– Герман! Герман!
Узкий закуток наполнился звуками, из-за угла вылетел Рене и прорычал злобно:
– Предупреждать же надо, блин! Спринтер доморощенный.
– Дженаро тут нет, – удивился Герман. – Он испарился.
И тут его будто ударили.
Он снова без предупреждения сорвался с места и побежал вглубь темного закоулка. Казалось, что его ожидает тупик, но за поворотом открылся проход, Герман протиснулся в него и буквально вывалился в гору мусора. Выбрался, наспех отряхнулся, морщась от мерзкого запаха разлагающихся отходов. Чуть дальше виднелся выход на оживленную улицу, здесь же было почти невероятно тихо.
Герман сделал несколько шагов, пытаясь уловить, откуда шло это знакомое ощущение, которое уже посещало его в комнате «мертвого» менталиста. Или это обман, или он был здесь…
Темнота навалилась внезапно, перед глазами заплясали яркие искры, потом все вспыхнуло и погасло. Тьма стала плотной и легла на воспаленные веки. Герман рухнул лицом в пыль, где его через несколько минут обнаружили друзья.
Объяснять, что он получил мощный ментальный удар, Герман, разумеется, не стал. Даже не помнил, что именно солгал, ссылаясь на дурноту. Одно сказал точно – Дженаро покидал училище не просто так. Увы, после этого все равно пришлось вернуться в УВМД, пока до отбоя еще оставалось время. «Дыру» в заборе обнаружили все так же, с помощью артефакта. Стефания и Рене вскарабкались наверх по той самой тоненькой магической веревке. Остался только Герман.
Напоследок оглянувшись по сторонам, он полез наверх.
– Что вы здесь делаете, курсант Герман?
Вопрос был произнесен спокойным будничным тоном, но Герман застыл в неудобной позе, наполовину перевесившись через ограждение. По спине пробежал холодок.
Рене, уже скрывшийся за деревьями, поторопил:
– Ты что там застрял? Отлить приспичило? – Он повернулся к девушке: – Слушай, пошли-ка. Вдруг реально приспичило?
Герман посмотрел на Вальтера Гротта, чудом не замеченного друзьями, и, чуть запинаясь, откликнулся:
– Д… да, идите. Я догоню.
Ребята ушли вперед, и Гротт негромко повторил:
– Я жду объяснений, курсант.
На узком заборе, утыканном острыми шипами, было, откровенно говоря, неудобно, но и спускаться под пристальным взглядом учителя – тоже. Герман чуть развернулся, чтобы не смотреть на него из-за плеча.
– Мы… – Все слова испарились из головы. Следовало придумать себе оправдание заранее, ведь не могло же все действительно пройти без осложнений? – То есть я. Я напишу объяснительную.
– Для этого тебе необходимо как минимум спуститься на землю, – съязвил Гротт и недобро прищурился. – Посмотри на себя, в каком ты виде? А ведь в анкете при поступлении ты указал, что горишь желанием учиться. Что, перегорел? Хочешь вылететь?
Германа прошиб холодный пот. Никогда до этого он не был так близок к провалу, хотя уже нарушал правила до этого, пусть и не по своему желанию.
– Никак нет.
– Я верю, – совсем другим тоном сказал Гротт и заложил руки за спину. – И жду подробных объяснений, желательно уложиться в пятнадцать минут.
Только Герман не мог их дать. Бездоказательно обвинить учителя не последнего в Визании учебного заведения в таких тяжких преступлениях он не мог, поэтому не спешил с откровенными разговорами.
И Вальтер верно расценил его молчание.
– Приведи себя в порядок. И вытри кровь, – бросил он сухо, прежде чем уйти. – Мы поговорим об этом позже, когда ты дозреешь.
Герман перелез на территорию училища, не чуя ни рук, ни ног. Перспектива оказаться исключенным не просто вылилась на него холодным душем, она привела его в настоящий ужас. Это была мечта, давняя, любовно хранимая и лелеемая, мечта, к исполнению которой пришлось приложить столько усилий, сколько и представить сложно. Стать магом, даже больше – стать человеком, которого бы уважали и с которым бы считались, человеком, которым бы гордилась матушка и которым бы гордился он сам. И все могло рухнуть в один момент. А ведь он лучший! Не только для себя. Недавно он понял, что является лучшим для Стефании, для Рене, даже для Вильяма Вармы, обратившего на него свое царственное внимание.
Сейчас нет права на ошибку. На кону оказалось слишком много, чтобы все проиграть.
Урок 9
Во всем можно найти свои плюсы, даже если это всего лишь сложившиеся минусы
Время бала в честь пройденной магической инициации наступило незаметно. В этом году для проведения торжественного мероприятия выбрали Училище военно-магических дисциплин, на один вечер ставшее самым главным местом во всей Визнии.
Административный корпус располагался недалеко от парадных ворот и отделял собой закрытую территорию училища от общественной зоны. Гостям открывался чудесный вид на ухоженный парк, разбитый по обе стороны подъездной аллеи. Свет горел во всех окнах, и было светло как днем. Для проведения торжества подготовили просторный конференц-зал на втором этаже, отдав часть соседних помещений под кухонные нужды, и по коридору разносились одуряюще вкусные ароматы.
Сам конференц-зал в этот вечер было не узнать. Длинные столы для фуршета тянулись вдоль стен, освободив место для будущих танцев. В воздухе парили яркие магические «светлячки», готовые прийти в движение по залу, как только заиграет музыка. Вместо кафедры выступающего соорудили роскошную сцену для официальной части, и, судя по всему, кто-то уже готовился произнести речь.
Герману было здесь очень неприятно, как и во всяком людном месте, а уж людей тут хватало с излишком. Собрались лучшие студенты практически всех образовательных учреждений Визании, а их было немало. Белые мантии инквизиторов особенно выделялись, впрочем, парадная голубая униформа гражданских медмагов тоже привлекала к себе внимание. Герман поборол желание сморщиться, будто проглотил целый лимон, и потянулся поправить узел галстука. Украшение ему нравилось, несмотря на явные неудобства, но это скорее с непривычки.
– Ну как я тебе? – в сотый раз поинтересовался Берт, от волнения оттягивающий кружевные манжеты, выглядывающие из-под рукавов белоснежного приталенного камзола с золотой отстрочкой. На шее красовался пышный бант, сколотый брошкой с крупным голубым топазом. Точно такой же камешек блестел в новой паре сережек. Иногда Альберт становился хуже самой капризной девчонки, и оттащить его от прилавка не удалось даже их с Рене совместными усилиями. Стипендия за последний месяц улетела в трубу, зато Альберт смотрелся настоящим красавцем.
– Сойдет, – отмахнулся Рене и схватил с крайнего стола вазочку с крохотными глазированными пирожными.
– И все?!
– Ну я пленен твоей красотой и готов затискать тебя в ближайшем углу. Доволен? – Рене шутливо раскланялся и сунул в рот друга, приоткрывшийся для нового вопроса, пирожное. – Или реально нарываешься?
Герман поднес ладонь к лицу, пряча улыбку. Вроде эти двое дурачились как подростки, а былого раздражения уже не вызывали.
Когда накануне
