Сиони решила, что данный пункт специально сформулирован столь неопределенно – чтобы заставить соискателя задуматься и над временем, потраченным на учебу, и над годами, которые ему предстоит прожить уже в ипостаси мага.
«Средства к жизни».
Да, звучит весьма неконкретно, однако, вдохновляюще.
Сиони могла бы запросто написать возвышенное эссе о том, как Складывание изменило ее жизнь и как оно повлияет на ее магическую деятельность. Она могла бы Сложить целый бумажный зверинец, который превратил бы комнату в почти настоящие джунгли. И эта иллюзия, воспринимаемая всеми органами чувств, даже не смогла бы сравниться с той «картинкой», которую Сиони сотворила для гостиной миссис Холлоуэй.
Но Сиони поступила по-другому.
Она использовала ту самую идею, которая сразу же пришла ей в голову после прочтения списка мг. Бейли. К слову сказать, сперва Сиони отвергла этот вариант и принялась обдумывать более разумные – и ошеломляющие – вещи, но ее мысли непрерывно возвращались к примитивному заклинанию. При необходимости она могла бы защитить его и красивыми речами, наполненными эмоциональными возгласами, но полагала, что, раз в экзаменационную комиссию входит магичка Эйвиоски, она обойдется без всяких лишних слов.
Ее пальцы обхватили бумажное сердце.
Выпрямившись, Сиони подняла его перед собою в сложенных чашей ладонях.
– Дыши! – прошептала она.
Сердце мягко забилось в ее руках, отчетливо ощущавших ровный рокот «ПАМ-пом-пу-у-м».
Сама жизнь.
Самое великое заклинание из всех, какие ей когда-либо довелось создавать.
Сиони не стала ничего говорить. И магичка Эйвиоски тоже ничего не объясняла, что заставило Сиони задуматься о том, насколько широко разошлись сведения о том, как Эмери едва не погиб.
Мг. Бейли не сводил взгляда с сердца, бьющегося на ладонях Сиони.
А потом улыбнулся.
Глава 19
– Маг Эрнест Джонсон, Рельефщик, Четвертый район.
Руки Сиони в белых перчатках вспотели. Она безостановочно потирала ладони, глядя, как новоиспеченный Рельефщик в черной униформе мага (он сидел левее от Сиони) встал и подошел к возвышению, расположенному на другом краю сцены.
Таджис-Прафф самолично пожал ему руку и вручил оправленное в рамочку свидетельство. Публика, заполнившая Королевский Альберт-холл, разразилась аплодисментами, гремевшими в ушах Сиони, как штормовой океанский прибой. Она ощущала, как от них сотрясалась сцена.
– Маг Джон Фредерик Коббл, Плавильщик, Третий район.
Со своего места вскочил другой сосед Сиони, облаченный в светло-серую униформу Плавильщика.
И Сиони осталась одна. Три стула, которые занимали новоиспеченные маги еще несколько минут назад, уже пустовали.
Сиони чувствовала устремленные на нее взгляды, однако совершенно не различала лиц из-за ламп, зачарованных Огневиками. Впрочем, она знала, где сидят те, кто пришел ради нее, – высмотрела их из-за красного бархатного занавеса перед началом церемонии. Ее мать, отец, сестры и брат расположились в середине второго ряда партера. Эмери устроился возле магички Эйвиоски на крайнем левом месте в первом ряду.
Интересно, что они сейчас думают, наблюдая за Сиони?
– Маг Сиони Майя Твилл, Складыватель, Четырнадцатый район.
Маг. Слово разлилось в ней сладким теплом, достигшим кончиков пальцев рук и ног. А те, хоть и не очень слушались, но все же подняли Сиони со стула. Ее белая юбка хлестала по лодыжкам, серебряные пуговицы форменного жакета сверкали в свете, усиленном Огневиками.
Сиони пересекла сцену и оказалась у возвышения, на котором красовалась печать мага.
Таджис-Прафф протянул ей правую руку. Сиони, конечно, не вспомнила, что надо ответить на рукопожатие, но внезапно почувствовала, как пальцы попечителя школы стиснули ее ладонь.
