– Хотя… а как же принцесса? – Я пошла на попятный. – Она разозлится.
Криста махнула рукой и алчно схватила колье – платиновый цветок из сапфира-сердцевины и лепестков-бриллиантов.
– Хуже не будет, Элея! Не переживай за меня.
Чтобы я не передумала, она тотчас ушла, унося опасный трофей.
Тем временем Мадлен смыла с волос зелье, но все еще прятала их под платком.
– Кстати, я могу одолжить что-то из украшений. Жемчуга точно подойдут к твоему наряду.
Соседка вежливо отказалась, но неожиданно попросила помочь с платьем.
Без рукавов, с открытыми плечами, как и мое, оно соединило традиции Латории и смелость моды Давелии. Верх подчеркивал стройность фигуры Мадлен, а с середины бедра платье расширялось. Но самым оригинальным был цвет ткани, который плавно менялся от бледно-голубого до чернильно-синего. Расшитый прозрачными камешками наряд вызывал ассоциации с небом – дневным и ночным.
Когда в дверь снова постучали, я защелкивала второй парный браслет, остановив свой выбор на нежно-фиолетовых аметистах. Из гарнитура взяла еще серьги, оставив в футляре колье, которое не гармонировало с медальоном Джареда.
– Я почти готова, – сообщила Мадлен, выходя из-за ширмы. – Сейчас соберу волосы в прическу.
Я онемела.
Во время примерки я видела, что платье сидело на ней идеально, но впечатление усилились, когда соседка сняла очки, перекрасила и отрастила волосы с помощью зелья – их родной цвет оказался иссиня-черным. Редкие голубые бриллианты в серьгах и колье подчеркнули красоту синих глаз.
– Кое-кто помрет от восхищения, – наконец сумела произнести я.
– Тебе действительно нравится то, как я выгляжу? – напряженно поинтересовалась Мадлен, скалывая гребнем волосы в очаровательно-небрежный пучок на затылке.
– Очень. – Я улыбнулась, поняв, что не одна сомневаюсь в своей привлекательности. – Посмотришь, как отреагирует твой темный.
Соседка хотела возмутиться – она все еще сопротивлялась своей судьбе, но в дверь постучали повторно.
Я шла к Джареду на ослабевших ногах.
Пепельно-лиловое платье, красивое в своей изысканной простоте, подчеркивало мою фигуру и рыжие волосы, собранные в высокую прическу, – сегодня я впервые нравилась сама себе.
Умом понимала, что выгляжу чудесно, но годы, когда сестру называли красавицей, а меня – всего лишь миловидной, оставили свой отпечаток.
Правда, были и перемены: я больше не хотела нравиться всем. Теперь значимо мнение лишь одного мужчины. Джареда.
И его реакция вызвала чистый восторг.
На несколько мгновений он перестал дышать, затем шумно втянул воздух и с благоговением произнес:
– Богиня… – Горячие губы коснулись моего запястья.
Создав новую коллекцию бальных платьев, модельер отказался от перчаток. И лишь теперь я в полной мере ощутила, насколько это смело – чувственный поцелуй взволновал, лишив крупиц самообладания.
– Моя богиня, – повторил Джаред кощунственный комплимент, долго глядя мне в глаза.
И я смутилась, не найдя в себе сил возразить. Когда мужчина говорит искренние комплименты, в душе распускается дурманящий цветок счастья. И я, похоже, охмелела от этого бесценного, неповторимого ощущения.
«Моя». Дерзкое заявление, смелое в своей наглости…
– Искрацвет для самой восхитительной леди отбора.
Я с благодарностью приняла алый цветок.
– Спасибо, лорд Виквард… за все.
Закрепив искрацвет в моих волосах, Джаред подождал, пока схожу за шубкой.
Помогая ее надеть, он задержал ладони на моих плечах.
– Клянусь Тьмой, ты прекрасна. Я не могу насытиться общением с тобой, Элея.
Прозвучало несколько торжественно, как ритуальная фраза. Но что только не почудится, когда взволнована?
За своими переживаниями я пропустила реакцию лорда Харна на настоящую внешность Мадлен, но, судя по тому, какая шальная улыбка играла на его губах, он счастлив.
