Старый трухляник в состоянии глубокой спячки.
Безвреден, если не проливать крови, остального он просто-напросто не почует, но все равно надо будет предупредить, чтобы не ходила в тот конец зала. Еще пяток песчаных жаб, тоже в спячке, и, судя по всему, недавней. Это даже хорошо, Нкрума мысленно сделал заметку: воды пресной не так много, а жабы крутобоки, полны доверху. Так что, если придется задержаться…
Они даже съедобны, если верить атласу.
– Что это за место? – голос Агнии потревожил рой ночарников, которые взвились, закружились и вновь вернулись в гнездо.
– Древний город. Заброшенный.
– Это я и сама вижу, – ему показалось, что Агния улыбается.
Конечно, показалось, сейчас им точно не до смеха.
– Это ведь не ваш город… то есть в нем не круонцы жили?
Он кивнул.
– А кто?
– Древние.
Она вздохнула и прикусила губу. И вправду, получается не слишком внятное объяснение.
– Такие города иногда находят не только здесь, но вообще… Всего зарегистрировано девять. Три – на Меррахе, это необитаемая ныне планета. Еще пара – в мирах с низким уровнем развития. Остальные – как где… – он почесал за ухом и вынужден был признать: – Круон… не заявлял о своих городах.
– Так их несколько?
– Семь… Круон закрытый мир, и до недавнего времени мы торговали – и только. Совет крайне болезненно относится к любым вмешательствам во внутренние дела. А города… Туда непременно потянулись бы исследователи, искатели приключений, комиссии… Нам пришлось бы обеспечивать безопасность, а это…
Она кивнула.
И задрала голову.
– У нас есть похожее… Древний Египет… одна из старейших цивилизаций. Они еще пирамиды построили. И сфинкса…
Я запнулась.
Вот кого он напоминает – наполовину лев, наполовину человек.
Сфинкса.
Очередной виток моей безумной фантазии, но весьма логичный.
Про сфинкса Нкрума переспрашивать не стал, но лишь потянулся так, что кости захрустели, и произнес:
– Все города заброшены, их исследовали вдоль и поперек, даже тот, что на дне океана. Биологических останков не найдено и вообще других следов развитой цивилизации. Известно, что исходный материал всегда местный, но со временем меняется… Возрастает прочность, увеличивается износостойкость и… не важно.
А мне было интересно.
Пожалуй, эта беседа позволяла забыть о том, что происходило наверху. Время от времени гора, в глубине которой мы находились, вздрагивала, с потолка что-то сыпалось, видно, износостойкость износостойкостью, а возраст у строения был немалый.
– И что это?
– Лаборатория. – Нкрума сел, скрестив ноги, и меня усадил. А когда я дернулась, сказал строго: – Так теплее. И безопасней. После бури всегда холодает.
А я и не заметила.
Хотя есть ведь костюм. Но почему бы нет? Свечение слегка поблекло. А если и вовсе погаснет?
Или…
– Они создавали жизнь там, где она вряд ли могла зародиться сама. Возможно, это был какой-то глобальный эксперимент, а быть может, они просто следовали по пути творца, как утверждают некоторые, но все города находятся в мирах экстремального класса. На том же Меррахе была жизнь, но глобальная катастрофа уничтожила ее. А вот остальные… Ульхар – это океан, и не из мирных. Камрала – геологически нестабильна. Есть и другие. И самое любопытное, что сейчас обнаружены другие, идентичного класса, но жизнь, тем более разумная, существует лишь на тех, где обнаружены города.
Люди с оружием чувствовали себя вполне вольготно, уверенные в собственной безнаказанности.
Они вошли в дом именно тогда, когда благородная Арагами-тари собиралась объявить о подписанном соглашении. Ее несколько смутило отсутствие как жениха, так и невесты, но, подумав, она решила, что такое своевременное исчезновение обоих – хорошая примета.
Старуха Тамари зудела о нарушении исконных обычаев.
Тетушка выразительно молчала, разглядывая сквозь бокал поникшие анемоны. Бои что-то втолковывала сестрице, которая выглядела одновременно и несчастной, и воинственной.
