Погибло трое офицеров и одиннадцать нижних чинов (раненые не в счёт), прежде чем начальство заинтересовалось столь неестественной убылью личного состава. Контрмеры нашли не сразу.
Кто-то из младших офицеров предложил не бравировать храбростью, а наблюдать и отдавать команды, находясь в укрытии. Эта идея была мгновенно подвергнута жестокой критике подполковником Теребиловым, который начал службу поручиком в Отечественную войну и зазубрил наизусть все положения тогдашней тактики. Он громогласно заявил, что сия идея неприемлема для российских офицеров, кои кланяться пулям не должны приучаться. Равно нельзя способствовать распространению подобных настроений среди нижних чинов.
Молодёжь не осмелилась перечить заслуженному ветерану. Предложили отвечать пушечной стрельбой. Но артиллеристы, собственно, ничего не могли поделать с меткой стрельбой егерей, хотя местонахождение стрелка выдавал клуб порохового дыма: траншеи надёжно защищали от картечи. А вот от разрыва гранат эти укрытия не спасали.
На очередном совещании были доложены результаты применения штуцерного огня.
– …Достоверно известно, что убиты шестеро офицеров. Потери среди нижних чинов не поддаются точной оценке. Однако следует отметить, что убыль наблюдается и среди наших стрелков. Бомбическими ядрами накрыли позиции троих, нашли лишь фрагменты тел…
Докладчика выслушали. Решение было очевидным: отстрел вражеского личного состава силами штуцерников дал хорошие результаты и потому следует быть продолжен, а что до потерь – так войны без них не бывает.
Весна покрыла Крым цветами. Зелёные листики дружно лезли из почек. Видимо, в сердцах человеческих тоже стали проклёвываться ростки.
– Доброго утречка! – поприветствовал выходящую из дома Мариэлу хорунжий Неболтай.
– И тебе такого же, Тихон Андропович. Погодка и вправду славная.
– В госпиталь, никак?
– Куда ж ещё, Тихон Андропович? Раненые ждут.
– Ну так дозволь сопроводить.
– Отчего ж нет? Пошли.
Пара только-только дошла до угла улочки, как хорунжий вдруг спросил:
– А вот этот браслет на твоей левой руке не князь ли подарил?
Мариэла не смогла скрыть удивления:
– Да, но как ты догадался?
– Так ведь он у меня и совета спросил, насчёт подарка. По случаю ребёночка, стал-быть.
– А, ну да, Татьяну Сергеевну я пользовала. Отлично помню. Кстати, браслет хорош.
Казак дипломатично промолчал. По его мнению, подарок мог быть и подороже. Хотя…
– Вот объясни мне, Марья Захаровна, как это ты камни по себе оцениваешь?
Мариэла ответила так, как собеседник и предполагал:
– Тихон Андропович, для всяких специализаций есть свои кристаллы. Ну, правда, бывают универсальные…
– Так и расскажи.
– Не успею, рассказ будет длинным. Мы дойдём до госпиталя раньше.
Казак беспечно махнул рукой:
– Ничего не значит. Можешь завтра продолжить.
– Ну, будь по-твоему. Значит, так: энергополя любой специализации…
У Неболтая от природы была очень хорошая память, а обучение пластунов включало в себя её тренировки. Поэтому казак не просто слушал, а запоминал.
Конечно же Мариэла оказалась права: обучение потребовало, чтобы великовозрастный ученик сопровождал наставницу каждодневно (утром и вечером). До поры это было возможно: хорунжий был не столь занят на Камчатском люнете.
Образование пары почему-то привлекает внимание окружающих. Эти двое исключения не составили.
– Гляжу, Тихон, ты вокруг Марьи Захаровны круги нарезаешь. Велик ли успех?
– Как поглядеть на неё, так вроде ты ещё без побед.
– А чего ж, и победа будет. Ты, Тихон, собой видный, наградами не обижен, уважение имеешь, в чине опять же. А она – девка телом не особо круглая, хотя умна, тут не спорю. Так что тебе и поводья в руки.
Неболтай явно был не в духе, что и сказалось в словах:
– Да как вам не понять! Я, может, и посвататься хочу. Да только кус велик, не подавиться бы.
– Посвататься – это дело, – солидно заметил ротмистр Левашов, – однако ж, мыслю, тут сваха нужна. Без неё никак.
И дискуссия пошла в галоп.
– А веры она какой?
– Аль не слышал? В Михайловской её видели, с отцом Александром беседовала.
– Разговоры – оно хорошо, но крест святой – всё же иное. Крещёная она, вопрос?
– Да хоть и нет. Покреститься – дело недолгое.
– А кто её родители? Хочу сказать: какого роду-племени?
– Точно не казацкого, чем хошь поклянусь. Твой-то батя, Андроп Анисимыч, благословит ли?
– Он верным делом противиться не станет, а вот его Анфиса – та с этакой невесткой… того… она моя тётка, уж я её знаю…
Хорунжий слушал в четверть уха. В голове у него вертелся целый клубок мыслей, и не все были умными.
У капитана Риммера, в свою очередь, нарисовались дела. Сходив «на вольную охоту» (так это дело именовал лейтенант Мешков) целых три раза, он со всей вежливостью поблагодарил командира «Морского дракона», восхвалил обученность экипажа вообще и тактические умения офицеров в частности и засел за отчёт. Этот труд, состоявший не только из текста, но и схем расположения всех участников сражений, в скором времени отправился через портал.
В один из вечеров весь офицерский состав пароходофрегата «Херсонес» во главе с капитан-лейтенантом Рудневым получил вызов к адмиралу Нахимову. Старший помощник лейтенант Медведев не ждал от предстоящего разговора ничего хорошего, будучи твёрдо убеждён, что начальство всегда найдёт к чему придраться. Командир же и второй помощник были настроены оптимистичнее, тем более что Руднев неоднократно подавал рапорты с просьбой отпустить пароходофрегат в бой.
В кабинете уже находился знакомый всем вновь прибывшим командир загадочного и необыкновенно удачливого «Морского дракона». Почему-то при появлении офицеров с «Херсонеса» капитан второго ранга глянул себе в ладонь, как будто там были часы.
– Прошу садиться, – пригласил Нахимов. – Господа, все вы, вероятно, наслышаны об успехах корабля под командой Владимира Николаевича…
Семаков слегка наклонил голову.
– И было принято решение: дать возможность вашему кораблю присоединиться к «Морскому дракону». Господин капитан второго ранга, опишите ваш прожект.
– Господа, – уверенно начал второй в чине из присутствующих, – для придания «Херсонесу» больших возможностей предлагается следующее: установить двигатели, аналогичные тем, что уже имеются на «Морском драконе»…
Стармех «Херсонеса» чуть заметно шевельнулся.
– …полностью избавиться от угля, колёс и вообще всего, что можно без усилий разобрать и демонтировать; убрать весь рангоут и такелаж, включая мачты и бушприт, также установить гранатомёты, о которых вы, господа, вероятно, уже наслышаны и которые по возможностям сильно отличаются от обычных орудий. Весьма сильно. На всё про всё сроку три недели. И что самое важное, всем вам, господа, а равно нижним чинам предстоит обучение.
Последняя фраза вызвала не только шевеление, но и вопрос:
– Владимир Николаевич, вы в самом деле думаете, что мы настолько невежественны, что нуждаемся в обучении?
Семаков притворился, что подыскивает ответ. Его хитрый расчёт оправдался. На вопрос ответил сам адмирал:
– Господа офицеры, если кто-то из
