– Изгнав завоевателей, как вы об этом уже упоминали, два царства пошли войной друг на друга, сражаясь за присвоение этих земель. Плодородная почва, знаете ли, да еще и порт. Люди и за меньшее убивали. Поэтому евнух Тао от имени старого Императора выступил в качестве посредника и составил десятилетний мирный договор, по которому произошел раздел богатства между ними.
Он сделал многозначительную паузу:
– Этой зимой действие договора подошло к концу.
– Что же теперь будет? – зачарованно спросила Сифэн. – Они подпишут новый договор? Или один из них потребует себе все земли целиком?
– Боюсь, что второе. Царица Даговада с каждым годом ведет себя все более дерзко, особенно сейчас, когда после смерти своего престарелого супруга она стала править самостоятельно. Она нажила себе множество врагов, включая даже собственную сестру.
– Сестру?
– Царицу Камацу. Они с детства враждовали, и мирный договор Императора Цзюня с Камацу многим не нравится, но особенно – Даговаду, – Кан поджал губы. – Война на востоке станет для Императора Цзюня серьезной проблемой. Но хотя бы действия Тао дали нам десятилетие мирной жизни, Даговад этого не забудет.
– Как удивительно, что кто-то может править от имени Императора.
«Но евнух, тем не менее, мужчина, – думала Сифэн. – А как они себя поведут, если это будет женщина?»
Кан отвел ее в сторону от здания, костяшки его пальцев, сжимающих веер, побелели.
– Вы со временем узнаете, что евнухи обладают не меньшей властью, чем дамы, и столь же вероломны. Это все игра.
– Почему вы решили, что мне можно довериться? Как, к примеру, вы можете быть уверены, что я не передам все, о чем вы сейчас говорите, господину Юю?
– Потому что вы не такая.
– Но откуда вы знаете? – не отставала Сифэн. – Мы только что познакомились.
– Я хорошо разбираюсь в людях, а кроме того, чувствую себя немного одиноким.
Жестом руки в развевающемся на ветру шелковом рукаве он обвел окрестности:
– Это место предназначено для тайных союзов. У каждого здесь есть кто-нибудь, с кем можно пошептаться и поделиться подслушанными новостями, и мне тоже хочется иметь друга. И сказать по правде, Сифэн… если говорить о том, кто сможет добиться успеха при дворе, я бы поставил на вас.
Они остановились возле деревянной арки с вырезанными на ней словами: гордость, успех, упорство.
– Вы настолько во мне уверены? – беспечно спросила она, притронувшись к последнему слову.
– В вас есть безжалостность. Неготовность смириться с отказом или принять поражение. Да, дорогая, я хочу быть вашим другом, и я хочу быть с вами, когда вы добьетесь своего.
Его абсолютная честность поразила ее, но была ей приятна.
– Вы собираетесь меня использовать, – полушутя сказала она.
Евнух подмигнул в ответ:
– Со временем вы, возможно, тоже начнете мне доверять.
– Может быть, – уклончиво ответила Сифэн, несмотря на то, что немного оттаяла благодаря его доброжелательному отношению. Ей никогда не встречалось подобное дружелюбие. И все же что-то в игривой манере Кана не давало ей полной уверенности в серьезности его намерений.
– Ну что ж. Если они захотят утопить нас в этом пруду с привязанными на шее камнями, мы хотя бы окажемся там вместе.
– Вы слишком громко говорите о таких вещах. Никогда ведь не узнать, кому может понравиться ваша идея.
Они рассмеялись.
– Наложницы тоже во все это вовлечены. Госпожа Сунь, если бы только могла, с удовольствием выцарапала бы глаза госпоже Ман, чтобы Император принадлежал ей одной. После первого мужа Императрицы Лихуа остался целый гарем, но, к счастью, Император Цзюнь предпочитает только двух наложниц.
– Госпожа Ман кажется такой несчастной, – сказала Сифэн. – Знаете, ее пронесли через мой город по пути во дворец, и я завидовала ее счастливой судьбе.
– Ей следует изменить свое поведение, а не то ее сошлют в монастырь. Но, должен признать, не каждому подойдет такая жизнь, особенно если тебе приходится проводить все свое время в компании госпожи Сунь.
Он нахмурился:
– Госпожа Сунь – фаворитка его величества, поскольку она родила ему двух дочерей и сына. Она обладает абсолютной властью. Я был бы не прочь увидеть кое-кого на дне пруда.
Сифэн вспомнила раззолоченный паланкин и бледную вялую девушку, которую ей пришлось потом встретить.
– С моей стороны было глупостью завидовать госпоже Ман. Мне не приходило в голову, чем это может для нее обернуться.
– О, вас бы не устроила судьба наложницы, не правда ли? Вы хотите, чтобы мужчина был предан вам одной, как этот ваш воин.
Он расхохотался, увидев ошарашенное выражение ее лица.
– Я просто сложил два и два после вашего замечания о том, что ваш друг Вэй первым привлек внимание Наследного принца.
Сифэн молчала, замкнувшись в себе. Ее отношения с Вэем не касались никого, кроме нее самой.
– Послушайте, – добродушно сказал Кан, – вы не должны мне ни о чем рассказывать. Я просто вас немного поддразнивал. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, а сердечные дела оставим на потом, когда больше подружимся.
Весь вечер они гуляли по окрестностям. Он показал ей бани и комнаты, наполненные переплетенными нитью книгами, камнями для перемешивания краски и остро заточенными для письма перьями. В комнате для музыкальных занятий она увидела лютни, барабаны и трубы.
– В городке, откуда я родом, людям показалось бы смешным называть занятия с книгами и музыку работой, – сказала она Кану. – Как так получается, что одни гнут спину, обрабатывая каменистую почву, а другие, сидя в уютной комнате, размышляют о звездах и поэзии?
Евнух пожал плечами:
– Это происходит согласно воле Владык-Драконов. Вы должны об этом знать.
Они непринужденно болтали, осматривая город женщин, и Сифэн думала о том, как много времени она потеряла, запертая в своем всеми забытом городке. Не успела она его покинуть, как у нее появились друзья, и Кан вскоре тоже может стать одним из них. Ей нравились его озорной юмор и острый язык.
– О чем вы думаете? – спросил он, когда они направлялись на ужин.
– О друзьях. У меня их никогда не было, – призналась она. – Юноши хотели… другого, а девушки меня избегали. Но я наблюдала, как между ними завязывалась дружба, а потом они ссорились. Я видела, как долго между женщинами устанавливаются доверие и привязанность друг к другу и как легко они разрушаются.
– Женщины – сложные создания.
Она оглядела его.
– Вы один из немногих мужчин, с которыми я по-настоящему могу подружиться. В конце концов, ничего другого вам от меня не надо.
Кан наградил ее неотразимой улыбкой.
– Почему вы думаете, что, если я не хочу с вами спать, мне не требуется от вас ничего другого?
С его загадочной манерой говорить смешные вещи невозмутимым тоном ей трудно было понять, являются ли его слова шуткой.
20
Когда-то Сифэн казалось, что каждый день в Императорском Дворце будет особенным, наполненным
