В эвагардской девушке не должно было оставаться места для ненависти, или гнева, или страха, или чего-то подобного.
У старшей дочери рода не было необходимости в таких эмоциях.
Во всем этом был виноват Адмирал.
Салмагард сосредоточила взгляд на окне в дальнем конце коридора и опустилась на одно колено, собираясь с духом. Она активировала шлем, положила руки на пол и рванула с низкого старта. Она прыгнула в воздух, скрестив перед собой руки, чтобы пробить стекло. Скафандру осколки были не страшны.
Она вылетела в ночь, мужчина, стоявший прямо под окном, удивился, увидев фигуру в сером и сверкающий дождь из осколков стекла.
Салмагард врезалась в него и отпрыгнула в сторону, прежде чем он успел упасть. Она коснулась земли, перекатилась и побежала к деревьям. Люди, окружившие дом, были бесполезны. Сирил с таким же успехом мог вообще не заморачиваться.
Позади нее были крики и топот ног, она слышала шум со стороны дома.
Исторически люди, которые угрожали или бросали вызов имперцам, никогда не заканчивали хорошо. Даже в лучшие времена, когда Императрица была очень сострадательной. Салмагард было почти жаль тех людей.
Позади и справа от нее загорелись фонари. Кто-то преследовал ее среди деревьев, другие ехали по дороге на машинах, стараясь обойти. Возможно, они хотели загнать ее в угол.
Салмагард резко свернула, побежала вверх по склону холма и выскочила на дорогу. Ближайший автомобиль вильнул и с грохотом вылетел в кювет. Она пробежала немного вдоль дороги, затем нырнула в деревья на другой стороне и прибавила скорости.
Может, у Адмирала уже и не было сил, но у Салмагард их было полно. Ей не нужны были стимуляторы. Зачем они ей, когда она была полна ярости и адреналина? Ни один химический препарат с ними не сравнится.
Минувший день был невероятно насыщенным. Теперь все изменилось и больше никогда не станет таким, как прежде.
Впереди из темноты возникла фигура, но Салмагард даже не сбавила ход – просто сбила его с ног, по инерции пролетев вперед.
Отчасти она была рада, что здесь не было оружия. Салмагард никогда не убивала людей в реальности и не хотела этого делать, но, окажись у нее в руке оружие здесь и сейчас, она не знала, что могло бы произойти. Все тренировки – лучшие тренировки в галактике – были здесь, прямо на поверхности. В конце концов, это было ее предназначение. Бесчисленные месяцы тренировок превратили ее в переговорщика. И больше половины из этих тренировок в той или иной степени были связаны с боевыми действиями.
Именно этого она и хотела.
Но эти люди… не они были нужны Салмагард. На кого она хотела наложить руки? На Уиллис и Фрибера? Да. Хотя нет… они действовали по приказу Идриса. А Идрис обслуживал своих клиентов. А его клиентами были… кто? Обычные люди.
Люди с другими ценностями.
Салмагард устала от других ценностей. Хотя нет, она устала от галактики. Она скучала по всему тому, что принимала как должное. Скучала по имперским правилам приличия.
Но даже Империя теперь не казалась ей идеальной, особенно из-за того, что они собирались сделать с Адмиралом. И она видела их на Базаре. Имперские туристы, люди, которые качали головами и смеялись над галактическими дикарями и их примитивным образом жизни и менее развитым чувственным восприятием. Салмагард видела, как они наблюдали за торговлей людьми, будто это что-то любопытное.
Она знала, что существовали плохие имперцы и хорошие галактики. Она знала, что не вправе судить, что хорошо, а что плохо. Это было позволено только Господу.
Господу и Императрице.
Но все это было неважно. Она выскочила из-за деревьев и помчалась по траве. Скорость давалась ей легко. Она привыкла быстро бегать. Каждое упражнение, каждая тренировка в виртуальной реальности были на время. Каждое действие оценивалось на эффективность и практичность. Каждое решение, каждый использованный патрон – все это должно было быть оправданно.
Салмагард видела огни поселения. Там было шумно и виднелось какое-то движение, но для Салмагард значение имело только то, что было у нее на пути.
Под искусственным ночным небом Сирила она чувствовала себя абсолютно одинокой. Эти галактики были созданы не для людей. По крайней мере, не для тех, кто негативно относился к покупке или продаже одного человека другим.
Так уж ее воспитали. Так считала Элис Эверли. Так считала ее семья. Так считали все великие мыслители и писатели.
Но разве Империя была другой? Они использовали Адмирала, а теперь, когда он им больше не был нужен, его статус, похоже, аннулировался. Он больше не был подданным или гражданином. Он был проблемой. Или еще хуже – недоразумением.
В этом Империя несильно отличалась от остальных.
Как могла Великая Герцогиня донести это еще более просто? Ее работы были недвусмысленными, их легко можно было понять. Любой ребенок мог прочитать и осознать, что она имела в виду. Она верила в свободу мысли и неоспоримое достоинство человека, вне зависимости от его расы или религии. Они считались основами эвагардской жизни.
Но все это были пустые слова.
На практике имперцы ничем не отличались от остальных. Только сейчас она начала это понимать. Не существовало законов природы или высшей силы, которая помешала бы плохим людям прийти к власти.
Императрица была всеведущей и всесильной, и неважно, насколько это было заметно. Однако она была не вечна. Она была всего лишь женщиной. Если вообще была настоящей.
А насколько всем известно, современная Императрица абсолютно не была похожа на ту женщину, которая объединила Землю много лет назад.
Некоторые эвагардцы были похожи на Салмагард. Некоторые – нет. Откуда ей было знать разницу?
Она не хотела возвращаться домой ко всему этому. Это был вовсе не дом.
Салмагард легко перемахнула через невысокий забор. Она избегала света
