Теперь понятно, почему в Гражданскую тут такие ожесточённые бои были. Не за Воронеж, не за Краснодар, а тут. Понятно, почему Гитлер сюда рвётся, не уводит 6-ю армию отсюда. Понятно, почему наши так рогом упёрлись. Не за Ростов-папу, не за Одессу-маму, не за Киев – мать городов русских. Тут. Каждый солдат решил, что Москву – ставку князей и Сталинград – ставку царей – отдать нельзя. Центр Силы это. Наполеон тоже в Москву фанатично рвался. А столица была Петербург. Зачем? Думают – осквернят Центр Силы – силы у народа не станет. Ха! Нам они дороги как память. Сами порушим. Сами и порушили. Москва – в руинах, Сталинград – в руинах. Меньше силы у нас?
Два города. Два правителя. Потому и две головы у орла. И три короны. Должен быть третий. Старший. И третий город. Третий центр. А вот его месторасположение – тс-с-с! Руины потом разгребать!
Всматривался в руины Великого города, запечатлевая в голове каждый камушек, каждую кочку, каждую ямочку и впадинку. Вглядывался, пока не складывался, закрыв глаза, 3D-образ в голове. А вот с этим «образом» я уже и «работал». Мысленно «ползая» по нему. Искал пути.
Мне надо было туда, к врагу. За его жизнями. За его нервами. За его самоуверенностью. Они пришли завоевать мой мир? Мою землю? Мою Родину? Усыпальницу царей? Город Сталина? Наше «место Силы»? Я разверзну у вас под ногами ледяной ад! Эта земля не ваша. Этот город вашим не будет! Вы найдёте здесь только адские муки. И могилу. И тела ваши станут этой земле удобрением, как тысячам поколений ваших предшественников. Именно поэтому врагов всегда зарывали в землю. Хоть такая, но польза.
Вернулся в подвал. Занялся рукоделием – шью костюм «лешего» из мешковины и остатков моей формы, в которой я подорвался на гранате. Бойцы удивлённо смотрят. Опять я «запалился» – огня не развёл. Сижу и шью в полумраке. На весь подвал одна гильза чадит. Но мне хватает. Всё мои «неверные» глаза. Ниткой в ушко иголки попадаю же. А шью всё одно на автопилоте. Мысли – в 3D-модели. Ползают по ней. Определяют маршрут.
– К ротному, – сообщает мне взводный. Откладываю свою поделку в жестяной ящик без крышки, что припёр сюда, поднимаюсь, беру оружие. Взводный тут же опускается на пригретое мной место и закрывает глаза. Тут же и засопел. Пусть спит. Полезно. Особенно для ума. А без ума командир – наказание своим же бойцам.
– Чё звал-то? – спросил я ротного.
Пять минут уже сижу – на меня никакого внимания. «Администрируют». Болтают.
У нас новый политрук. Вроде нормальный. Из рабочих. Образование – курсы политической грамотности и заводские «университеты» – прошёл своим умом и смекалкой все ступени от простого подсобника до мастера участка производства. И был избран главой цеховой партячейки. За что и загремел на курсы политруков. Добровольцем явился в военкомат 23 июня ещё 1941-го, а его не на фронт, а в тыл. Учиться. Со смехом рассказывает о той учёбе. Сами себе строили «учебный лагерь», сами прокладывали ветку ж/д пути. Сами себя обеспечивали дровами и провиантом – разбили огороды, обихаживали их. Не понимал – зачем держали в тылу полтора года? Возмущается.
Чудной! Тебе был дан шанс – выжить! Ты на фронт попал к наступлению, а не в окружение. Да, будут и ещё окружения, ещё будут и отступления. Но не будет того тупого отчаяния – лета 1941-го, бегства от Харькова до Сталинграда. Уже не будет. Почувствуй же вкус Победы. Его уже не забудешь! Он не даст тебе усомниться, смалодушничать, отступиться, сдаться. Тебе был дан шанс не стать сломанным. Сломанным, как те, которых я взял в плен на мосту, когда был «дедом Мазаем». Сломанные люди. Многие из них не падлы. И даже нормальные, хорошие люди. Были. Больше не будут. Никогда. Сломанные. Это про них: «что воля, что неволя – всё одно!».
Наконец, дошла до меня очередь:
– Ну? – спросил ротный.
– Чё? – в ответ спросил я.
– Когда «языка» приведёшь?
– Как только, так сразу. Это всё, зачем звал?
– А ты чё такой дерзкий? – вскинулся политрук.
– Оставь, – отмахнулся ротный. – Этому можно. Он у меня самый старый. Ветеран. Заслужил. Танк обоссал, помнишь? Это он. Так что он не только со мной дерзкий. Не ломай.
Вот, тоже мне заслуга! Век теперь мне будут в глаза тыкать этим минутным помешательством на танке!
Ротный повернулся ко мне:
– Мне не гора трупов нужна, а один – живой. Чуешь разницу? А то я тебя знаю. Небось, замыслил всё – вдребезги и пополам?
Я удивлён. Вот тебе и звездочёт!
– Не уверен, – покачал я головой. – Просто положить их проще.
– Положить всегда успеем. Живой нужен. И говорящий. Чтоб знал много.
– Где ж такого взять? Там три землянки-подвала. Может быть – рота. Кто там у них ротный? Лейтенант? Фельдфебель? Много он знает?
– Значит, глубже иди. Смотри – тут у нас числится штаб их полка. В этом квадрате. Где именно – не знает никто. Разнесли бы к чертям. Сам понимаешь. Вот куда идти надо.
– Дорогой гражданин начальник, ты сегодня не падал с бруствера в окоп? Я тебе что, разведбат?
– Они будут. Вот для этого и звал. Видел, как ты изучаешь передок. Как они. Видел их в работе. Связался. Им всё одно, где переходить. Вместе пойдёте. Да, давай, показывай, что увидел.
– Смотри – тут пулемёт. – Тычу я в карту. – Открытое гнездо. Пулемёт стоит один. Никто его не стережёт. Может быть, и не исправен. Больно уж наглядно. А вот тут и тут – из фундаментов доты сделаны. А тут два «самовара» 80-мм. Навес соорудили съёмный. Тут, тут и тут – укрытия. В подвалах отсыпаются. Тут у них – кухня. Тут – гадюшник. Что дальше – не знаю.
– Смотри, тут, полосами диагональными – мины, – показывает уже ротный.
– Знаю, – кивнул я, – почуял.
И тут же прикусил язык – увлёкся. Поздно. С мордой лица победителя в преферанс ротный смотрит на меня:
– Так и знал! Ха-ха! Решено – поведёшь разведку! До этого – не суйся и не шуми. Не вспугни!
– Да я одним глазком.
– Смотри у меня, – погрозил он мне пальцем, – иди, крути маршрут. Завтра разведка придёт. Тоже будут глядеть.
Иду крутить. Вот уж достойный последователь Кельша. Развёл меня! А ротный уже забыл про меня, сидит, политруку рассказывает:
– Сидят разведчики,
