Плоские и блеклые, они смахивали на колбасную оболочку.
К горлу Сиони подкатилась желчь, и она с трудом подавила рвотный позыв. Усилие потребовалось такое, что носовые пазухи буквально огнем обожгло.
Кишки! И совершенно точно, не свиные или коровьи. Магия Крови.
Потрошители могут творить свое черное колдовство, используя исключительно человеческую плоть.
Сарадж! Сиони вскинула голову и огляделась. В воздухе колыхались шарики, испускавшие тусклый свет. Каждый из них – размером с младенческий кулачок, и на каждом – цветное кольцо. Зеленое, синее либо коричневое.
Сиони в ужасе догадалась, что это за «светильники». Глазные яблоки. Сиони до боли прикусила губу. Лишь напряжением воли и безмолвной молитвой ей удалось удержать в себе содержимое желудка.
Кишки плотно прижимали руки Сиони к холодной колонне, но кистями рук она могла двигать взад и вперед. Она нащупала карман юбки, запустила туда большой и указательный пальцы… Пусто. И в другом – тоже.
Ее сумка тоже исчезла.
И, глядя на зловонные путы, она поняла еще одно. Чтобы связать ее и притащить ее в больницу Сарадж должен был прикоснуться к ней.
У Сиони на глаза навернулись слезы, и кости заледенели. Ее кинуло в дрожь. В горле сделалось кисло.
Боже мой, он дотронулся до меня. Я погибла. Я погибла!
Эмери.
Она напряглась и, часто и мелко дыша, еще раз оглядела комнату в поисках Бумажного мага. По ее щекам пробежали две жгучие слезы. Сарадж убил его?
А может, Эмери сбежал?
Эмери, где ты?
В конце-концов она разглядела его за другим рядом колонн. Сарадж привязал его точно так же, как и Сиони, но развернул мага к окнам.
Однако Сиони сумела разглядеть Эмери. Он уронил голову на грудь. Наверное, он давно потерял сознание. Сарадж снял с него пальто и вывернул карманы брюк.
– Эмери! – хрипло позвала Сиони. – Эмери, очнись, пожалуйста!
Бумажный маг вздрогнул, но ее услышал и Потрошитель.
– Котенок, когда начинается жульничество, игра перестает быть забавной, – донесся до Сиони безошибочно узнаваемый из-за акцента голос Сараджа.
Сиони до предела натянула свои путы и наткнулась взглядом на Сараджа. Потрошитель стоял возле приоткрытой двери черного входа, за которой виднелась лестница. После встречи в Рединге он приоделся – теперь он щеголял в узких серых брюках и серой же сорочке, испещренной темно-красными брызгами выше пояса.
Расплывчатое красное пятно виднелось и на левом колене Потрошителя.
Сарадж пробормотал какое-то заклинание. Скользкие кишки-веревки начали извиваться и повернули Сиони лицом к Сараджу.
– Погоня делается скучной, если добыча сама бежит к охотнику, – усмехнувшись, сказал Сарадж.
Сиони сглотнула, пытаясь вернуть голос, который спрятался где-то в глубине ее трепещущего горла.
– В-вы, на-наверно, не п-привыкли п-получать ответ, – пролепетала она, заикаясь.
– Сарадж! – вдруг произнес Эмери (Сиони скосила на него глаза и кое-как смогла рассмотреть Бумажного мага). – У тебя счеты со мной, а не с ней!
Сарадж расхохотался.
– О нет, ты ошибаешься! Но и тебя, Тейн, я в любое мгновение могу убрать с доски.
Сиони со всей силы дернулась в путах, сердце оглушительно загрохотало в груди.
– Сарадж, нет! Отпустите его, разбирайтесь со мной!
– Не меняй правила, котенок, – пропел Сарадж и погрозил ей пальцем. – Ну-ка, – он сунул руку в карман и извлек оттуда ожерелье Сиони, – открой мне свой маленький секретик, а?
Сиони застыла.
– Грат был… как вы говорите? Алмаз? Твердый, как алмаз в стремлении преодолеть Привязку к стеклу. Одержимый, – вещал Сарадж, прогуливаясь между рядами колонн и поглаживая подвески ожерелья. – Я и не знал, что он добился успеха. Или ты сама сообразила, да, котенок?
Он умолк и покрутил ожерелье в руке.
