Существо затопотало, засвистело, замахало лапами и… готова поклясться, оно жаловалось! Если еще покажет на жениха пальцем, я окончательно поверю, что оно разумно.
– Он тебя обидел? – спросила я, погладив то создание, которое висело на моей правой руке. Оно зажмурилось и пасть закрыло, что меня немного успокоило.
Все-таки зубы у них тут явно не для того, чтобы песок пережевывать.
А тварь заухала.
– Первый начал? Думаю, он не нарочно. Просто не знал, что ты хороший.
Чешуйчатый воротник на моей шее переместился. А ведь змеи, помнится, сильны. И если захочет, ей достаточно будет сдавить кольца, чтобы я задохнулась. И жалить не надо.
Жалить не спешили.
Душить тоже.
Змея стекла по моей спине на пол, где и позволила разглядеть себя во всей красе. Да, хорошо, что в коридоре было темно. Метров пять в ней, и толщиной с мою голень… Узкое тело темно-золотого оттенка покрыто мелким узором.
Красиво, пожалуй.
Голова крупная, ромбовидная.
И зубы… такие зубы…
Существу змея не понравилась. Он отступил и почти сел на зад, издав при этом тонкий пронзительный звук.
– Она тебя не тронет… Ты ведь его не тронешь?
А на брючине устроилось семейство скорпионов. Это вообще как понимать? Родственную душу почуяли? Или просто тепло?
Змея не спешила отвечать. Она медленно покачивалась, разглядывая тварь, а та будто меньше стала. И теперь уже не свистела, а лопотала на все лады, то жалобно, то громко, возмущенно.
– Д-давайте, – я старалась не думать про скорпионов.
Про змей.
И про тварь, воспылавшую нежной любовью к моей руке. Есть меня не едят, что хорошо, а с остальным мы разберемся позже.
Надеюсь.
– Д-давайте все вздохнем и постараемся мирно ужиться друг с другом. Это ведь не сложно, – я смотрела не на тварь, которая вела себя вполне прилично для огромного зубастого монстра, а на жениха, пытаясь понять, что же творится в этой его голове.
Голова, кстати, опущена.
Плечи подняты.
Лапы широко расставлены. И спина напряжена. Хвост ходит из стороны в сторону, и движения такие характерные.
– Стой! – рявкнула я, и скорпионы торопливо закачали хвостами. А змея зашипела. – Нкрума, я тебе говорю! Веди себя прилично. Как маленький, право слово. Видишь, остальные могут, а ты…
Недоумение в желтых глазах было весьма искренним.
Как и обида.
Но лев встал.
И сел. И голову набок склонил, пытаясь одновременно и на тварь смотреть, и на меня. Это он зря, конечно, так и до косоглазия недалеко… хвост раздраженно дернулся. А динозавроподобное существо, развернувшись к жениху, загудело. И лапку этак выставило… Нет, определенно жалуется.
– Извини, – я развела руками. – Такой вот он у меня… невоспитанный, но мы над этим поработаем.
Тварь ухнула.
А змея вновь скользнула ко мне.
– Не надо, ладно? – попросила я, когда тело ее обвило ногу. – Ты, конечно, красавица, но…
Я нашла в себе силы прикоснуться к ней.
А что? Теплая и сухая, чешуйки мелкие, как рисовые зернышки, и по ним пальцами можно прочитать узор.
– …Но и весишь немало. Мне тяжеловато тебя носить.
Впрочем, мое мнение никого не интересовало. Заняв свое место, змея улеглась поудобней – удобно было ей, но не мне, ибо весил этот рептильный воротник прилично, – и затихла. Скорпионы, посовещавшись, перебрались повыше.
А тварь на руке и вовсе соизволила глаза закрыть.
Чего Арагами-тари не предполагала, так это ошейников.
– Не переживайте, тари, – айварх лично защелкнул ограничитель на ее шее. – Это, конечно, не колье, но неудобств при правильном поведении не доставит. А мы с вами договорились, что вести себя вы будете правильно.
Где они только эту рухлядь раскопали?
Ошейники эти, созданные для контроля над дивергентными агрессивными особями, уже лет сто назад заменили на более гуманные нейрочипы. Но легче избавиться именно от ошейника. С нейрочипом все куда как сложнее.
Тихий щелчок.
И возмущенный взгляд Бои, которую подобное украшение совсем не радовало. Конечно, это же не семейное ожерелье… ну ничего, девочка с гневом управилась.
Песчаница и вовсе будто не заметила.
Провела пальчиком по металлу.
Вздохнула.
Улыбнулась этак многозначительно…
А ведь, помнится, от них отказались именно по причине ненадежности. Бунт на копях Терры до сих пор во всех учебниках приводят. Еще бы вспомнить, что там случилось, помимо неэффективной работы управляющего. То ли вспышка на звезде и массовый сбой, то ли вирус…
– Так-то лучше, – айварх отошел и устроился у окна. Неплохо так устроился, растянулся в низком кресле. Приложил к губам флягу. – А теперь можем и продолжить нашу увлекательную беседу. Например, поговорим о том, что мне от вас надо. Вы, многоуважаемая Арагами-тари, должно быть, знаете, что не так далеко от вашего поместья расположен некий закрытый для посещения объект…
Он делал паузы.
И говорил мягко, но взгляд оставался цепким, внимательным.
– Мой опыт подсказывает, что круонцы, сделав несколько попыток, отступились, признали место священным, нанесли на карту и забыли.
Она позволила себе наклонить голову, что могло быть истолковано за согласие. Впрочем, она не отвечает за чужое толкование собственных жестов.
– Чудесно. Просто превосходно. Значит, город не вскрыт. И что это нам дает?
Помимо мучительной смерти, которая ждет отступников? Пожалуй, ничего.
– Это дает нам удивительный шанс прикоснуться к технологиям Предтечи.
Арагами-тари с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. И этот туда же! Можно подумать, он первый. Находились и прежде подобные идеалисты. Прикоснуться к технологии, добыть оружие, создать новый мир…
Никто не вернулся.
И правильно.
Все-таки в чем-то старуха была права. Мужчинам не следует давать слишком много воли.
– …Открывает воистину уникальные возможности.
А речь он тренирует, и отнюдь не для заложников. Для кого тогда? Ах, как отчаянно не хватает информации! Дело не в Круоне, просто не повезло, что здесь сохранились древние города, дело в Галактическом Совете. А они про Совет знают крайне мало… Пожалуй, еще меньше, чем сам Совет знает о Круоне.
Плохо.
И недальновидно.
Вот к чему приводит изоляция. Если уж закрываться, то полностью. А то вышло, что они держали дверь приоткрытой, надеясь, что сумеют взять лишь то, что нужно Круону.
Злость отрезвляла.
– К сожалению, мой предшественник сделал все возможное, чтобы дискредитировать нашу организацию в глазах Вселенной. Увы, свойственная его расе агрессивность привела к тому, что усилия многих и многих людей были сведены на нет. И карательная экспедиция, как ни печально признать это, явилась закономерным итогом.
Айварх расхаживал по комнате, останавливаясь лишь затем, чтобы сделать глубокий вдох.
– Но теперь мы перешли на новый уровень. Содружество заявляет, будто оно открыто для диалога? Отлично! Будто нет препятствий для тех, кто пожелает уйти? Великолепно. Они полагают, будто нам, тем, кому тесно в душных сетях закрепощенных правилами обществ, некуда деваться, особенно теперь, когда пала твердыня благословенного мира.
Бои закатила очи.
К счастью, выразительная сия демонстрация осталась незамеченной. Айварх был увлечен собственной речью и, кажется,
