Неожиданно кто-то прикоснулся к ноге Чериш. Та испуганно отшатнулась и посмотрела вниз. По полу полз еле живой офицер. У него с лица была содрана кожа, оголив часть черепа. То, что было когда-то лицом молодого офицера, волочилось по полу кровоточащим месивом, собирая на себе мелкую гранитную пыль и сгустки чьей-то давно застывшей и почерневшей крови. Вояка тянулся к Чериш рукой, надрывным хрипом взывая о помощи. Девушка было ринулась помочь офицеру, но, ухватив того за руку, поняла, что от костей его кисти уже ничего не осталось. Офицер, пытаясь кричать, еще сильнее захрипел от боли, выдавливая из легких воздух, и Чериш, от испуга отпустив его руку, отшатнулась назад. Это спасло ее. В тот момент с потолка сорвался увесистый кусок гранита и, упав на раненого, размозжил тому голову. Раздался хруст костей черепа, и еще теплый мозг вояки веером разлетелся во все стороны, обдавая густой массой давно охладевшие трупы, стены коридора, а вместе с ними и ноги перепуганной Чериш. Девушка закрыла лицо руками. Она не понимала, что ей сейчас надо делать. Повсюду смерть. Все эти люди вокруг мертвы, а те, кто еще жив и мучается от боли, тоже скоро умрут! Ужас сковал Чериш. Она с трудом развернулась, чтобы бежать от всего этого, бежать вглубь своей комнаты, упасть на кровать и зарыться в подушку, спрятаться от всего и никогда больше этого не видеть. Она всегда так делала, когда ей было плохо.
Чериш сделала шаг и во что-то уперлась. Открыв глаза, она увидела, что это был ее отец. Он со своим товарищем Индисом стоял сзади и без эмоций наблюдал за происходящим из-за ее спины. Несмотря на скопированную с человеческого организма бионачинку, роботы-воины спокойно переносили чужие смерти и страдания. Тем более они были созданы, чтобы убивать.
Чериш и отец встретились глазами. Отец заметил ее слезы, постоял немного в раздумье и отвернулся. Индис, хотя и был немного туповат, но понял, что он сейчас лишний, и, молча переступив через окровавленный труп, валяющийся в дверном проеме, вышел в коридор. Первым заговорил отец девушки. Он все так же стоял спиной к Чериш и смотрел вглубь гримерки.
– Слушай меня, милая, внимательно!
Сказав это, робот-воин резко повернулся и, убедившись, что он с дочерью остался наедине, продолжил:
– Все неприятности уже случились. Если нас до сих пор не затопило, то больше ничего не произойдет с базой. За неделю люди разгребут завалы и уберут мертвецов. Через месяц все успокоится и останется максимум один год мирной жизни.
– Почему год, отец? – удивилась девушка.
– Запасы еды и воды на базе всего на один год, – приглушил свой голос робот. – После того, как закончится питьевая вода, они будут пить то, чем моются! А когда закончится техническая вода, пойдет в ход любая жидкость, где эта вода присутствует. Когда и с этим будет покончено, начнется страшное!
– Страшное? – удивленно переспросила Чериш.
– Да, милая, страшное! Другого слова для того, что будет происходить, нет! Люди будут убивать друг друга за еду и воду. Когда все припасы кончатся, они уже будут убивать за плоть и кровь.
Чериш в раздумье нахмурила лоб, пытаясь понять, что хочет этим сказать отец.
– Пап, но нам же еда не нужна, как это нас может коснуться?
– Да, милая, нам не нужна, но им понадобишься ты в качестве еды! Ты для них человек, а это значит… А это значит, что они сперва тебя прикончат, а потом…
Чериш изменилась в лице. Ее глаза широко раскрылись, и в них читался панический страх. Девушка замолчала и впилась взглядом в лицо-монитор отца.
– Но… но, отец! Что же тогда делать?
Робот-воин нежно положил свою могучую руку на плечо дочери.
– Тебе придется всем признаться!
– В чем? – Чериш удивленно сдвинула брови.
– Что ты не человек!
– Но… пап!
– Я знаю, милая, это трудно, но от этого зависит твоя жизнь! Вот что я думаю! Когда здесь все утихнет, я постараюсь устроить тебе выступление. Там ты об этом и признаешься. Слух разойдется быстро… очень быстро! Готовься к тому, что ты после этого потеряешь всех своих поклонников и тебе будут плевать в спину. Не отчаивайся! Потерпи годик и увидишь, как эти твои воздыхатели, уже абсолютно не обращая на тебя внимания, будут проламывать друг другу черепа и резать горла, чтобы напиться крови – хоть какой-то жидкости, лишь бы не сдохнуть от жажды. Только позором ты сможешь спасти себе жизнь, только позором!
Чериш, слушая отца, молчала. Ее некогда горделивая осанка куда-то исчезла, руки плетьми повисли вниз, утягивая за собой плечи, заставляя красотку горбиться. Внутри бионачинки девушки шла борьба между ее несбыточной мечтой стать человеком и реальностью, которую ей предстояло принять. Чериш казалось, что вместе с гибелью цивилизации остановилась и ее жизнь. Она не могла себе представить, как, выйдя на сцену, скажет всем, что она какой-то там биоробот – синтетический организм, нагло и бесцеремонно выдающий себя за человека. Она не сможет в этом признаться, нет, она не сможет!
– Пап, я не смогу! – тихо проговорила Чериш.
– Что? – возмущенно бросил биоробот, убирая руку с плеча дочери.
– Не смогу я признаться!
Отец пристально посмотрел на Чериш, затем резко повернулся и молча сделал шаг к выходу. На мгновенье задержавшись в дверном проеме, он остановился и, не поворачивая головы, быстро произнес:
– Закрой дверь на все замки и не вздумай покидать комнату. Все начальство покинуло базу, и теперь здесь может произойти все что угодно. Сотни голодных до женского тела мужиков и ты – человек женского пола! Надеюсь, догадываешься, что может произойти! Ни тебе, ни мне это не нужно!
Отец Чериш имел доступ к лунному
