До прихода в порт Петропавловска убивал время в каюте, занимаясь изучением китайского, в промежутках тренируясь с ножом и нунчаками.
На палубе выполнял комплекс ушу, а затем в каюте принимал душ. Душ! Причем горячий! Отвык я от простых радостей жизни. Не! Кончу школу и назад в цивилизацию. Больше на Севера ни ногой.
Скука. Основная болезнь путешественников не миновала попутчиков. Они пытались смыть ее спиртным, сначала запасенным в дорогу, затем отпускаемым рестораном.
Уже на второй день во время обеда один сообразительный пассажир вдруг решил, что у меня есть. Ну как не быть, коли я ни капли не покупаю? Попутчики указывали на мой возраст, но мысль о заначке крепко втемяшилась ему в голову. Сначала он попытался наехать за едой, настойчиво предлагая «поделиться». Сосед по столику его отогнал.
Однако по возвращении с ужина я с ужасом обнаружил приоткрытую дверь в свою каюту. Осторожно заглянув внутрь, увидел того самого мужика, пытающегося взломать рундук. Оружие доставать не стал, а набрав скорость от входа, ногой вписал ему по… э… в промежность. Потом… виноват, вспылил… бил лежащего ногами. В качестве инструмента для взлома он использовал старый штык, вот я и перенервничал.
На шум подтянулись следующие из ресторана соседи. Один из них, когда-то ранее пострадавший от пропажи чемодана, пожелал выразить пришельцу свои искренние чувства. Другие пассажиры оттянули меня от тела, но некоторые присоединилась к первому негодующему, ибо скучали, были выпимши и пылали праведным негодованием.
Жертву отняли прибывшие члены команды, но в сильно побитом виде.
С точки зрения специально обученного человека, ради таких случаев сопровождающего теплоход, дело было простое: «Алик вспомнил былое, пошел углы вертеть. Не в цвет дело вышло, терпила базлать начал, подтянулись мужики, дали треста черту пиковому. Все бы нормуль, но со свинорезом пассажир оказался, а это уже на рубль сорок шесть тянет». Так сотрудник правоохранительных органов доложил помощнику капитана, и тот его понял. Интересен перевод на русский язык? Извольте! Алкоголик, ранее отсидевший, взялся за старое и попытался своровать чемоданы у незадачливого пассажира. Однако случилась неудача, жертва подняла шум. Простые советские граждане пришли на помощь пострадавшему и в порыве негодования, при задержании матерого рецидивиста, раз или два его случайно тихонечко ударили. Дело было бы простым, если бы преступник не был вооружен холодным оружием, а это уже похоже на разбой, о котором говорится в статье 146 самого справедливого Уголовного кодекса РСФСР.
На ближайшей стоянке искателя правды в чужих чемоданах сняли на берег под конвоем.
А когда я сидел на обеде и предавался греху чревоугодия, ко мне вдруг подсел его приятель и заявил:
– Смотри теперь в четыре глаза, падла! Таких, как ты, у нас убивают и не находят!
Складень с лезвием бритвенной остроты оказался у глаза борца за справедливость.
– Ой, дяденька! А можно у вас вырезать один глазик? А то у меня их только два. У вас какой лишний, левый или правый?
Побелевший «дяденька» откинул голову. Мое лезвие легонько двигалось, сбривая его левую бровь.
Женщина за соседним столом охнула. Мужчина за нашим столом стал гасить конфликт:
– Паря, ша! Тормози! Давай по нулям, разойдитесь красиво!
Перехват ножа обратным хватом, прямым, обратным, диагональным. Щелчок и лезвие закрыто. Такой показухе меня тоже в свое время учитель научил. Намек, что не надо связываться, режиком махать умею. Чаще лучше так, чем начинать серьезную поножовщину.
– Так я что? Я ничего… Вот добрый человек свой глазик предложил. Сам сказал, мне надо четыре. Он что, пустое бакланил?
«Добрый человек» был явно не при делах, а вмешавшийся как раз понятия чтил.
– Да я смотрю, ты писарь! Перо с собой носишь… Почем ходишь?
– По земле, исключительно только по земле. А вы, извините, с какой целью интересуетесь?
Спрашивать незнакомца, чем он занимается, в определенных кругах считается просто неприличным. Поэтому мой ответ претензий вызвать не мог.
– Костёр он, – доложил Галош, пассажир с нашего поселка. – Урлак, с деловыми трется. С Тузом его видели.
– Писарь он, Писарь, а не Костёр, – буркнул самозваный посредник. – А ты не быкуй, за метлой следи и привыкай за базар отвечать, – обратился он к моему недругу. – Пацан не зяблик, готов был тебя жульником расписать.
Засим инцидент был исчерпан, и до конца плавания проблем не случилось.
В Петропавловске стюард довез чемоданы до трапа, взял пятерку, маякнул кому-то, и носильщик потащил мой багаж к тележке. Три рубля. Такси за десять минут доехало до пирса, где ошвартовался огромный красавец теплоход «Советский Союз». Не прошло и часа, как я со своими чемоданами оказался в роскошной каюте лайнера.
Разговор
– Туз, а оно мине надо таких разговоров? Шо б да, так нет! Я семь лет умираю в йетом поганом поселке и даже не могу одним глазом глядеть на теплое море. И вам надо знать зачем? Так я вам скажу. Поверил поцу об том, шо он будет молчать как риба! Он таки открыл рот, сам лег глыбоко в землю, трое надолго сели, а я загораю в солнечном краю, где два месяца лето и остальное время зима.
– Не плачь, тебе не идет. Лучше скажи, что знаешь про общак золотонош?
– Ви держите мине за идийота? Если бы Муля знал за такие деньги, он бы загорал в Одессе и носил документы в ОВИР. Шо б я так жил, как ви об мине думаете!
– Химик, перестань дурачиться и давай по-деловому. Что ты хочешь из того, что могу я?
– Я скоро получу вызов, а ты должен устроить через ОВИР быстрый отъезд. У тебя там есть связи.
