В положенный момент она отпустила его руки, танцоры поменялись местами, и перед Германом оказалась…
– Стефания?
Она положила ладонь ему на плечо.
– Ты поведешь или мне самой?
Он опомнился и снова вошел в ритм танца, но музыка как будто исчезла из зала, когда он почувствовал в ладони холодные пальцы девушки, леденящие даже сквозь атлас перчатки.
– Ты отлично выглядишь, – сказал Герман, чувствуя неловкость.
– Ты уже говорил, – напомнила Стефания. – Не обязательно повторять дважды.
Снова повисло напряженное молчание. Ноги двигались сами по себе, ловя ритм танца, а голова пухла от невысказанных мыслей.
– Просто я действительно так думаю.
Стефания не ответила, но улыбнулась немного смущенно, и этого было достаточно, даже про платье перехотелось спрашивать.
Следующий танец Герман пропустил, наблюдая с галереи, как декан Кишман отплясывает под заводную мелодию со своей женой и как за ними с соседнего балкончика мрачно следит Вальтер Гротт. Рядом возник довольный Рене.
– Гера, ты конченый неудачник, – радостно сообщил он и похлопал по плечу. – Красотка в белом снова танцует с первопоточником. Она тебя отшила, лузер.
– Не пошел бы ты, – совершенно неделикатно посоветовал Герман и, сбросив его руку, отправился на поиски Альберта. Только что его белоснежный камзол мелькнул в толпе неподалеку. Убедившись, что с другом все в порядке, Герман поспешил скрыться подальше и немного передохнуть. Вместо привычной головной боли разум сковывало отупляющее оцепенение, хотелось забиться в угол и просто дождаться утра, когда все разойдутся и можно будет вернуться в свою комнату. Герман покинул шумный зал и решил углубиться в один из подсобных коридорчиков. Но, похоже, эта идея пришла в голову не только ему.
– Тсс… Тихо. Кажется, тут никого нет.
Герман замер, но шаги приближались, и пришлось отступить в тень. Возможно, его не увидят, и он незаметно уйдет обратно.
Но эти двое, как назло, остановились как раз недалеко от его укрытия и начали самозабвенно целоваться. И Герман, к своему стыду, их узнал – Зигфрид и Фо.
Наблюдать дальше не было желания, Герман собрался аккуратно сдать назад, и тут раздался громоподобный голос Рене:
– Ага, попался! Слышь, ты, вуайерист, там твоя баба сейчас всех крушить начнет. Или я ошибаюсь и она не твоя? В любом случае без кровищи не обойдется.
Парочка отпрянула друг от друга, и Герман побледнел.
– А-а-а… Что значит крушить? Какая такая… баба? – Он бросил виноватый взгляд на двоих смущенных парней. – Прошу прощения за беспокойство. Рене, пошли отсюда.
И он за локоть потащил Рене обратно в зал.
По дороге тот успел вкратце обрисовать ситуацию, и выходила она не то жуткой, не то смешной, сразу и не скажешь. Стефания таки нарвалась на скандал, отказав в танце какому-то выскочке из Университета инквизиции. Герман мысленно помянул недобрым словом ее непримиримый характер и бросился на помощь, пока только не знал, кому именно.
На первый взгляд за время его отсутствия ничего особо не поменялось – играла все та же музыка, пары танцевали, одиночки сметали закуску с фуршетных столов. Но где-то позади этой милой картинки сплелись в клубок не самые приятные эмоции. Тошнотворный запашок превосходства был отлично знаком Герману с раннего детства, так пахли те, кто считал себя выше остальных. Сейчас один такой парень со снисходительной усмешкой важной по праву рождения персоны глядел на Стефанию. Спесивое выражение лица, маслено блестящие глазки, которых Герман не видел издалека, но прекрасно себе представлял. Вокруг него клубилось глухое раздражение Стефании.
Девушка была на взводе.
– Да кто ты такая, чтобы отказывать мне? – с вызовом спрашивал у нее будущий инквизитор. Ситри стояла за спиной подруги, но вынужденно помалкивала. Похоже, ей велели не вмешиваться.
– А ты кто такой, чтобы я на тебя время тратила? – процедила Стефания.
– А ты не зазналась…
Герман не стал дожидаться окончания фразы, встал рядом со Стефанией и взял ее за руку.
– Она занята, прошу прощения, – сказал он предельно вежливо. С типами вроде этого парня только так и нужно общаться. Стоит только скатиться до их уровня, и все, считай, проиграл.
– Ты еще кто такой? – насторожился инквизитор. Герман отвернулся от него и обратился к девушке:
– Ты не против?
Она поджала губки и медленно кивнула.
– Я тебя спросил, ты. Назовись.
Инквизитор не собирался сдаваться. Герман знал не так много представителей этой братии, но слышал, что некоторая самоуверенность им присуща как будущим блюстителям магических законов. Впрочем, сейчас ничто не могло оправдать подобного хамства. Герман обернулся к нему, не выпуская руки Стефании.
– Меня зовут Герман, – опасно тихо ответил он, подпуская во взгляд ту самую, знаменитую на все училище, мрачность. – И не советую к ней лезть. На самом деле очень не советую.
– А то что? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Я Кирос, сын…
– Да плевать я хотел. – Выражение, более приличествующее Рене, само сорвалось с языка. – Обидишь ее и будешь иметь дело со мной.
Зловещая аура, которой славились все менталисты без исключения, сыграла свою роль. Кирос засомневался, а потом, пробормотав что-то оскорбительное, но едва понятное, развернулся и унесся прочь.
– Обязательно было вмешиваться? – спросила Стефания недовольно, хотя Герман ощущал, что ей приятна его забота.
– Обязательно, – ответил он и по-другому перехватил руку. – Ты же подаришь мне танец в награду за свое спасение?
Он потянул ее в центр зала. Вообще-то он и не спрашивал, скорее ставил Стефанию перед фактом, и она неожиданно покорно позволила вывести себя на свободное место и обнять. Руки у нее были такими холодными, что их прикосновения даже сквозь пиджак жгли кожу.
– Ты нахал. – Стефания решительно подняла голову, глядя ему в лицо, и положила ладонь на плечо.
– Монстр.
– Что? – не поняла Стефания.
– Я монстр, а не нахал. Разве не слышала об этом еще?
– Ты невыносим просто, – фыркнула она.
– Ты можешь хотя бы немного расслабиться и побыть собой? – спросил Герман, увлекая ее в ритм танца.
– А ты? Деревенский парень. Где научился так танцевать?
Герман шагнул навстречу и оттолкнул, покружив ее под рукой.
– Просто я талантливый. – Герман смутился, вновь кладя ладонь ей на талию. – Только и всего.
– Герман?
– А?
– Почему ты за меня заступился?
– Потому что тебе нужна помощь. Я не знаю точно, что произошло в твоей жизни на самом деле, и если ты не захочешь говорить, не смогу тебя заставить. Но избежать неприятностей пока еще вполне возможно.
Стефания нахмурилась.
– А если мне не нужна твоя помощь? Вообще ничья помощь.
– Это ты так думаешь. – Он легко пожал плечами.
– Пф! Мне виднее, нужна мне помощь или нет, – из чистого упрямства ответила она, но левая рука все так же покоилась на его плече, а правая – в его горячей ладони. Стефания зажмурилась, и Герман сделал то, что хотел уже давно, но никак не решался себе в этом признаться.
Он сделал шаг, разрывая приличествующее танцу расстояние между партнерами,