Невольно вспомнила слова соседки о том, что ей не нужен кромешник в ухажерах. Она обманывала сама себя – легкий румянец и блеск синих глаз говорили обратное.
И я ее понимала. Какие бы серьезные планы ни строила девушка, грешно отталкивать мужчину, который восхищается и оберегает. Судьба – богиня непостоянная, тем, кто отвергает ее подарки и закрывает глаза на предоставленные шансы, она посылает горькие испытания.
И я с легкой грустью могу признаться: быть с Джаредом для меня оказалось важнее обещанного дедом в завещании.
Когда вышли из общежития, мороз незамедлительно покусился на ноги в чулках и туфельках. Но я не успела сделать и шага по снегу, как Джаред подхватил на руки.
КУМ встретил нас разноцветными огнями и яркими иллюзиями.
В холле университета, пока кромешник вешал мою шубу в гардеробной, я остановилась перед зеркалом поправить прическу и, коснувшись цветка, удивилась нелогичности.
– А почему искрацветы вручили вы с лордом Харном, а не принц? Вы ведь не стали участниками отбора, правильно? Что изменилось?
Джаред улыбнулся:
– Многое. Правила нарушены, к чему теперь держаться за отдельные условности? Голод под колпаком, мы ждем, когда он выдаст себя, чтобы взять под стражу.
– Так это все-таки ректор? – расстроилась я. – Утром была уверена, что обозналась и не его голос я слышала в библиотеке.
Кромешник промолчал, посерьезнев.
Триумфальный зал было не узнать – часть кресел убрали, расчистив огромную площадку для танцев. Иллюзии разноцветных бабочек размером больше моей ладони, миниатюрные феи и падающие сверху розовые и белые лепестки украсили помещение. Музыка, девичий смех, игристое вино на столах вдоль стен быстро поднимали настроение. Разлитое в воздухе веселье подчинило, решительно захватило в свои объятия.
Мы с Джаредом кружились в третьем танце, когда кому-то понадобился глава службы безопасности.
– На время передам тебя Арку и постараюсь поскорее вернуться, – предупредил кромешник.
– Я все понимаю: долг зовет.
И все-таки я вздохнула, украдкой проводив разочарованным взглядом статного мужчину, одетого сегодня в парадную форму. Кипенный двубортный мундир с вышивкой серебром на воротнике-стойке, белые узкие штаны, заправленные в высокие черные сапоги, смотрелись на полковнике необычно. И не скажешь, что он входит в орден Кромешной Тьмы, больше похож на воина Света.
– Так-так, вас можно поздравить, леди? – ехидно произнес Грегерсон.
Зато он был во всем черном, притом по латорийской моде – в камзоле, рубашке с кружевом, чересчур обтягивающих штанах и узконосых туфлях.
– Не понимаю, о чем вы, – легко соврала я.
Вампир держал в руках два бокала с пузырящимся золотым вином, один из них он предложил мне. Поколебавшись, я приняла, но лишь пригубила, не планируя пить.
– А как же ненависть к давелийцам?
– Я никогда не испытывала ее к вашим соотечественникам, всего лишь хотела избежать замужества, чтобы продолжить учиться здесь.
– Да? – Брюнет, сделав глоток игристого, довольно сощурил светло-серые глаза. – Как интересно вы избегали, принимая ухаживания Джареда! Я восхищен.
То ли постепенно привыкла к его язвительности, то ли повлияла моя благодарность за спасение от метки жертвы, но я смогла спокойно ответить:
– Мне сказали, вампирский укус защищает от матримониальных планов оборотней, и я решила, что Джаред просто очень благородный мужчина, раз постоянно рядом, когда нужен.
Грегерсон поперхнулся вином. Откашлявшись, насмешливо переспросил:
– Вампирский укус защищает?.. – Он расхохотался. – От матримониальных планов оборотней?
Что не так? С чего именно он смеется?
– На этот счет меня просветила участница предыдущего отбора.
– Даже так? – Темный перестал веселиться. – Ну-ка подробнее, леди, я сгораю от желания услышать ваш занимательный рассказ!
Тайна устарела, и я спокойно поведала о дочери бабушкиных соседей, которая напоила своей кровью раненного повстанцами вампира. И когда в прошлом году на нее указал жребий, никто из женихов ее не выбрал.
– Она намекнула,
