Раджив сверился с зарплатной ведомостью, выясняя – сколько платили Долгопольцеву на его должности. Оказалось, что за вычетом расходов на коммунальные платежи и самую скромную еду, Долгопольцеву пришлось бы копить на эту палатку месяца четыре. Раджив никогда не стал бы так бездумно тратить заработанные деньги. Все могли объяснить приличные чаевые, получаемые Долгопольцевым на вызовах. Ничего противозаконного в этом не было. И все-таки Раджив почувствовал, что нашел какую-то ниточку, за которую надо потянуть, чтобы весь клубок распутался. Он решил съездить в контору, где работал Долгопольцев, и немного поговорить с его коллегами и начальством.
Его удостоверение открывало любые двери, даже в кабинеты несравненно более высокие и представительные, чем кабинет начальника Коммунальной службы Северного административного округа Снежинска. О своем визите Раджив предупредил, попросил начальника его принять, отложить на какое-то время неотложные дела и уделить ему несколько минут своего драгоценного времени.
Начальник встретил его на проходной, расплывшись в радушной улыбке, сказал, что зовут его Викентий Петрович, и долго не отпускал руку Раджива. Он провел следователя в свой кабинет через коридоры, на которых то и дело появлялись голограммы симпатичных девушек в рабочих комбинезонах. Девушки призывали экономить воду и тут же сообщать, если в квартире течет кран. Неожиданно среди них возник ролик, рекламирующий визуалку «Танцор» с Митхуном Чакраборти в главной роли. Заметив его, Раджив улыбнулся.
– Наши сотрудницы очень любят этого актера, – смутившись, пояснил Викентий Петрович, заметив улыбку Раджива. Он, похоже, не обратил внимания на то, что у следователя и популярного актера одна и та же фамилия, и не стал складывать два и два, чтобы получить четыре. – Инструкций мы не нарушаем, зато сотрудницам приятно смотреть этот ролик. Вот я и не стал возражать. Ведь вы не против?
– Бога ради, – отмахнулся Раджив. Эту визуалку своего брата из-за нехватки свободного времени он не видел. Митхун делал в Болливуде просто звездную карьеру и по нему вздыхала чуть ли не половина женского населения Империи от Калининграда до Петропавловска-на-Камчатке и от Певека до Каньякумари. Раджив ему немного завидовал. – Я ведь собственно совсем по другому делу к вам приехал, – продолжил он, когда они расселись в кресла в кабинете начальника, причем тот, демонстрируя свое уважение к гостю, занял место не во главе стола, как обычно делал, принимая подчиненных или просителей, а напротив Раджива. На стене за начальственным креслом висел голографический портрет Императора Алексея I. Из-за этого казалось, что в кабинете не два человека, три. – Расскажите про вашего сотрудника Алексея Долгопольцева. Вам ведь сообщили уже, что его нашли замерзшим в ста километрах от города?
– Да-да, – закивал начальник. – Ужасно. И как это случилось? Ума не приложу. Я знаете ли резко против всех этих увлечений молодежи, что надо на какое-то время выбираться дикарем на природу, чтобы к ней стать ближе. Всегда говорил, что ни к чему хорошему это не приведет. И вот он результат. Зачем куда-то на холод ехать? – Викентий Петрович всплеснул руками. – У нас все условия в городе для отдыха созданы. Что мы зря, что ли, сделали искусственные пляжи и песок на них привезли? Я сам люблю с семьей в выходные на наше искусственное море съездить. Хорошо там, вода ласковая.
– Он часто выбирался так на природу? – спросил Раджив, останавливая словесное излияние Викентия Петровича, которое пока не принесло никаких результатов.
– Не могу точно сказать. Я обычно в курсе, куда мои подчиненные собираются уехать в отпуск, но Долгопольцев был все-таки человеком скрытным. Про таких говорят: «Себе на уме». Нет-нет, я ничего не хочу плохого о нем сказать. Про мертвых ведь либо хорошо, либо никак, но с вами надо, как на исповеди, говорить одну лишь правду, – начальник замолчал и посмотрел на Раджива.
– Продолжайте, – разрешил Раджив сомнения Викентия Петровича, – я вас внимательно слушаю.
– Вот-вот, он об этом не распространялся. Он ведь недавно у нас работает. Но незадолго до отпуска заявился на работу в таком виде, точно в поход собрался.
– Это как?
– Комбинезон на нем был туристический. Очень хороший. В таких не по тундре бродить в одиночку, а на дорогих горных курортах, где барышни разные из хороших семей отдыхают и мужей себе присматривают. Похвастаться, наверное, пришел. Я еще подумал, что много мы ему платим, если он такие дорогие вещи покупает. – Раджив едва сумел скрыть свое разочарование. Если покопать, выяснится, что и палатка у Долгопольцева была. Ниточка, за которую он тянул, оборвалась. Напрасно он затеял это расследование. – И еще он бороду сбрил. Вот ведь странно, все наоборот, если в поход за город собираются, бороду отращивают, потому что так теплее, а он свою сбрил. Странный. Эх, – Викентий Петрович глубоко вздохнул. – Я вот не подумал, где его искать надо. Теперь-то догадался. Раньше бы догадался, да сообщил куда следует, его, глядишь, и быстрее нашли. Так ведь?
– Возможно. Но все равно было бы поздно. Не вините себя.
– Да я и не виню. А что касается Алексея Долгопольцева, то я как в первый раз его увидел, сразу понял, кто он такой. Все-таки кто ж не знает, как выглядел штабс-капитан Неверовский? Вот с такой-то родословной, да с такой внешностью разве ему ко мне надо было на должность простого ремонтника устраиваться? У нас город новый и традиций еще мало. А Неверовский – уже традиция. Правда, он не из этих мест, но все равно к городу уже причастен, раз площадь его именем назвали и памятник ему поставили. Он ведь погиб как раз, когда наш город только-только строился. Вот так его имя и увековечили. А такие, как этот Долгопольцев, – птицы высокого полета. Да его с руками любое городское управление оторвало бы, попросись он туда на службу. Должность какую-никакую, а предложили бы. Он должен был это понимать. Я даже как-то ему на это намекнул. Но он сделал
