– Что это за хрень? – спросил Ник, поворачиваясь к лабиринту.
– Что-то движется, – сказал Аджай. – Вдоль стен. Не могу рассмотреть что…
Медведь подошел к нему:
– ЗАЛЕЗАЙ МНЕ НА ПЛЕЧИ, МАЛЫШ!
Аджай забрался медведю на спину, а оттуда на плечи; тогда медведь встал во весь рост и повернулся к лабиринту. Аджай сидел у него на плече, маленький, как кукла, рядом с гигантским животным; держась за шею медведя, он напряженно смотрел вдаль.
Над лабиринтом погасли последние остатки вспышки, и на болотах воцарилась привычная полумгла.
– Похоже, там извиваются тысячи змей, – сказал Аджай, внимательно вглядываясь в окутанную мглой даль. – Нет, подождите, не совсем так…
– А какая часть правильная? – спросила Элиза.
– Это не змеи, это лианы. Они шевелятся, отделяются от стен повсюду… повсюду…
Теперь все увидели в лабиринте какие-то шевеления; в некоторых местах движение было таким бурным, словно ожили сами стены. Потом изнутри послышались тревожные крики змеелюдей.
– Они нападают… обвивают солдат… отбирают у них оружие… образуют сети и баррикады на всех выходах и входах, перекрывают все коридоры.
Теперь Уилл разглядел решетку из лиан, отрезавшую вход в лабиринт под первой аркой и образовавшую непроходимую преграду. Несколько солдат-змеев бросились на нее и рубили лианы, отчаянно пытаясь прорваться.
Тревожные крики сменились воплями отчаяния, несшимися из всех углов лабиринта.
– Боже, боже! – сказал Аджай. – Почти печально. У этих отвратительных рептилий нет ни единого шанса…
– Что происходит? – нетерпеливо спросил Ник.
– Не стану особенно вдаваться в подробности, если позволишь… – ответил, поморщившись, Аджай. – Но у лиан как будто вырастают… ряды очень больших и опасных шипов, если это прояснит тебе положение дел.
– И правильно, – сказал Ник.
– Действительно «ОБМ», – подхватила Элиза, серьезно глядя на Уилла.
Уилл смотрел в глубину лабиринта: там змеиный король отчаянно бил трезубцем по чему-то, чего он не мог отчетливо разглядеть.
– Что происходит с Большим Кахуной15? – спросил Уилл.
Медведь чуть повернулся, и Аджаю стал виден змеиный король.
– О, у него большие неприятности. Он выронил трезубец. Лианы приковали его к земле и ползут по всему телу, их сотни. Он достаточно силен, чтобы разорвать несколько, но все остановить не может. Да, вот они спеленали ему руки. Прижали к бокам. Сейчас только вопрос времени… Да, вот оно. Бревно.
Змеиный король исчез из виду, упав с грохотом, который они услышали за четверть мили.
– Чем ты больше, – сказал Ник, – тем больнее падать.
– Типа того, – подтвердила Элиза.
Крики в лабиринте стихли. Испустив несколько гневных воплей, затих и предводитель.
– Нет покоя голове в венце16, – прошептал Аджай.
– Вот и все, – сказала Элиза. – Значит, мы вырвались.
– Пора уходить, – сказал Уилл.
– Подождите, они еще не закончили, – сказал Аджай. – Лианы по-прежнему движутся по стенам и камням, везде, куда ни глянь. Не знаю, что они делают… А, погодите, понял.
– ЧТО ПОНЯЛ? – спросил медведь.
– Сами увидите, – ответил Аджай. – Не думаю, что придется долго ждать.
Через несколько мгновений они услышали в глубине лабиринта глухой рокот; он нарастал и вскоре стал очень напоминать оползень или лавину.
– Может, стоит убраться отсюда, – сказал Ник, отступая на шаг.
– Нет, все в порядке, – сказал Аджай. – Смотрите, смотрите.
И все поняли, что слышат грохот разламывающихся камней. Тысячи камней раскалывались одновременно, громче и громче, словно по всему гигантскому комплексу перед ними наносили удары молотом, один за другим.
Центральная башня обвалилась, оставшиеся стены повсюду рушились, как ряды костяшек домино. Повсюду вздымались облака пыли и каменных осколков, а когда пыль рассеялась и звуки разрушения стихли, все увидели перед собой огромное поле разбитых камней.
Лианы скрыли весь каменный храм и задушили всех его плотоядных обитателей.
