И наконец мы вышли к цели нашего путешествия. Я поняла это сразу. Да и как было не понять, если кроме узенького уступа, обрывающегося в глубокую тесноватую пещеру, впереди ничего не было? Разумеется, помимо самой расселины, слабо освещенной висящим под потолком матовым шаром из неизвестного мне минерала.
Гольд, лежавший на уступе, свесив вниз голову, вначале показался мне самоубийцей, желающим внимательнее разглядеть перед решающим прыжком место своего расставания с жизнью. Однако ведьма так вовсе не думала, потому что не стала принимать никаких мер по его спасению. Наоборот, она и сама немного отлетела от края и некоторое время внимательно присматривалась к чему-то, явно происходящему там, внизу. А потом перебросилась несколькими словами с наблюдателем, и он, ловко отползя от края, поднялся на ноги и исчез в темноте лаза, приведшего нас сюда.
– Садись, – предложила Сирень, возвращаясь на уступ, и я только теперь заметила, что здесь камень тоже застелен мехом.
Поежившись от сквознячка, гуляющего по пещере, осторожно сажусь на мягкий коврик, опершись спиной на стену. На деле уступ не меньше метра в ширину, и свалиться с него невозможно, если, разумеется, никто не столкнет. Однако Сирени я доверяю намного больше, чем остальным ведьмам. Если бы она захотела от меня избавиться, то могла просто не уводить из подземной тюрьмы Роула.
– Возьми там, у стены, шкуру, подложи, чтобы спину не застудить, – устраиваясь рядом, сказала ведьма, и я с удовольствием последовала этому совету.
– Тебе, конечно, хочется узнать ответы на многие вопросы, и сейчас у меня есть немного времени, чтобы кое-что объяснить, – просто заявила ведьма, едва я устроилась. – Спрашивай.
Вопросов-то у меня куча, даже боюсь все сразу не вспомнить. Но тут главное – начать. Потом ясно станет, о чем я правильно догадалась, а в чем ошиблась. Хотя один волнует больше всего, и с него-то я и начну.
– Что это за пещера? – выпаливаю, для убедительности ткнув пальцем в лежащую у ног пропасть.
– Это единственный проход к галереям, где хранятся княжеские сокровища, – как-то ожесточенно бросила Сирень.
Понятно. Только зачем ей сокровища… Вот и он, новый вопрос.
– Ты хочешь его ограбить?
– Нет, скорее, забрать свое.
Хм, очень странный ответ. А откуда у нее может быть там свое?
– Сирень, он что, тебя ограбил? – с замиранием сердца пробормотала я, вспоминая подробные объяснения ведьм, что диких приводит в ярость даже малейший намек на обстоятельства, способствовавшие их перевоплощению.
– А как, ты думаешь, меня звали до того, как я стала… такой? – внезапно с ненавистью спрашивает она, и я впадаю в легкую панику.
Да откуда же мне это знать? А отвечать нужно, и как можно быстрее, воздух вокруг ведьмы начинает ощутимо холодать, и в нем проскакивают редкие синие искорки.
– Сирень, ты что, забыла? Я ведь не из этого мира, как я могу такое знать? – Стараясь не выдать голосом испуг, начинаю уговаривать ведьму, едва заметно отодвигаясь подальше.
Хотя особенно двигаться тут некуда, вот он, край, а за ним полная острых обломков глубокая трещина.
– Ладно, сама скажу, – сквозь зубы процедила она, с видимым усилием беря себя в руки. – Все равно здесь все это знают. Я – Латринея Аглензайр, вдова князя Эрнилинса Аглензайра. Старшего брата Роулиниза Аглензайра, известного тебе под именем Роул.
Несколько минут я ошарашенно молчала, на все лады обкатывая в мозгу эту неожиданную информацию. Нет, не верить Сирени у меня не было никаких оснований. Только не в этот раз. Слишком звенел гневом ее голос и слишком близко подошла она в этот момент к той, никому не ведомой границе, за которой прячется тайна возникновения диких ведьм.
Но куча предположений, которые возникли после этого заявления, просто разжигали мое любопытство, побуждая задать те вопросы, которых и в помине не было в моем арсенале в начале этого разговора. И только обострившееся чувство самосохранения не позволяло мне выпалить их в ведьму автоматной очередью.
– Не бойся, – горько усмехнулась Сирень, – я уже спокойна. Можешь спрашивать дальше. Хотя это очень долгая история, и рассказать тебе все сейчас я просто не успею. Попроси Малину, как у нее будет свободное время, скажешь, я разрешила. А сейчас поведаю только главное: там, в этой сокровищнице, находится самое дорогое, что у меня есть. Мой сын. И Роул никогда не отдаст его добровольно, он и жив пока лишь потому, что без старинного амулета-ключа, заговоренного на крови рода Аглензайр, эту сокровищницу открыть невозможно. Она вся опутана сложнейшей защитой, и каждый ступивший под ее своды без секретного отпирающего заклинания и родового артефакта немедленно погибнет. А если защита не сможет устранить непрошеного гостя, то сработает заклинание, которое уничтожит саму сокровищницу.
Я все так же продолжала молчать, переваривая услышанное. С того самого момента как я узнала, что у князя были подлые планы насчет меня и моего ребенка, я не могла не думать о детях. С совершенно новой для меня точки зрения – как потенциальной мамы. Ведь до этого я сама всегда была ребенком, и в интернате, и дома за меня все решали старшие, и принимать меня в свой вожделенный взрослый мир, где можно делать или не делать все, что захочется, они как-то не спешили. Или это я сама, повинуясь подсознательной житейской логике, не торопилась бросаться грудью на амбразуры самостоятельного быта? А этот мир сразу, с первых часов, начал требовать от меня все более сложных и необратимых решений и поступков, научив быть еще осторожнее. Хотя раньше я искренне считала, что осмотрительнее меня нет ни одной девчонки ни на хуторе, ни в интернате.
А теперь застряла на распутье чувств и разума. И если разумом прекрасно понимала, что тоже убила бы всякого, кто осмелится украсть моего, пока теоретического, ребенка, то сердце сжималось от жалости к Роулу. Ведь для того и собрались здесь все эти воинственные ведьмы и ловкие гольды, чтобы его убить и отобрать ключ, а иначе зачем же еще?!
– Сирень, а за что гольды его ненавидят? – осторожно затронула я вполне нейтральную, как мне казалось, тему, но ведьма снова скорбно вздохнула.
– Нет, не ненавидят, и далеко не все. Мне помогают только те, кто считает, что князем должен был стать мой сын. Остальные пока держат нейтралитет. Видишь ли, в чем дело, у Роула не было права наследования, он родился без магических способностей. А князем гномов и гольдов может быть только маг. У моего мужа способности были, но слабоваты, зато наш сыночек обладал существенным потенциалом. И должен был стать следующим князем. Вот Роул и сговорился с черным магом и Тассминией… Но тут я могу только догадываться, как все произошло… – Ведьма
