Впрочем, так даже лучше.
Психология данного самца не допустит сомнений в том, что поступает он единственно верным путем. И если уж он начал вещать, то…
– …Однако скоро мы сможем предоставить альтернативу. Свобода! Братья и сестры, та свобода, которой обладали Древние в своих желаниях, та свобода, что позволяла им творить, создавая жизнь на мирах, самой Вселенной для жизни не предназначенных! И пусть закон Бархара запрещает колонизировать миры, на которых возможно развитие разумной жизни, тем самым закрывая нам путь к большинству планет с подходящим режимом, ныне мы можем переступить через этот закон, не нарушив его. Свободных планет не осталось, ибо жизнь есть везде, где возможно? Пускай! Мы сможем жить там, где это невозможно! И наша собственная цивилизация…
Арагами-тари прикрыла глаза.
А ведь рассказывал Нкрума что-то такое про пиратов. На Круоне прежде водились разбойники, стояли на торговых тропах, держали оазисы, миновать которые не получалось, порой вырезали целые племена… И эти, космические, ей представлялись чем-то подобным.
На деле получается все сложней.
Арагами-тари коснулась ошейника, который на прикосновение отреагировал упреждающим уколом. Разряд электричества был ощутим, но не сказать чтобы болезнен.
– Мы заявляем, что наша организация, ныне именуемая «Новой жизнью», жива и готова к свершениям! Мы отринули кровавое прошлое!
Здесь Арагами-тари испытывала некоторые сомнения.
– И не желаем более бессмысленных жертв. Нам нужен лишь шанс, но, чтобы получить его, мы пойдем на все. Круон тысячи лет хранит бесчисленные сокровища, позволившие этой расе выживать в ужасающих условиях пустыни.
– Мама, он меня утомляет, – одними губами произнесла Бои.
И Арагами-тари погладила девочку по руке.
Все-таки в Совет ей рановато, там куда более занудные речи произносят.
– …И высшая справедливость требует отринуть вековую замшелость.
Да, с замшелостью определенно стоило что-то сделать, если не отринуть, то хотя бы подвинуть слегка. Несколько гневных пассажей, направленных на клеймение их расовой скаредности и скрытности, мешающей всем желающим немедля шагнуть в светлое будущее, Арагами-тари пропустила мимо ушей.
– Нам не осталось ничего, кроме как использовать силу! Но мы, не желая новых жертв, клянемся, что в тот миг, когда двери древних городов распахнутся перед нами, отпустим заложников.
Айварх замолк, опершись на подоконник. Он дышал тяжело и руку от груди не убирал. Правда, сердце у его расы располагалось несколько ниже, но Арагами-тари согласилась, что рука на животе выглядит куда менее трепетно.
– А все-таки чего он хочет? – не выдержала Бои. Поерзав, она придвинулась поближе к песчанице, которая легонько кивнула.
Девочки, девочки… Какое отвратительное отсутствие элементарнейшей выдержки.
И айварх услышал. Нервно дернул ухом и поинтересовался:
– Они так ничего и не поняли?
– Слишком молоды, – вежливо заметила Арагами-тари.
Этого стоит уничтожить первым. Он явно, с одной стороны, доминантен, а с другой – слишком нервозен и недоверчив, чтобы терпеть рядом с собой иных доминант. Следовательно, все, кто пришел за ним, привыкли подчиняться.
Это хорошо.
Плохо… плохо, что трусоватость сделала айварха крайне осторожным. Ну что за удовольствие охотиться на слабую дичь?
– Речь не понравилась, – он констатировал это как факт, и лишь уши дернулись. Самолюбив, весьма самолюбив.
– Что вы, было весьма эмоционально. Искренне. Но длинновато.
– Вот и мне кажется…
– Определенно. – Арагами-тари сложила руки на коленях. – Все же внимание сетевой аудитории довольно сложно удержать одними эмоциями. Если немного сократить… скажем, в последней трети…
– И добавить кровавых подробностей?
Он выразительно погладил пушку. И Бои сглотнула.