Одиннадцать
Житейская заповедь Уилла № 11: Неважно, как ты это делаешь. Важно, чтò делаешь
– Ну, я совершенно уверен, что у меня в мозгах останется шрам, – сказал Ник, глядя на еще не оседающую груду обломков.
– Ты попросил лианы это сделать? – изумленно спросил Аджай с медведя.
– Не так многословно, – ответил Уилл.
– Думаешь, все они погибли? – спросила Элиза, оглядываясь на болото. – Может, не стоит искушать судьбу и надо убираться отсюда?
– Не думаю, что теперь стоит их бояться, – сказал Аджай, которого медведь поставил на землю. – Могу я предложить вначале немного подкрепиться, что-нибудь перекусить и должным образом восстановить свой водный баланс?
– Да, верно, почему бы и нет? – согласился Ник. – Здесь явно больше нечего опасаться. Давайте устроим пикник в этом долбаном болоте…
– Это безопасно, Уилл? – спросила Элиза, придвигаясь к нему.
Уилл включил Сеть и осмотрел обширную дымящуюся груду развалин. Ничего не двигалось; в руинах не было ни одного теплового следа.
– Я бы сказал, что сейчас более безопасного места нам не найти, – ответил он.
– Значит, пикник, – сказал Аджай, роясь в рюкзаке. – Но без муравьев, пожалуйста, большое спасибо, – добавил он, даже не пытаясь представить себе, какими кошмарными чудовищами размером со слона могут оказаться здешние муравьи.
– ЖДИТЕ МЕНЯ ЗДЕСЬ, – сказал медведь, направляясь к роще мангровых деревьев.
– Вы собираетесь сейчас опять обернуться человеком, тренер? – спросил Аджай, делая несколько шагов за ним.
– ДА, – ответил медведь, не оглядываясь.
– Можно посмотреть? – спросил Аджай.
Медведь раздраженно обернулся.
– НЕТ, НЕЛЬЗЯ.
– Почему?
– ПОТОМУ ЧТО ЭТО ТАЙНА. И ГЛУБОКО ЛИЧНОЕ ДЕЛО. РАЗВЕ Я НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО ТАЙНА?
– И сколько времени вы можете оставаться в ваших других обличьях, тоже не сказали.
– А РАЗВЕ Я НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО ТОЖЕ ТАЙНА?
Аджай стоял на своем.
– Возвращение к прежнему обличью так же болезненно, как переход в него?
– ГОРАЗДО ХУЖЕ. А ПОЧЕМУ ТЫ ТАК ИНТЕРЕСУЕШЬСЯ, ЧЕРТ ДЕРИ?
– При всем моем уважении, тренер, а как, по-вашему, я должен реагировать? Вы действительно верите, что я добровольно упустил бы возможность наблюдать за тем, как шаман самым настоящим образом меняет облик? Или вы считаете, что я совершенно спятил?
– ИДИ СЪЕШЬ СЭНДВИЧ, – проворчал медведь. – И НЕ ЛЕЗЬ НЕ В СВОЕ ДЕЛО.
Медведь протопал по тропе, с плеском одолел мелководье и исчез в мангровой роще. Аджай долго смотрел ему вслед, потом неохотно присоединился к остальным – те, усевшись на стене спиной к роще, раскладывали припасы. Аджай сел рядом с ними, но Уилл заметил, что он несколько раз отворачивался и смотрел в сторону деревьев.
– Аджай, – сказал Уилл. – Смотри сюда.
– Чувак, у меня есть для тебя офигенский совет, – заметил Ник, откусив огромный кусок сэндвича с индейкой. – Уважай медведя.
– Я его уважаю, уверяю тебя. Очень уважаю, – сказал Аджай, доставая из рюкзака запечатанный пластиковый контейнер. – Мне просто любопытно, вот и все. Я ненасытно любопытен. Ко всему.
– Я это слышу, – сказала Элиза.
– Кстати, я глазам своим не поверил, когда увидел тебя на плече медведя, – сказал Ник и запел развеселую песню: «Вся маковка Смоки в густющей…»17
– Шерсти, – сказал Аджай, предупреждая шутку.
– Ведь Смоки – Медведь, тра-та-та, ти-ти-ти, – пропел Ник, сжал кулак и выставил вперед, ожидая одобрительного тычка от друзей. – Давайте, ну.
Аджай нерешительно ткнул своим кулаком в кулак Ника, но не смог сдержать улыбку. Он снял крышку с пластикового контейнера и заглянул внутрь.
– Ну, похоже, мой салат из киноа пережил наше путешествие.
– Не знаю, что такое это кино… нах, и не
