее. – А сейчас расскажи мне подробнее, кто кем кому приходится и почему та девчонка со слабым даром очарования вела себя так нахально.
– Забудь про нее, – усмехнулась знахарка. – Она всего лишь племянница моего зятя. И привыкла в своем городишке к мужскому обожанию. А рядом с моими родителями живут только маги, и ее чары ни на кого не действуют. Вот и пробует силы на всех, кто попадается на глаза.
– А она правду сказала, – подумав, нерешительно спросила графиня, – что мы… вы… сделали не по правилам?
Эгрис возмущенно фыркнул, но ответить не успел, опередила жена:
– Откуда ей знать наши порядки, если она даже не ученица? Темные маги ни в чем не придерживаются категоричных традиций, важнее всего для нас главный закон: жить так, как хочется, но при этом не мешать собратьям делать то же самое и не причинять вреда всем остальным.
– Первыми, – спокойно добавил Эгрис, – прощать обидчиков не станет ни один темный. А я сегодня и так долго терпел – понимал, что ему не хочется слушать пересуды кучи родичей.
– Не будем об этом, – перебила мужа Санди, – лучше поспи. Пока доберемся до Давра, резерв как раз восстановится до приличествующего главе состояния.
И грозный, неподкупный глава темных магов послушно положил голову ей на колени и вскоре сопел счастливо, как человек, наконец-то обретший главную ценность в жизни.
Глава двадцать четвертая
– По-моему, ничуть не похожа, – задумчиво бормотала Ирсана, обходя по кругу свою подопечную. – Лично я бы ни за что не узнала.
– Я тоже, – поддакнул появившийся в дверях Джарвис, и Леа согласно кивнула.
Она и сама не узнавала себя в тоненькой юной девушке, изумленно смотревшей на нее из зеркала фиалковыми глазами. Краски и ловкие руки травницы сотворили чудо.
Больше не было строгой белокожей синеглазки, одетой в серебристые платья, осыпанные бриллиантами и отороченные лебяжьим пухом. Эти наряды присылались из герцогского дворца к большим праздникам и приемам и хранились в особом шкафу за надежными замками.
Сейчас все было иначе. Пепельные волосы не были подняты в сложную многоярусную прическу, вошедшую в моду в последние сто лет, и из них не торчало ни одного перышка или цветочка. Не было на них и бус, и сверкающей камнями диадемы, и вычурных заколок.
– Волосы слишком приметные, – заявила магиня, берясь за расческу. – Поэтому мы их спрячем.
В тот момент это показалось девушке невыполнимым намерением, но вскоре она убедилась, что для опытной знахарки невозможного почти нет.
Санди скрыла волосы очень просто: свернула заплетенную косу графини венком и закрыла густо усыпанным крошечными изумрудами убором из серебряной сеточки. Лоб и виски были прикрыты обрамляющими убор изумрудными подвесками. Затем травница долго колдовала над лицом Леаттии, высветляя ресницы и брови, обвела малахитовым карандашом глаза, бывшие от природы бледно-синими, и они стали казаться зеленее. Потом нанесла несколько веснушек, скрыла молочную белизну кожи персиковой пудрой. Довершали образ провинциальной графини закрытое васильковое шелковое платье и скромное изумрудное колье.
И никого из них, ни темных магов, ни саму Леаттию, ни грана не волновало, как оценят этот неброский наряд придворные дамы, считающие себя знатоками и законодательницами мод.
– Пора, – объявил Джарвис, одетый в строгий костюм сапфирового цвета и васильковую рубашку с тонкой вышивкой, подчеркнувшую синеву его глаз и схожесть с «сестрой».
– Иду, – послушно положила ладонь на его локоть графиня.
– Только я хотела сказать… – Ирсана запнулась, закусила губу и неожиданно для всех покраснела.
– Что? – Немного подождав, графиня вернулась к смущенной наставнице и заглянула ей в глаза: – Санди, почему ты замолчала?
– Это… Джар, выйди и не подслушивай. Эгри… ты тоже.
Леаттия проводила взглядом покорно покинувших комнату магов и нахмурилась: судя по всему, знахарка намерена открыть ей какую-то из особенностей даврского этикета, о которой забыли упомянуть мужчины, два часа объяснявшие подопечной негласные правила. Или не решились в силу деликатности вопроса?
– Во дворце не нужно постоянно держаться за руку учителя, особенно с таким видом, как вчера.
– А какой у меня вчера был вид? – ошеломленно села на стул графиня.
– Такой… очень решительный… – несчастно кривя губы, выдавила Ирсана и вдруг, отважившись, выпалила: – Так цепко держатся за мужчин только неудачницы, случайно отхватившие самого завидного жениха и во всех видящие злобных соперниц. Это слишком бросается в глаза, недаром тетушка назвала тебя женой.
– Но это же Джар, – вспоминая вчерашний вечер, растерянно пролепетала графиня, – велел мне держаться покрепче и никому не позволять увести… Я ведь совсем не знаю правил.
– Что? Ну жук! – ахнула магиня, вмиг превращаясь в бойкую знахарку. – А я-то сегодня весь день голову ломаю, и дома за тобой следила, не сводя глаз. Думала, ты посмотришь вблизи на рядовых магов, поговоришь, потанцуешь, повеселишься…
– Не переживай, мне и так все понравилось. Особенно дети. Если бы я знала, обязательно пошла бы с ними познакомиться.
– Вы еще долго? – приоткрыв дверь, заглянул Эгрис и припугнул: – Нужно поторапливаться. Они и так будут в очереди чуть ли не последними.
– Все, она уже идет! – Магиня легонько подтолкнула подопечную к двери. – Теперь я спокойна.
Леа кивнула магистру и уверенно вышла из гостиной, превращенной ими в будуар. Так же спокойно вернула на место свою ладонь и потаенно усмехнулась, не узнавая саму себя. Почему-то слова знахарки не вызвали того стыда, от какого еще месяц назад хранительница сгорала бы, услыхав про свою оплошность. А сейчас не было никакого желания обвинять в чем-то учителя, явно знавшего, как расценят ее поведение родичи Ирсаны. Зато становилось понятно, почему он так резко перебил расторопную тетушку и почему разговаривал с ней таким тоном. Ну а мнение племянницы, явно пытавшейся поймать рыбку покрупнее, Леаттию и вовсе не волновало.
До дворца они добрались быстро, но сразу за воротами застряли в длинной очереди медленно ползущих к вожделенному крыльцу таких же открытых колясок. Сидевшие в них дебютантки мгновенно подняли над собой лес кружевных и атласных зонтиков, пряча белизну кожи и украшающие прически живые цветы от лучей уходящего на запад светила.
У Леаттии зонтика не было, да и солнца она не боялась, поэтому сидела спокойно. Однако Джар, как выяснилось, считал иначе и немедленно подвесил над коляской прохладное облачко. Зачем он так беспечно открыл всем свои способности, хранительница узнала очень скоро, едва их коляска поравнялась с ведущей вбок аллеей. Ее охраняли герцогские гвардейцы, и их командир молча сделал вознице знак свернуть в ту сторону.
Один из воинов сел рядом с кучером, тот подстегнул лошадок, и коляска резво покатилась вперед, чтобы очень скоро оказаться перед центральным входом во дворец.
Джар легко соскочил
