Теперь моя очередь фыркнуть. Я провожу пальцем по стеблю розы и касаюсь руки Морфея. По моей руке проскакивает электрическая искра – приятное напоминание о магии, которой он владеет.
Отступив на шаг, он накрывает розу одним крылом, и за этим атласным занавесом вспыхивает синий свет. Морфей убирает крыло, и я вижу алое платье из живых роз и кружев.
Сердце у меня колотится, потому что я узнаю его – и понимаю, как оно подходит к костюму Морфея.
Морфей поворачивается спиной, чтобы я могла надеть белье. Пока я надеваю платье и подтягиваю кружева, каждый бутон, к которому я прикасаюсь, прячется, превращаясь в ткань, чтобы вновь расцвести, когда я уберу руку. Платье сидит безупречно.
– Ты подглядывал? – спрашиваю я, полностью одевшись.
Вопрос риторический. Я видела, что Морфей подсматривал как минимум трижды.
Он притягивает меня ближе.
– Я оскорблен, любимая. Мы оба знаем, что я настоящий джентльмен. А теперь давай доставим тебя во дворец. Ты проделала долгое путешествие. Сегодня ты отдохнешь одна. Я дам тебе время погрустить.
Голос Морфея обманчиво искренен. Он выманивает мои одушевленные волосы из пучка, заставляя их обвиваться вокруг его рук и пальцев.
Я склоняю голову набок.
– Я не желаю проводить сегодняшний вечер одна. После стольких лет ты мне по-прежнему лжешь…
Темные глаза Морфея блестят сквозь густые ресницы, которые лишь отчасти прикрывают таящуюся в них ненасытность.
– Что меня выдало?
Я касаюсь украшенного драгоценными камнями лица, которое так полюбила. Не вопреки возмутительным манерам, словесной ловкости, ласковому ехидству… а благодаря им.
– Ну, не знаю. Желание, которое отражается у тебя на лице.
Я впервые замечаю, что Морфей без шляпы. Понятно почему: в конце дня на его голове будет красоваться корона. Я касаюсь лацканов темно-красного костюма, который идеально сидит на изящном гибком теле – того самого костюма, который он носил в моем видении много лет назад, во время нашего огненного брачного танца. Тело Морфея дрожит, откликаясь на мое прикосновение.
– Или, может быть, потому что мы оба нарядились к свадьбе.
Черные крылья – дым и тени – вскидываются у него за спиной.
– Что? Ты хочешь, чтобы я женился в этом старом тряпье? – Морфей закатывает глаза. – Видимо… да. Если моя королева приказывает…
Я смеюсь.
Его белые зубы блестят, узоры на лице переливаются цветом радости и восхищения, и я знаю, что в камнях, украшающих мои крылья, он видит то же самое.
– Не будем больше оглядываться назад, – говорит он и смотрит на рюкзак, который лежит на земле рядом с моей старой одеждой.
Печаль, которую вызывают его слова, смягчается, когда я сосредотачиваюсь на лице Морфея.
– У меня много драгоценных человеческих воспоминаний. Они останутся со мной навсегда и без памятных вещиц.
Морфей кивает.
– Твой смертный рыцарь был достойным человеком… он желал тебе лучшего. Он хотел, чтобы ты была счастлива.
Я стараюсь не расплакаться.
– Да. Он сказал, что я должна идти дальше. Но ты, как и я, хорошо знаешь, что для движения вперед зачастую нужны воспоминания.
Морфей поджимает губы. На лице у него борются сдержанность и безумие.
– Ну? Так ты готова? Идти дальше?
– А что говорят мои крылья? – спрашиваю я и легонько шевелю ими, позволяя ему расшифровать игру цветов.
Он ухмыляется.
– Они говорят, что ты хочешь полетать со мной наперегонки среди облаков. И что ты думаешь, будто я позволю тебе победить.
От ступней до кончиков крыльев меня охватывает приятная дрожь.
– Наоборот, – говорю я. – Они говорят, что на сей раз выиграем мы оба.
Балансируя на цыпочках, я обнимаю его за шею и дарю Морфею умопомрачительный поцелуй, тот самый, который обещала. Услышав стон удовольствия, я удваиваю усилия. Наши языки танцуют вместе, и я чувствую сладкий вкус корицы и грозовой свежести. Вкус экзотики, роскоши и буйства.
Морфей берет меня на руки, так что наши тела оказываются плотно сжаты, и кружится, пока не спотыкается о длинный шлейф моего платья. Мы врезаемся в полосатую фиолетовую стенку и хохочем, как дети.
От избытка жизненных сил мое лицо так и пылает.
– Морфей…
– Да, мой алый цветочек, – шепотом отвечает он, тяжело дыша мне в шею и помогая выпутать правое крыло из алой бархатной занавески и золотых шнуров.
Я дрожу, представляя наши сплетенные тела среди атласных простынь и бархатных одеял.
– Давай не будем откладывать свадьбу ни на минуту. Червонный Двор нуждается в короле, и сегодня я желаю спать в его постели. Ты достаточно долго прождал свою королеву и ребенка-сновидца.
Морфей издает странный звук, нечто среднее между стоном облегчения и блаженным вздохом, а потом опускается на колени, по пути вниз воздавая должное моему телу руками и губами. Розовые бутоны исчезают и вновь появляются под его прикосновениями.
– Что-то подсказывает мне, – низко рокочет он, когда прижимается лицом к моему животу, обхватив меня руками за бедра, – что вас обоих очень, очень стоило подождать…
Он впервые настолько интимен. Я запускаю пальцы в шелковистые волосы Морфея и утыкаюсь лицом ему в макушку, пытаясь сдержать эмоции и ощущения, которые сводят меня с ума. Там, в глубине моего юного тела, – мудрость и опыт старой женщины. Так почему я внезапно чувствую себя неопытной и беззащитной?
Морфей чуть-чуть приподнимает волшебную ткань, чтобы обнажить мою левую лодыжку. Он обводит пальцем родимое пятно, более не скрытое татуировкой.
– Должен признать, я буду скучать по той маленькой дани уважения. Но это небольшая плата за то, чтобы всё сделать в точности таким, как в ту минуту, когда я впервые признался тебе в любви.
Я хмурюсь, полная решимости поддеть его.
– Я же говорила: это была не бабочка, а крылья.
Морфей, ухмыляясь, склоняет голову набок.
– Рассмотри мои слова со всех сторон, детка. Подумай, что они значат…
Именно этого недоставало, чтобы я остановилась и задумалась… и тут до меня полностью доходит глубина изменений, которым подверглось мое тело. Всё стало таким, как в ту минуту, когда он впервые признался мне в любви. Значит, я снова шестнадцатилетняя, совсем как тогда, когда меня короновали в Червонном замке. До того как я сделала татуировку на лодыжке, чтобы скрыть волшебное родимое пятно… до того как стала матерью и бабушкой. До того как мы с Джебом обручились.
Каким бы невозможным это ни казалось, но я вновь нетронута и невинна.
Я с шумом втягиваю воздух, потрясенная этим откровением.
– Ты с самого начала знал, – говорю я, ласково гладя его лицо. – Ты знал, что всё так и будет.
– Конечно.
