– В ОБХСС работают страшные люди. Они сразу думают плохое. Ревизия еще не кончилась, а нервы уже расчесаны у потребкооперации целого района. У нас тоже один сидит и пишет. Неизвестно, что напишет и кто сядет. Он целый младший лейтенант, но Даша обиделась и перестала его кормить, когда он заметил, что в бак с супом кладут больше мяса, чем написано в готовой порции. Лёша! Человек не знал, что мясо уваривается, и звонил начальству в район! Считал, что так мы скрываем хищения. Я понимаю, его только выпустили из училища, но зачем к нам? Ты помнишь, тебя наградили машиной? Они слали телеграмму в Палану и выясняли, какое место ты получил. Тут из райисполкома сказали им «нехорошо», и они велели переставить машину к тебе домой. Боже мой! Она занимала так много места на складе! Лёша, я тебя лично прошу, завтра поезжай в район, поблагодари Никиту Захаровича, а сегодня возьми свои вещи из железного шкафа, пока этот поц не нашел их и не стал кипешевать.
Дядя Витя выглядел плохо, все-таки большую часть жизни провел не на курорте. Рассказал, что Семён взял себе общак, в который старатели отстегивали процент с добычи. Хуже того, он был посредником между добытчиками и скупщиками. Мужики целое лето горбатятся, а кому будут сливать шлих, сами не знают. Туз ищет Сёму, но даже если найдет, общак не вернет, и старатели по-любому окажутся в пролете. В квартире Чалдона ничего ценного не нашли. На книжке лежали сорок тысяч, завещанные детдому. В СССР столько денег считалось до хренища, однако же не миллион, который ему приписывали. Про меня пришло слово, что я козырный пацан и писарь, Туз не возражал. Да! Возьми вещи из шкафа, пока мент их не отыскал.
Зашел к тете Даше поздороваться, обед еще не начался, но чаю пришлось выпить.
Алёна переехала в Оссору к мужу и его родителям, как только он дембельнулся.
Соколов с Юн целуются на людях, а ей нет шестнадцати.
Далее женщина подробно рассказала, кто, что и зачем. Вы знаете, у кого в поселке самое большое сердце? Думаю, у моей собеседницы. Я подарил ей самое широкое кольцо, с самым большим камнем. Она же мне жилет подогнала в подарок, пусть ей обратка будет. Тетя Даша обняла меня и пустила слезу. Узнал, что я хороший мальчик, но за перстень она обязательно заплатит. После категорического отказа надела кольцо на безымянный палец. Влезло как влитое. Был повторно обнят.
Потом последовало задумчивое покашливание и рассказ про совсем пропащего Колю Кима с вопросом, нет ли чего-нибудь для его девочки? Раскололся в наличии присутствия.
Затем, нагруженный вещами из шкафа, пошел домой, оставив кофр «посмотреть» Самуилу Яковлевичу. Деньги за поездку никуда не пропали, и шмотки никто не трогал. Помочь тащить вызвался дядя Витя, а затем мы направились на почту. Посылка пришла одна, зато бандероли лежали все, плюс заказное письмо из Питера. Отнесли почту домой, на работу вернулись к обеду.
Одну бандероль за помощь вручил помощнику. В санаторских отправлениях была смесь сухофруктов, специально для подарков бодяжил. В каждом пакете лежат два кило вкусных витаминов. У нас они редкость. Дядя Витя взял подарок без разговоров, только руку пожал.
В обед пришел Коля Ким. Не поверите, как его девчонка в оборот взяла! Вместо стильных клешей и тельника на нем костюм-тройка, как у какого-нибудь инженера. Говорит:
– Писарь, по-братски поделись. Мне до зарезу надо, а тетя Даша сказала: у тебя есть.
– Колян, есть. Поделиться могу. Но я по десять рублей за грамм брал, как в магазе.
– Я за тридцать возьму.
– Коль, за что ты сейчас меня так? Просишь помочь по-братски, а считаешь барыгой? По десять сам взял, по десять тебе отдам.
Ким извинился за косяк. Действительно: или я брат, или спекулянт. Дело в отношении. Барыжить выгоднее, но отношение другое. Не хуже, наверное, но совсем другое. Пришлось вновь идти домой, хорошо теперь живу совсем рядом. Разложил бархоточку, дал Коле увеличилку, выложил обручальные кольца. Думал, они не нужны никому. Пацан пересмотрел каждую вещь. Себе нашел легко, на палец примерил, подошло и ладно, а невесте кольца не по одному разу прикидывал. Выбрал широкое, но маленького размера.
Смотрит тоскливо, спрашивает: «Еще что есть?» Вот как любовь проклятущая ребят ломит! Для себя ни у кого ничего не просил, а для какой-то пигалицы… Ну, разве ж я не человек?! Старый, понимаю – молодежь, любовь, морковь. Выкладываю парню, что привез. Он отложил цепочку с кулоном, серьги, кольцо с камнем и на печатку смотрит. Махнул рукой.
– Бери уж, – говорю, – только сам взвесь где-нибудь. Деньги после занесешь.
Еще коробочку большую достал. Сложил цепь сердечком, наверх обручальное кольцо, справа от него перстень, кулон слева, серьги внизу, по бокам сердца. Заколки-гвоздики от рубашек мама собирает. Ими закрепил конструкцию. Вроде красиво, но чего-то не хватает.
Кто не помнит вирши из интернета на любой случай жизни? Взял ватман, отрезал кусочек, тонким плакатным пером пишу:
Сегодня я рентген прошел, На снимке сердца не нашел, Поскольку, милая моя, Мое сердечко у тебя.Не знаю, кто такое сочиняет, но девочкам нравится. Закрепляю на коробочке и инструктирую жениха:
– Говоришь – ты украла мое сердце, взамен я требую твое, вместе с рукою. И подаешь коробочку. Можешь встать на одно колено. Смотришь в глаза. Целоваться лезешь только после того, как она скажет: «Да».
– Понял, – радостно отвечает он.
Ага, понял! Кошмар, а не молодежь, простейших вещей не знают.
Вечером стал разбираться с почтовыми получениями. Посылку на кухню, пусть мама рулит. Оставшиеся бандероли пойдут в подарки.
Конверт с документами ныкаю, не решил, что с домом делать.
Заказное письмо – вызов, с 5-го по 15-е августа мне велено пребыть в областную спортивную школу-интернат для зачисления. С собой иметь… не важно. За проездными документами обратиться в Районный отдел народного образования… Не пойду. Хотя политические дивиденды с такого письма поиметь стоит.
Затем наношу визиты. Соколу надо отнести? Какой-никакой друг,
