– Спускайся, любовь моя. Не надо стесняться. На свадебной церемонии обязательно нужны свидетели. Почему наша свадьба должна отличаться?
17
Дела сердечные
Волосы Черной Королевы постоянно меняют цвет, пока она шагает впереди, провожая нас в нашу комнату. Позади идут трое стражей. Я вспоминаю, как год назад вместе с Морфеем шла по коридору Червонного замка, на волосок от неминуемой гибели в зубастой пасти брандашмыга.
«От которой он меня спас», – напоминаю я себе.
Я стискиваю зубы, когда Морфей касается моей руки. Я решила подождать – не освобождать пока свою магию, не пускать в ход смертоносное платье. В этом свадебном спектакле я готова поучаствовать по трем причинам.
Во-первых, Джеб где-то здесь, в замке, и я должна сохранять спокойствие, чтобы помочь ему.
Во-вторых, я очень рада, что сердцу Морфея ничего не угрожает. И пока я не могу найти в себе силы и придушить его.
И, в-третьих, лицо Морфея сулит мне ответы на некоторые вопросы и молит о помощи. Здесь кроется нечто большее, чем он удосуживается показать.
Я вызнаю у него правду, как только мы останемся наедине; видимо, это он и имел в виду, когда потребовал, чтобы перед началом церемонии нам позволили побыть вместе. Червонная Королева согласилась, но каждый шаг дается мне всё труднее. Подозреваю, она уступила, поскольку мы направляемся в какое-то уединенное место, чтобы переселить ее дух из одного вместилища в другое.
Без спасительного дневника я как будто тону. Когда меня охватывает неуверенность, я крепче сжимаю руку Морфея. Удерживая мой взгляд, он целует скрытые под перчаткой костяшки пальцев. Морфей искренне рад видеть меня.
Всё бы изменилось в одну секунду, если бы он узнал о клятве жизненной магией, которую я дала Джебу. Пусть даже моя человеческая половину всегда принадлежала ему – и в глубине души Морфей это знает, – он придет в ярость. Хотя в зазеркальном мире оба научились сосуществовать, всё мгновенно переменится, если Джеб вмешается в его планы. Поэтому я ничего не стану говорить Морфею, пока мы в замке. Ревнивый и жестокий, он слишком непредсказуем, когда дело касается Страны Чудес и меня.
Поднявшись на два пролета по винтовой лестнице, мы шагаем по мраморному коридору. Вдоль стен стоят сотни стеклянных витрин, в которых выставлены напоказ сердца – разных размеров и форм. Они бешено бьются в своих вместилищах. С каждым ударом красные брызги осыпают стекло, как будто сердца стучатся в дверь тюрьмы. От медного запаха мяса меня мутит.
Я пытаюсь не сравнивать насекомых, которых убивала и вывешивала на стенах у себя дома, с тем, что делает Черная Королева, но сходство разительное. Видимо, коллекционирование у нас в крови. И я не смею задумываться, чем еще мы похожи.
Стражи открывают двойную дверь и впускают нас в комнату, где на полу лежит черный мохнатый ковер, а стены выложены бордовыми плитками. Королева против собственной воли заходит внутрь вместе с нами. Судя по волосам, сделавшимся алыми, Червонная Королева вновь взяла верх. Как только мы оказываемся в комнате, стражи выходят в коридор и закрывают за собой дверь.
– Добро пожаловать в игровую комнату Черной Королевы, – раздается у меня в голове низкий шепот.
То место у меня в груди, где Червонная Королева оставила свой отпечаток, отзывается болью на ее присутствие. Я прижимаю подбитый мехом корсаж платья к телу, чтобы не поддаваться атмосфере ужаса и тирании, которая сопутствует Червонной Королеве в любом облике. Я должна быть сильней, чем она.
Я осматриваю комнату, ища то, что может стать оружием. У стен стоят кушетки и золотые бархатные стулья с гнутыми ножками. Всё украшено крадеными сердцами. Из них сложены рамы картин и зеркал (мрачно, но оригинально); на полу лежат декоративные коврики, к которым по краям пришиты пучки пульсирующих бусин, вроде тех, что на рукавах у королевы.
Самый затейливый и зловещий элемент интерьера – огромная латунная люстра в центре сводчатого потолка. Она тоже украшена бьющимися сердцами. Утыканные электрическими лампочками, они светятся изнутри, отбрасывая тени с прожилками на белый потолок. Мышцы сокращаются, а кровь вечно движется по кругу – и всё это как будто показывают через проектор. Из-за нестройного биения сердец и странного, пульсирующего света комната напоминает живое существо, у которого мы заперты в грудной клетке.
Вот так чувствовал себя Морфей, проглоченный брандашмыгом?
Растерявшись, я хватаю его за локоть. В ответ одно из крыльев Морфея накрывает оба моих; он прижимает меня к себе в знак незыблемой поддержки, и я вдыхаю знакомый запах.
– Единственное, о чем просит Черная Королева, – говорит Червонная, пока ее лозы борются с руками Черной, пытаясь захватить власть над телом, – не трогать краски. И пирожные.
Стол уставлен выпечкой. Там же стоит стакан с белой жидкостью, похожей на молоко. На стене над столом висит мольберт, к которому зажимом прикреплены листы чистой бумаги. Пальчиковые краски в маленьких баночках готовы к использованию. При виде их я думаю о Джебе – и хватаю воздух ртом от удушья, которое стало постоянным спутником боли за грудиной. Боль такая, словно меня ударили ножом. Я слабею, в глазах темнеет.
Заметив, что мне нехорошо, Морфей садится на стул, а я опускаюсь к нему на колени. Мои крылья свисают с одной стороны, а ноги с другой. Он обвивает меня руками, с очень уверенным видом.
– Вот видишь. Как я тебе и сказал, – низким, урчащим голосом обращается он к Червонной Королеве. – Мы влюблены и хотим быть вместе.
Морфей кладет наши соединенные руки к себе на колени. Мое платье тихонько позвякивает. Стараясь не напрягаться, я жду, когда раздирающая боль в сердце утихнет. Мои бедра касаются стройных, мускулистых ног Морфея. Это отвлекает и успокаивает.
– Она надела свадебное платье, о котором я тебе рассказывал. Разве это не достаточное доказательство? Ну а теперь что касается твоей части сделки…
– Нет-нет, – нараспев произносит Червонная Королева. – Только когда мы поженимся. Вот каковы условия. Один раз ты меня
