Существовал шанс, что нам повезет и нас продадут кому-то, кто будет знать, что покупает. Если мы окажемся в руках приличного человека, у него не будет выбора, кроме как отпустить нас, когда узнает о наших обстоятельствах, однако шансов на это было маловато. Без доказательств того, что мы отказываемся от рабства, мы не больше чем похищенные имперцы.
Немногие приличные люди захотят таких купить. А те, кто захочет нас купить, вряд ли будут интересоваться нашей историей. Мы больше не были людьми. Мы были контрабандой.
– Лучше бы ему открыть эти двери, – прорычала Уиллис, наклонившись вперед. Через секунду ворота дока начали открываться. Загорелись огни, и появились направляющие коридоры. Перед воротами ошивались ремонтные роботы, а под огромными охладителями виднелась фигура в рабочей форме. Я видел свет от сварочной лампы у него в руках.
Это была хорошая работа. Безопасная работа. Более или менее. Я мог бы стать техником. Конечно, у меня не было к этому склонности, но я мог бы научиться. Теперь уже было слишком поздно.
Станция Базар не была красивой. Просто гигантская груда металлических контейнеров. По крайней мере, так она выглядела снаружи. Мы не видели ее фасада.
Кто-то, имеющий полное право здесь находиться, впустил наш корабль и теперь вел его дальше. Я подумал, был ли в этом секторе хоть один человек, которого Уиллис и Фрибер не знали или которому они нравились бы.
Шлюпка скользнула внутрь и приземлилась. Док был небольшим. На самом деле в нем едва хватало места для судна и его пассажиров. Маленькая флотилия ремонтных роботов оттеснилась в сторону, чтобы освободить для нас место. Это были простенькие, страшненькие модели, каких я раньше никогда не видел. Они напомнили мне хищные растения, которые я однажды видел в фильме.
Там стояли верстаки и тележки с инструментами. Почти всё ремонтировали роботы – они были быстрее и надежнее, чем люди. Но кому-то нужно было ремонтировать роботов. В некоторых случаях это делали другие роботы, но в конце концов кому-то нужно было ремонтировать их. Это была неблагодарная работа, но без техников не могла функционировать ни одна станция.
Базар должен был придерживаться главного правила торговли: тот, кто может привлечь наибольшее число клиентов и удовлетворить их потребности, является королем, а значит, внешность имеет значение. Но здесь никто на это не смотрел. Никто ни на кого не пытался произвести впечатление.
Шаттлы приходили в док, скорее всего, для того чтобы переправить роботов в ту часть Базара, где они были нужны. Станция была настолько огромной, что порой проще сесть в шаттл, чем самому пробираться через все магазины.
На станциях более умеренного размера, чтобы помочь людям быстрее перемещаться, были трамваи или лифты, которые могли двигаться в любом направлении.
На Базаре не было ни того, ни другого, но территория была настолько огромной, что клиенты могли передвигаться на личном транспорте. Не на тележках и космических лодках, которые можно было увидеть на обычных станциях, но на настоящих самолетах и наземных автомобилях.
В доке начало подниматься давление, и Уиллис отключила питание корабля. Она отвязала нас с Сеем и толкнула вперед. Мы смотрели, как наши похитители вооружились и накинули куртки, чтобы спрятать пушки. Оба выглядели серьезно.
Фрибер пробормотал что-то в голограмму и кивнул Уиллис, та дернула за рычаг. Двери открылись, и спустился трап.
В доке царил хаос, и это сбивало с толку. На каждом столбе можно было смело написать: «Построено самым дешевым подрядчиком». Все казалось шатким и ненадежным, хотя, честно говоря, вся станция произвела на меня такое впечатление. В конце концов, Базар был построен из контейнеров ради экономии, а не для красоты.
Что касается людей, которые здесь работали, картинки, наклеенные по стенам, рассказали мне о них все, что нужно было знать. Никто не был защищен от рекламы. Она была везде. Все голографические объявления, которые я видел, рекламировали снотворные, совместимые с виртуальной реальностью. В дальнем углу несколько парней замерли у огромного экрана. Он был предназначен для диагностики, но они смотрели по нему какую-то трансляцию. Они сильно шумели, а один из них держал в руках пачку облигаций Пространства свободной торговли.
Я увидел логотип на экране. Он был похож на логотип Байкарской сети. Может, они смотрели Нью-Бриттию, а может, что-то из Байкарских игр. В любом случае кто-то должен был умереть. Ставки были главным механизмом Байкарской бизнес-модели, а человеческие жизни были его топливом.
Пожилой человек в комбинезоне техника направился к нам, выглядя явно раздраженно. По пути он снял пару защитных перчаток, которые тут же засветились и издали предупреждающий сигнал. Его глаза сверкнули, и неожиданно для всех нас он резко швырнул перчатки на стол.
– Можешь кататься на моей шее до скончания веков, – прорычал он, глядя на Уиллис. – Но ты и часа там не продержишься без кодов доступа.
– Продержимся, если ты дашь нам свой самолет, – сказала Уиллис, грубо меня толкнув. Пол был весь в масле и металлической стружке, но я смог удержать равновесие и не упасть.
– Это что за черт?
– Наш товар. Кто может их у нас купить?
Парень пожал плечами.
– Отвезите их на рынок.
– Было бы все так просто, – сказала Уиллис. – У нас нет кодов, помнишь? Кто-то должен нам помочь.
Старик скрестил руки на груди. Он посмотрел обратно на люк, затем поднял взгляд на ряд окон, расположенных высоко на стене. Он покачал головой, ноздри раздувались, ему едва удавалось держать себя в руках. Его коллеги в углу не обращали на нас внимания. Они расшумелись еще больше, подбадривая кого-то из трансляции.
– Кто они? – спросил он, посмотрев на нас с Сеем.
– Имперцы, – ответил Фрибер.
– Есть документы? Разумеется, нет.
Уиллис нетерпеливо махнула рукой.
– Вы ищете того, кто захочет купить двух эвагардцев, которые не хотят, чтобы их продавали?
– Должны же быть желающие, – сказала Уиллис, посмотрев на вереницу ремонтных роботов. – Кто-то, кто ненавидит имперцев. Владелец бизнеса наподобие того, что у Идриса.
– Люди много не заплатят за тех, кого не собираются оставлять.
