Однако она спасла их всех.
Теперь Кель торопился по тем же переходам в поисках Саши. Жажда искупления в нем мешалась с сомнениями. Он уже любил прежде. Или думал, что любил. Ариэль Фири понимала его столь хорошо, что играла на струнах его чувств, будто на арфе. Из-за нее весь Джеру мог сейчас лежать в руинах. Тогда Кель был глуп и напуган, но страх порождает ненависть, а гнев Келя был слишком долго направлен не на тех людей. Он не мог позволить снова себя использовать.
Саша ждала его на пороге комнаты: стояла, широко распахнув дверь, и молча смотрела, как он приближается. На щеках девушки пылал румянец, глаза сверкали, губы были чуть приоткрыты, словно она задыхалась.
– Ты видела, что я приду? – пробормотал Кель, замерев у порога. Он желал ее, желал отчаянно – так же сильно, как хотел броситься прочь.
– Я вижу… – начала было Саша, но осеклась, когда он кивнул, продолжив ей в тон:
– Не всё. Я знаю.
– От твоего каменного сердца расходятся широкие круги, – мягко заметила Саша, и Кель улыбнулся, уловив намек на их давний разговор о природе видений.
Девушка зашла в комнату, и Кель последовал за ней, закрыв дверь. Саша пристроилась на краю кровати, рыжие волосы водопадом рассыпались по плечам. Это живо напомнило ему тот день, когда она стояла в потоках ливня, цепляясь за остатки платья, а он, в свою очередь, цеплялся за остатки здравомыслия.
Он любил ее тогда. Он любил ее сейчас.
Любил с той самой минуты, когда она открыла черные глаза навстречу лунному небу Квандуна и поприветствовала его так, словно ждала этой встречи вечность. Теперь Кель должен был ей об этом рассказать.
Разом потеряв волю к сопротивлению, он опустился перед ней на колени, и Саша привлекла его ближе: руки баюкают склоненную голову, пальцы рассеянно блуждают в волосах.
– Ты видишь… нас? – прошептал Кель в поисках поддержки.
– Видя тебя, я редко вижу себя, – шепнула Саша в ответ. – Но надеюсь на это.
Кель обхватил ее за пояс и потянул на себя, пока их тела не соединились, как две идеально подогнанные детали – от носа до колен. Несколько секунд Саша невесомо парила в его объятиях, глядя на мужчину сверху вниз: руки лежат на плечах, глаза пытливо вглядываются в лицо, в тонких чертах читается нетерпение. Одна ладонь Келя соскользнула с узкой талии, огладила огненные волосы, приподняла подбородок – и их губы наконец встретились.
Кель был слишком взволнован, чтобы стоять, а потому увлек Сашу на пол, не в силах хоть на секунду замедлиться и осознать происходящее. Гром, грохочущий в конечностях и животе, переместился в сердце, просочился сквозь кожу и собрался предательской влагой в уголках глаз. Чертовски тянуло расплакаться. Кель никогда не испытывал ничего подобного – не с женщинами, не в такой обстановке, – но сейчас ему хотелось только уткнуться в Сашину грудь и зарыдать.
Вместо этого он втянул воздух сквозь зубы, проследил губами путь от изящных ключиц до солнечного сплетения – и замер с закрытыми глазами, прижавшись лбом к ее животу.
Он был счастлив. И это ощущение разрасталось в нем с каждой секундой – потомок того щекочущего чувства, которое он испытал при известии, что Сашу радуют его поцелуи. Он был… счастлив. Хотя на этот раз даже никого не убил. Не было ни меча в руке, ни вольгар в небе; Кель просто лежал на каменном полу, обнимая Сашу, ее волосы опутывали его, точно золотые нити, а беспокойное сердце билось прямо под щекой.
– Жил однажды человек по имени Кель Джеруанский, который мог вырывать деревья с корнем, – начал он, еще сам в точности не зная, что собирается сказать.
– Наверное, он был очень сильным? – без запинки подхватила Саша.
– Да. Самым сильным.
Саша тихо рассмеялась, и по ее груди прошла дрожь.
– Он побеждал львов, наводил страх на медведей, а однажды даже разорвал десяток вольгар голыми руками. Однако он был одинок. И в сердце у него было темно.
– Не так уж темно, – пробормотала Саша.
– Тсс. Это моя история.
Саша слегка ущипнула его, и он приподнялся, чтобы снова ее поцеловать, наказывая губами и языком и не находя в себе сил оторваться ни на секунду.
Когда Кель все-таки отстранился, ему было нечем дышать, взгляд прикипел к розовым губам, а в мыслях царила полная неразбериха. Сашины глаза и губы умоляли о продолжении, но Кель понимал, что, если сейчас же не вернется к истории, с разговорами на сегодня будет покончено.
– Однажды он встретил прекрасную девушку, чьи волосы сияли, словно рассвет, а кожа была отмечена солнцем. – Саша притихла, и руки Келя, ласкающие ее спину, замерли. – Эта девушка была добра к Келю, хотя он оставался холоден. Была терпелива с ним, хотя он злился. И была мягка, хотя он был жесток.
Кель заставил себя посмотреть на Сашу. Черные глаза влажно блестели – настоящие бездонные колодцы, в которые было так легко упасть. И все же он не мог отвести взгляда.
– Она всюду следовала за ним, держала за руку в темноте и помогала найти путь домой. Она даже пыталась сразиться за него с вольгарами. У нее не очень хорошо получилось. Но она старалась.
Ах. Улыбка. Отлично. Грудь Келя снова сдавило – напрасно он силился протолкнуть в легкие хоть глоток воздуха.
– Могучий воин, самый сильный в королевстве… – Кель замялся, не зная, как сказать, что он ее полюбил.
Все слова казались избитыми и затасканными, выцветшими и пустыми. Потому он преподнес ей другую правду.
– Могучий воин… стал счастлив. И больше никогда не был одинок.
Влага в