– Ну что вы, вы же говорите о мире, а кровавые подробности, скажем так, несколько перевозбудят аудиторию и оставят неприятное послевкусие. Весь вопрос в доверии. Не стоит показывать себя большим чудовищем, чем…
– Я есть?
Он расправил плечи.
Да, слишком самолюбив.
Глава 25
Следующие несколько часов не происходило ровным счетом ничего. Айварх время от времени пытался подключиться к Сети, но буря накрыла планету плотным пологом песка, в котором сигналы тонули, что семена ашаи в воде.
В какой-то момент Бои прилегла, обнявшись с песчаницей. Подружились? Замечательно. Девочка милая, спокойная… Надо будет, чтобы младшенький присмотрелся.
Арагами-тари отчаянно гнала неправильные мысли прочь.
У них получится.
Дом молчит.
И следовательно, что бы ни происходило внизу, это не было опасно для дома.
– И долго буря длится? – Айварх подошел к окну и решительно смахнул силовую завесу.
– День, два. Иногда дней десять, но это редкость. – Она потянулась, разминая затекшие мышцы.
Они не совершат глупостей – ее дети, которые настолько же сильны, насколько и беспечны. И быть может, все еще обойдется малой кровью.
– Проклятье…
– Город не засыплет. Иногда его заносит, но он освобождается от песка за сутки-другие. Здесь недалеко. Что именно вы хотите найти в нем?
– Любопытная…
Массивная ладонь замирает над металлокерамической поверхностью ствола этаким намеком: вопросы здесь задает он, а Арагами-тари надобно вести себя так, как положено скромной заложнице.
И она склоняет голову.
– Нам нужен проводник. Мы пытались высадиться рядом с городом, но там слишком все ненадежно. Да и сканирование ничего не дало.
– Города мало изучены.
Айварх усмехнулся.
– Ничего. Будет время, изучим получше. Это всем нам пойдет на пользу. Вы ведь не думаете, что Лига оставит вас в покое? Сейчас вам рады. Как же, новый открытый мир! Но как долго вы таким останетесь? Вдали от искушений Галосети, от их пороков, которыми они извращают разум молодежи. Скоро вы окажетесь в западне чужих правил…
Теперь он говорил вполне искренне. И Арагами-тари, выслушав, согласилась:
– Эта речь много лучше.
А проводник… что ж, его проводят. Она лишь надеялась, что Древние будут милостивы к своим детям.
– Кажется, ветер стихает, – сказала она и добавила: – Вы не будете возражать, если я пройдусь? Ноги затекли.
Прогулка под дулом.
Почему бы и нет? И ласковое прикосновение к стене не осталось незамеченным. Ухнула пушка и в этой стене появилась глубокая яма, истекающая теплым соком.
– Не шути, дамочка, – произнес айварх. – Я ведь и тебя могу без головы оставить.
– Вряд ли тогда с вами станут разговаривать.
– Отчего ж, дамочек у меня еще много. Хватит для беседы.
Пусть так.
Дому было больно. Он затянет рану, тут сомневаться не стоит, но и боль запомнит, как и того, кто ее причинил. У дома, помнится, на редкость мстительный характер. А если так…
Сами виноваты.
Нечего обижать чужие жилища.
Больше ничего интересного не происходило. Буря улеглась, заморозив пустыню напоследок. И ближе к рассвету пиликнул браслет связи.
Айварх коснулся пальцем уха.
Выслушал.
И помрачнел.
– Ты, – он вцепился в плечо Арагами-тари, причинив немалую боль, – идешь со мной. Вы сидите. Дернутся – убивай. У нас этих дур много.
Кто бы сомневался, что разговоры о бескровном захвате всего-навсего разговоры.
– Идем. И не думай творить глупости.
Он держал ее крепко.
Интересно, его за агрессивность изгнали или за глупость? Или и то, и другое разом? Но мысли свои Арагами-тари оставила при себе. Она была тиха и покорна, и эта покорность несколько приглушила его злость. Во всяком случае, у дверей на террасу он соизволил выпустить ее.
– Я стреляю быстрее, чем ты бегаешь.
– Мне бегать не
