Трудно бросить эту привычку – и доказательством тому тщетные попытки Джеба отказаться от волшебной силы. Может быть, именно поэтому я и должна позволить Червонной Королеве овладеть мной. У Джеба появится дополнительный повод уйти отсюда, если моей клятвы недостаточно.
Пройдя мост, мы минуем маленькую крытую галерею, за которой открывается двор – размером с футбольное поле. Посреди него вздымаются две странные конструкции, высотой этажей в тридцать, огромные, с петлями, похожие на горки в парке аттракционов. Они сложены из гигантских костей и зловеще напоминают окаменелые драконьи останки на башнях. Я так заворожена этим зрелищем, что чуть не наступаю на хвост какой-то рептилии, которая идет впереди. Рычащая пасть перемещается с морды на кончик хвоста, скользя по чешуйкам, и тявкает на меня, как сердитый щенок.
Извинившись, я делаю несколько шагов назад.
Джеб помогает мне устоять, и я вновь принимаюсь смотреть по сторонам.
Несколько лет назад мы с папой были в цирке. Ультрафиолетовый фон, пугающие неоновые костюмы, атмосфера кошмара и странные персонажи… этот мир зажил в моем воображении собственной жизнью. Тогда я не понимала, отчего мне было так уютно посреди причудливой цирковой роскоши. До меня дошло лишь в прошлом году, когда я начала припоминать, что Страна Чудес, где я нередко бывала в раннем детстве, выглядела точно так же.
И теперь, стоя во дворе, в окружении обитателей Гдетотам, я невольно проваливаюсь в эти воспоминания. Небо затянуто тучами, низко нависающие стены словно валятся на нас, и в сумерках еще ярче кажутся флуоресцентные цвета фонтанов, праздничных шатров, статуй.
Джеб трижды сжимает мне руку. Это сигнал. Поскольку я не могу посмотреть ему вслед, я гляжу туда, где несколько стражников-рептилий выводят со двора чудище с медвежьей головой и обезьяньим туловищем. Оно в наручниках. Стражи спускаются по каменным ступенькам, уходящим в стену замка. Наверняка они идут в темницу.
– Будь осторожен, – шепотом говорю я, хотя и знаю, что Джеб уже ушел.
Тепло Чешика немного успокаивает меня.
Я миную несколько фонтанов. Причудливые существа играют на самодельных музыкальных инструментах, исполняя навязчивые мотивы на барабанах из тыквы, гитарах из сельдерея и флейтах из речного тростника. Сияющие феи кружатся в воздухе и танцуют балет, подлетая на струях фонтанов. Они взвизгивают, когда вода превращается в горячий пар, который обжигает их обнаженные тела. Выскочив из облака пара, они цепляются за края фонтана, хнычут и дуют на ожоги. Звероподобные зрители смеются и невнятно подбадривают фей. Они как будто опьянены зрелищем страданий. Пар превращается в жидкость, и феи вновь оседлывают водяные струи. Крошечных подземцев, видимо, одолевает жажда боли: они продолжают, пока их тела не превращаются в сплошную рану. Тогда они умирают и становятся кучками пепла.
Поборов гипнотическое восхищение, я отворачиваюсь.
Всюду, куда я ни смотрю, гости предаются таким же садистским развлечениям и жестоким играм. В одном углу, под навесом, похожие на кошек существа, покрытые чешуей, с раздвоенными языками и змеиными мордами, расхаживают на четвереньках по тонкой проволоке, натянутой над ямой с огнем. Нежные подушечки лап шипят, касаясь раскаленного металла, в воздухе висит отвратительный запах паленой чешуи. И вновь я вижу кучки пепла в тех местах, где умерли предыдущие участники.
– Быстрее! – кричит снизу покрытое шерстью создание, у которого из ушей торчит мох. – Хватит осторожничать! Жгите!
Участники вопят и воют, но тем не менее, спрыгнув с проволоки, немедленно хромают обратно и встают в очередь, чтобы снова пройтись над огнем.
В другом шатре соперники по очереди проползают через яму, полную насекомых, у которых блестящие и острые, как двусторонние бритвы, панцири. Хотя все участники к концу маршрута изрезаны и окровавлены, они, не колеблясь, возвращаются в начало, чтобы проползти еще раз.
Стиснув зубы и борясь с неприятным желанием самой пройти босиком по яме, я шагаю в центр двора. Рептилии-стражи вкатывают туда два прозрачных стеклянных шара размером с садовый сарай и с помощью веревок и лебедок поднимают их на костяные горки, которые я видела. Стражи устанавливают шары на крутом склоне, откуда начинается спуск высотой с тридцатиэтажный дом. Всё это напоминает рампы для мраморных шариков, которые мастерил Джеб вместе с папой, только намного больше.
Толпа собирается и беспокойно ждет зрелища. Я держусь позади; мне любопытно, но я не забываю смотреть по сторонам в поисках Черной Королевы. Убедившись, что никто не обращает на меня внимания, я тяну Чешика за хвост. Это сигнал, что ему пора отправиться за Никки. Он должен найти ее и вернуться ко мне. Чешик улетает, прячась в тени.
Какой-то рослый мужчина, сложенный как греческий бог, в черных атласных брюках, которые подчеркивают каждый мускул, поднимается по лесенке на самый верх деревянной горы. Он становится на краю гигантского аттракциона. Но вместо ног у него серебряные подковы, хотя руки вполне человеческие. Гладкая кожа блестит, как медь, составляя резкий контраст с бледно-голубыми глазами. На голове и на шее, до самых лопаток, растут густые белые волосы, похожие на конскую гриву. Над белыми бровями поднимаются витые серебряные рога длиной в полруки.
Он шикарен. И, несомненно, он тут главный.
Манти. Я придвигаюсь ближе к шумной толпе. С его помощью я могу найти обеих королев…
– Если кто-то из вас хочет побороться со мной за королевский трон… – голос Манти, низкий и приятный, заглушает бормотание зрителей, – это ваш шанс.
Он поднимает в воздух золотую корону и улыбается. Зубы у него острые, как у собаки, и ослепительно-белые.
В толпе кто-то движется. Существо, похожее на льва, но стоящее на двух ногах, воздевает сжатую в кулак лапу.
– Я бросаю тебе вызов! – ревет оно.
Золотистый мех сверкает в неярком свете, когда лев шагает к лестнице в сопровождении двух стражников с фонарями.
Как только он взбирается, стражи открывают прозрачные дверцы шаров, чтобы Манти и его противник могли залезть внутрь. Затем из ящичков достают каких-то маленьких пушистых зверьков и бросают туда же.
Хотя эти зверьки кажутся очаровательными и ласковыми, как щенята, Манти и лев щетинятся и пятятся, настороженно глядя на них.
– Пусть начнется предвыборная гонка! – кричит один из стражей, когда дверцы захлопываются.
Толпа издает вой, когда рамка откидывается, и шары
