– Всех сосчитали? – спросил Кель.
Во двор хлынули торжествующие лучники. Они тут же бросились обнимать родных и наперебой рассказывать, как выглядела битва из леса. Вопрос Келя поставил их в тупик: люди только переглядывались и передавали друг другу его слова, но никто не мог дать ответа.
– Всех сосчитали? – повторил Кель громче. – Где раненые?
– В кухне, капитан, – ответил Джерик, который с трудом протолкнулся к нему через нижний двор. – Королева, повитуха и Тесса делают перевязки и раздают воду.
– А король Арен?
– В лесу он был позади меня. Мы чуть не потеряли Гаспара, но его величество на минуту переплелся и укрыл его собой. Вольгар знатно наглотался листьев, прежде чем получил копьем в брюхо. Короля тоже тряхнуло, но вроде бы обошлось без увечий. А вот у Гаспара сломана рука. Сейчас он в кухне и, думаю, обрадуется Целителю. Хотя о королеве того же сказать не могу.
Джерик ухмылялся, словно на их долю выпало потрясающее приключение и сейчас его радовала даже трупная вонь и раздраженные женщины. Кель не сдержался и ухмыльнулся в ответ. Если Сашино недовольство – худшее, что ему предстоит пережить сегодня, он может считать себя счастливчиком.
Королева была не особенно рада, когда Кель и гвардейцы окружили ее плотным кольцом. Она ни на секунду не выпускала заостренную палку и оцарапала ладонь одновременно со всеми, но солдаты неуклонно оттесняли ее в угол, подальше от гущи боя. Кель всегда мог в точности сказать, где она.
Он прошел по коридорам в сторону кухни, на ходу оценивая ущерб и пересчитывая раненых. При виде Саши напряжение у него в груди разом ослабло, а спазмы в желудке прекратились. На носу девушки красовалось пятно копоти, шею обвивали несколько выбившихся прядей, но она несомненно была цела. И невредима. И занята делом.
Кель закрутил головой в поисках Гаспара. Дозорный нашелся в углу: лицо его побелело от боли, одна рука баюкала другую, вывернутую под неестественным углом. Кель упал перед ним на колени и коснулся трепещущего сердца в поисках ноты, которая могла бы помочь исцелению. Гаспар пришел в Каарн уже после открытия границ. Значит, его лечение не должно было вызвать трудностей.
Мелодия Гаспара напоминала кошачье урчание – хвала Творцу, что не мартовскую песню. Кель с легкостью впустил в себя размеренные вибрации и приказал костям срастись, а боли – утихнуть. Исцеление совершилось с такой быстротой, что он тут же вскочил на ноги и начал оглядываться в поисках других раненых, кому могла бы пригодиться его помощь.
– Король до сих пор в лесу, капитан, – выдохнул Гаспар. От внезапного облегчения его речь слегка путалась, а взгляд туманился. – Он сказал, что хочет побыть один, но вы бы его проведали. Кажется… ему не очень хорошо.
Найти короля оказалось нетрудно. Он стоял, привалившись к воротам в западный лес; глаза Арена были обращены к саду королевы, а рука лежала на груди, словно его захватили дорогие сердцу воспоминания. Это место и в самом деле навевало умиротворение, и Кель не стал бы винить короля в том, что он решил минутку передохнуть вдали от суматохи.
– Мы повергли их, капитан, – сказал Арен, когда Кель приблизился, однако не попытался ни выпрямиться, ни сосредоточить на нем взгляд.
– Да. На время. Может быть, навсегда. Но некоторые из горожан ранены, и нескольких мы не досчитались.
– И все же большинство спасены, – ответил Арен. Его глаза наконец оторвались от сада и обратились к Келю. Затем он с трудом оттолкнулся от ворот и шагнул навстречу капитану, по-прежнему держась за грудь.
– Ты ранен! – ахнул Кель.
Рука Арена была мокрой и красной от крови. Кель рванул на нем плащ и увидел уже пропитавшуюся влагой тунику. Все это время король зажимал ладонью открытую рану.
Он пошатнулся, и Кель подхватил его, осторожно опустив на землю.
– Ты сын Коры, капитан, – сказал Арен. – В этом у меня нет сомнений. Я вижу ее в тебе. Как и ты, она думала, будто ей нечего предложить. Она никогда не хотела править, но стала бы хорошей королевой. И ты тоже станешь хорошим королем.
– О боже, заткнись, – пробормотал Кель и зашарил руками по его груди, пытаясь отыскать источник кровотечения.
– Тирас! – заорал он в полный голос. – Саша! Кто-нибудь, на помощь!
– Ты не сможешь исцелить меня снова, капитан, – ответил Арен. Голос его дрожал от напряжения, но лицо было безмятежно.
Кель в бессилии застонал и крепче прижал ладони к обагренной тунике. Он мог исцелить раны Арена, как исцелил порезы на Сашиной спине. Ему лишь нужно было время. Кель стиснул зубы и закрыл глаза, отказываясь встречаться взглядом с королем – и признавать, что его дар не всесилен.
– Времени нет. – Арен словно прочел мысли Келя. – Я не хочу умирать здесь. Помоги мне подняться.
– Я смогу тебя вылечить!
– Помоги мне подняться, капитан! – рявкнул король.
Оттолкнув руку Келя, он перевернулся ничком, кое-как встал на дрожащие ноги и попытался сделать шаг. Кель перекинул его руку через плечо, приняв на себя большую часть веса, и почти поволок к опушке. Арен не отрываясь смотрел на самого высокого из древесных стражей.
– Отведи меня на поляну, – попросил он. – Там для меня есть место.
Внезапно луг наполнился топотом и криками – горожане наконец откликнулись на зов Келя.
Гаспар, Саша и Падриг бежали первыми, за ними спешил Тирас – в одних штанах, босой, но с мечом в руке. Арен даже не оглянулся. Он шаг за шагом тащил себя вперед. Зубы короля были сжаты, по бледному лицу катился пот, а глаза ни на миг не покидали рощи.
– Сюда, Целитель, – простонал он, когда они добрались до просвета в лесной стене. – Здесь мое место.
Кель хотел опустить короля на зеленый ковер, но тот остался стоять, цепляясь за плечи капитана.
– Это твое право по рождению, Кель Каарнский. Не отвергай его, – выдавил Арен, чье лицо теперь было белее мела. Затем окровавленными ладонями он снял корону
