– Ну, что ж, поздравляю с обретением своего собственного, отдельно взятого райского уголка. Ну и снимаю шляпу перед автором этого шедевра. Можно сказать, вернулся домой, на круги своя. Только объясни, со мной-то что теперь будет? Где мой такой же вот райский островок? И какой он? У меня ведь нет в душе впечатлений от подобных гобеленовых картинок с пастушками.
– Да подожди ты, Сашок. Куда ж ты торопишься? С вами, детдомовскими, вообще непросто найти свой райский сад. Что у тебя хорошего в детстве было? Из каких тут стройматериалов строиться? На данный момент тебе адаптироваться надобно. Поживешь пока у меня. Порыбачим. Раков половим. Пиво есть. На лошадях покатаемся. Продолжай спать пока на моей постели. А я во флигеле… Или наоборот. Чего морщишься? Не бойся и не брезгуй. Вся прелесть в том, что грязи у нас никакой, так что даже белье постельное не надо менять. Гигиена, как в Скандинавии. То есть гораздо лучше. Я вон трусы даже не меняю – нету надобности. Носки не воняют. Ну, а потом поглядишь, что у других наворочено, заглянем в райские уголки некоторых товарищей, кто чего наворотил-намечтал, и может быть что-нибудь сварит и твоя репа, лишенная материальной структуры.
– В том-то и дело – духовного маловато захватил с собой, а материя, которой было гораздо больше, тут, как я понял, не нужна, и, слава богу, она там осталась. Кстати, о Боге… Что-то все-таки не так. Объясни мне. Не этого я ожидал от смерти. Думал, или все, темнота, или Бог, Иисус Христос у врат встречает, розовое сияние. Так где же все это, кстати? И вообще, насколько я знаю, хоть и не силен был в религии.
Вот, именно, именно. В церковь-то, вспомни, часто ли ходил? То-то же. Понимаю, советское время. Поэтому и грехов, как шелухи от подсолнуха. Размечтался, к Богу захотел. Благодари его, что снова родиться не пришлось в какой-нибудь дыре. А туда, выше, где Бог, – ткнул Толя указательным пальцем в небо, – дорога еще ой как далека, покамест придется у нас дозревать и немало времени. А учитывая, что времени тут нет, то понимай, как хочешь. Зеленый овощ ты еще, брат, как три советских рубля. Неужели ты думаешь, что после земного того дерьма, ты чист, в белом фраке и готов идти прямо к Богу. Ха. Поживи-ка здесь, успокойся, разберись в себе и начни понемногу созревать. Впрочем, я и сам тут кантуюсь по тем же причинам уже непонятно сколько. У меня вообще в той жизни все было даже несколько хуже, чем у тебя. Да, было детство, светлое, чудное. Ну а потом… Долго рассказывать. Не в ту степь пошло, короче. Я, Сашок, с бандитами даже общался, шалил, бывало, и даже разбойничал в некотором смысле, но, к счастью, не по-крупному. А потом вовремя вместо бандитской карьеры на политическую перешел, поневоле, правда – в уборной газету с портретом Сталина на ржавый гвоздь нацепил, что б подтираться. Настучали соседи по коммуналке. Так вот… Но, слава богу, благодаря этому здесь вот нахожусь, а то мог бы там родиться заново и получить судьбу новую печальную на целую новую жизнь.
– А в каких годах ты того., коньки отбросил?
– В смысле ласты склеил? Так, как положено – в тридцать седьмом… Расстреляли.
– И тебя за одно дело пожурили, за другое пожалели и в результате ко мне в ангелы-хранители определили? Типа условное наказание.
Ну, вроде того. Повинность, как бы. Хотя не так все примитивно. Нам всех критериев не понять – что и как, кого и за что. Так что здесь вот в предбаннике пока обитаю, название которому рай. Но, я тебе скажу, туда, дальше и выше, даже монахи и священники прямиком не попадают. А потому, что все грешны, все убийцы и воры… Только одни это совершили в натуре, а другие ничего вроде такого не сделали в своей жизни, но все равно, и они убили бы или своровали бы что-нибудь, если бы… Женщина, к примеру, убьет любого поднявшего руку на ее дитя или украдет куриную ногу, ежели чадо от голода начнет пухнуть. А то, что такой ситуации в жизни удалось избежать, от греха не избавляет. Так что, все мы, обычные небезгрешные граждане – не самые законченные сволочи и садисты, сначала, к сожалению, сюда попадаем, на карантин.
– К сожалению… Ой, ой, как досадно. Какое ж тут, Толя, наказание за грехи? – удивляюсь я. – Томиться здесь, среди этой красоты, чистоты и в полном спокойствии, и при приятных ощущениях?
– А представь, там, – Толя снова направил указательный палец в сторону условного неба, – все неизмеримо прекрасней. Там всего этого и нафиг не нужно будет. Сплошной оргазм. А рай – это так, зал ожидания, приемный покой. Переходная ступень высшего существования. Все лучшее впереди. Надейся и жди, – как поется в песне вашего периода развитого социализма. Одним словом – ништяк.
– Минуточку, а как же ад? Где он? Кто туда попадает? Те самые законченные сволочи и садисты?
Неужели ты так и не понял, что земная твоя жизнь – она и есть ад. Ты что, думаешь, что грешников в котлах варят, как раков? Кстати, о раках… Ладно, раки, рыбалка – это потом. Так что – ад. Правда, кому больше, кому меньше. То есть, чистого ада, как его описывают, не бывает, ибо каждому грешнику найдется оправдание в той или иной степени за его проделки. Но ведь сам знаешь, как иные мучаются всю жизнь. А потому как предыдущую жизнь проворовали и всяко вдоволь напроказничали, и вместо того, чтобы, наконец, сюда перебраться на отдых, снова рождаются на земле, но уже в другом коленкоре – мучаются, расплачиваются по полной. А то ведь и опять могут дров наломать. Тогда, изволь, еще третий или десятый раз помучайся или проживи хотя бы одну обычную честную (в кавычках) жизнь с плюсами и минусами. И вот, думают, вроде как бы и ничего жистянка была, не хуже,