А в левой руке Таджис-Прафф держал новехонькую белую грамоту. Ее обрамлял узор в виде золотой лиственной гирлянды, а в самом низу виднелась его подпись, сделанная черными чернилами.
Но сначала Сиони увидела свое имя, выведенное крупными печатными буквами.
Маг. Она наконец-то достигла цели.
Аплодисменты стали громче, чем прежде, как будто раздавались со всех сторон. А может, они даже раскатывались с потолка и вздымались от пола. Сиони сжала рамку, украшающую свидетельство. «Маг Сиони Майя Твилл, Складыватель, Четырнадцатый район».
Она с новой энергией встряхнула руку Таджис-Праффа и быстро заморгала, стряхивая с ресниц навернувшиеся слезы.
Таджис-Прафф произнес краткое напутствие, и церемония закончилась. Свет Огневиков померк, и присутствующие начали подниматься с мест. Сиони поспешно спустилась в партер. Но не успела она ступить на ковер, как ее обхватили чьи-то крепкие руки. Отец!
Он поднял и закружил ее, радостно смеясь ей в ухо.
– Ай да девочка! – хохотал он. – Настоящий маг! Складыватель! – Он отпустил Сиони и обнял ее за плечи. – Нет, Ронда, ты только посмотри на нее! Выросла и освоила магию!
Мать Сиони промокнула глаза носовым платком, выдернула Сиони из отцовских объятий и поцеловала в щеку.
– Я очень горжусь тобой, – проговорила она срывающимся голосом. – Ты по-настоящему сможешь чего-то добиться!
– Она уже чего-то добилась, – поправил ее отец.
Сиони улыбалась так, что щеки болели, а сердце трепыхалось и билось все сильнее.
– Сиони! – Марго, самая младшая в семье, дернула Сиони за белую шерстяную юбку. – Значит, ты сделаешь нам бумажный дом!
Сиони рассмеялась.
– Но кто захочет жить в бумажном доме?
Марго насупилась. Вопрос, похоже, расстроил ее.
– Хорошая работа, сестра, – сказала Зина из-за спины Марго.
Она прижимала к груди альбом для набросков и осторожно, хотя и весьма пристально, рассматривала Эмери.
Сиони не знала, что означает такое поведение, но обрадовалась приходу Зины.
– Хотя и не скажу, чтобы меня привлекала подобная жизнь, сестренка.
– Зина… – вздохнула мать.
– А что? – осведомилась Зина. – Я поздравляю Сиони. Это называется иронией, мама.
– А когда будет торт? – заканючил Маршалл, братишка Сиони, уставившись на публику, покидающую зал. – Вы обещали, что будет торт, ведь обещали, да? Я есть хочу!
Сиони не слышала, что ответил ее отец. Прикосновение теплой руки к плечу сразу переключило ее внимание на Эмери Тейна. На нем была не форма мага, а застегнутая доверху палевая рубашка навыпуск и отлично отутюженные брюки: надевать один из своих излюбленных балахонов на сей раз он не стал.
Он заключил ее лицо в ладони и поцеловал Сиони в лоб.
– Ты великолепна, – тихо произнес он.
Сиони залилась краской под хрустально ясным светом его взгляда… и ощутила, что на нее смотрят и родители.
Она покосилась на них, но мать вроде бы ничуть не удивилась, а отец углубился в переговоры о десертах с Маршаллом.
Зина уже направлялась к выходу.
Нужно ли волноваться по поводу того, кто и что может подумать? – спросила себя Сиони и невольно улыбнулась до ушей. – Пусть делают, что хотят. Все идет как надо. Так должно быть – и так будет.
Эмери взял Сиони за руку, а когда их пальцы переплелись, прошептал ей на ухо:
– Не стесняйся. Теперь ты – не моя ученица.
Сиони тихо рассмеялась и провела ладонью по щеке, будто пыталась стереть румянец.
– Я почти разочарована, – шепнула она в ответ.
Отец вновь посмотрел на нее.
– Тогда отправляемся в кафе при пекарне Раффайо, если у тебя нет иных предложений, Сиони.
Она покачала головой.
– Звучит соблазнительно. – Она повернулась к Эмери: – Ты присоединишься? Места на всех хватит!
– Если не хватит, я переживу, –