Она подняла бокал.
И коснулась края когтем, заставляя хрусталь петь. На голос его отозвались и другие бокалы, а заодно и люстра за мгновение до того, как разлететься вдребезги.
– Всем стоять! – велело существо в черном экзокостюме. – Это ограбление.
– Вот в старые времена, – проворчала Тамари, указывая мизинчиком на грабителя, который, к слову, появлением своим несколько разрядил обстановку, – при входе в дом ноги вытирали…
– Прошу прощения, милые дамы… – Крупный айварх, видимо, услышав замечание, демонстративно вытер ноги о белый ковер. И весьма удивился, когда ворс жадно впитал всю грязь. – Полагаю, очаровательные дамы не откажут в приюте нескольким несчастным путникам, сбившимся с пути.
Айварх был крупным даже для своего вида, а броня и вовсе делала его огромным. Матовые пластины панциря тускло поблескивали. Воздушная маска, которую он стянул, спряталась в складках шеи. Широченные плечи мало что не доставали до косяка, и голова, украшенная двумя парами костяных наростов, гляделась несоразмерно маленькой.
– Не откажем, – Арагами-тари подняла руку, – тем более что погода ныне не располагает оставаться на улице…
Крупный носовой отросток шевелился и пульсировал, меняя цвет.
За что его изгнали?
Айвархи редко покидают свой мир, тем более взрослые, а этот…
Агрессивен?
Пара парализаторов. Массивная туша плазменной пушки, которая на этой фигуре смотрелась вовсе не такой уж большой. Ультразвуковой подавитель. Пожалуй, оружие он любил.
И не только то, которое стреляет.
Металлические накладки на броне свидетельствовали, что и рукопашной айварх не брезговал. А в предках одни травоядные…
– Очень рад, – он ощерился, демонстрируя желтые плоские зубы. – В таком случае, думаю, мы проведем незабываемые выходные.
В зале появилось с полдюжины существ.
Гоминиды.
Кажется, один рапан в уродливой броне. И пара сцерхов, которые нервно озирались и явно чувствовали себя не слишком уютно. Пара была старой, сыгранной и, несмотря на беспокойство, дело свое знала.
В ковре таяли осколки стекла.
А на люстре появились белые водянистые наросты. К вечеру затвердеют. Конечно, вряд ли кто позволит настроить форму, но…
– Значит, вы тут хозяйкой? – айварх шевельнул носовым отростком.
– Я.
– Милый дом… Может, в таком случае, подскажете, где ваш сын?
– Который?
Глаза у него были огромные, опушенные длинными ресницами, и глядел айварх с укоризной.
– Вы богаты на сыновей…
– Увы, – позволила себе улыбку Арагами-тари, – пустыня не сочла возможным дать мне дочь. Но быть может, в продолжение нашей беседы, вы назоветесь? Несколько неудобно обращаться к вам по расе, не правда ли?
Тонкий свист ненадолго оглушил. И Бои, прижав уши, зашипела. Благо супруг оказался рядом, коснулся руки, успокаивая.
– Мхарбрах, – представился айварх. – Милостью зари безродный.
– Мне жаль…
– Мне не очень. Как оказалось, жизнь разнообразна и богата на возможности. – Он забрал у нее бокал с водой, понюхал и раздавил его. – Всегда поражали ваши вещи…
Ковер принял подношение с благодарностью, и по белому ворсу скользнула пара волн.
– А еще ваша самоуверенность… Одна станция, примитивная охрана дома и святая вера, что никто этим не воспользуется. – Он взял Арагами-тари за руку и стиснул пальцы. – Скажите, что помешает мне вас убить?
– Не знаю…
– До чего невоспитанный юноша… – Старая Тамари не сумела удержать язык за зубами. Зря… Щелчок, и голова ее разлетелась алыми брызгами, а тело рухнуло на ковер.
– Интересно, – айварх присел рядом, – ее он тоже сожрет?
– Нет, – Арагами-тари сдержала приступ тошноты. – Он настроен