– На твоих бусах висят забавные штучки! Древесина для бумаги, песок для стекла. И спичка. Значит, надо использовать природные вещества. Но как? – Потрошитель посмотрел на Сиони в упор. – Расскажи мне, котенок, как менять Привязку.
– Сиони! – воскликнул Эмери, но Сарадж небрежно махнул рукой, и путы так туго стянулись вокруг пленника, что Эмери надрывно закашлялся.
– Прекратите! – крикнула Сиони.
Сарадж ухмыльнулся, но опустил руки.
Веревки-кишки, обхватывающие Эмери, ослабились. Следующий вздох Бумажного мага прозвучал как стон.
«Он убьет его!» – в панике подумала Сиони и сама едва не задохнулась от ужаса. Комната расплылась перед ее глазами.
Сарадж. Нет! Эмери… Нет, только не Эмери!
Она даже мысли такой не могла вынести.
Но открыть тайну Сараджу она тоже не могла. Нельзя допустить, чтобы Потрошитель постиг секрет смены Привязок: иначе он обретет неслыханное могущество и погубит сотни людей!
Кем ей пожертвовать – Эмери… или ими обоими? Или собой?
Нет, ей не следовало гоняться за Сараджем. И не следовало экспериментировать с Привязками. И не сле…
– Тик-так, – промурлыкал Сарадж.
– Ничего не говори ему! – громко проговорил Эмери.
Сиони стиснула зубы. По ее щекам текли слезы.
Сарадж захихикал и неторопливо направился к ней. Приблизившись почти вплотную, он покровительственно положил руку на плечо Сиони.
Эмери бился в путах. Сиони видела, как дергались его ноги.
– Сарадж! – крикнул он, и его голос заполнил всю комнату. – Только тронь ее, и твоя башка будет висеть над моей каминной доской в качестве трофея!
– Есть у англичан занятная черта характера, – пробормотал Сарадж. – Сиони ощущала его дыхание, пахнущее кардамоном и сырым мясом. – Они любят угрожать, хотя сами совершенно беспомощны.
Сарадж улыбнулся одними губами и запустил пальцы в шевелюру Сиони. Она попыталась отшатнуться, но Сарадж схватил прядку ее волос двумя пальцами и с рычанием выдернул их.
Сиони взвизгнула.
Сарадж держал в пальцах обвисший оранжево-рыжий локон, точно так же, как магическое ожерелье.
Проклятия Эмери не смогли вывести его из себя.
– Я не шучу, – сказал он. – Я вообще не любитель шуток.
– А я думаю, что вы весельчак, – бросила Сиони.
Потрошитель осклабился.
– Тогда тебе это понравится.
Сарадж отошел от Сиони и двинулся к Эмери. Кишки-веревки, привязывающие Бумажного мага к колонне, переместились: теперь и Сарадж, и Сиони могли видеть Эмери целиком и полностью.
Сиони с трудом узнала его. Эмери был необыкновенно бледен, даже широко раскрытые зеленые глаза словно выцвели. На шее темнела запекшаяся кровь, вероятно, Сарадж ударил его в гортань.
Сарадж принялся что-то нашептывать – заклинания Потрошителей, если их не заготавливали заранее, требовали больше времени, чем в иных видах магии, – и волосы в его руке вытянулись в полоску и затвердели.
Локон казался острым, как стекло.
– Сколько крови нужно пролить, прежде чем котенок запоет? – спросил Сарадж и провел волосяным ножом по челюсти Эмери.
Кожа разошлась, оставив яростный красный след. Сарадж приостановился.
– Но котята не поют, верно?
– Прекратите! Стойте! – выкрикнула Сиони.
Эмери, глядевший прямо в глаза Потрошителю, произнес:
– Сиони, ничего не говори ему.
– Не мучайте его! – орала Сиони, отчаянно дергаясь.
Но кишки не поддавались. Заклятие Потрошителя заставляло их держаться в неизменном натяжении.
Сарадж воткнул волосяное лезвие в плечо Бумажного мага. Из раны хлынула кровь, пятно быстро расползлось по рубашке. Эмери закусил губу, сдерживая стон.
Взгляд Сиони метался по комнате. Она искала свою сумку и вещи – хоть что-нибудь, что могло бы ей пригодиться. Она прижала ладони
