Голова Костика мотнулась, он осел вниз как куль с мукой. Вокруг него сразу же образовались трое, усиленно работающие ногами. Били по-гадски, сверху вниз, запинывали.
– Голову ему я подержу… – сказал жилистый тип, весь в наколках, похожий на стиральную доску, которая исписана синей шариковой ручкой с ног до головы. Он крепко держал за уши голову моего друга. – А ты, Вован, пробей с ноги по затылку, дурачком сделаем…
Бугор одобрительно гыкнул, отошел чуть назад.
– Стойте, сволочи! – взвизгнула Маша.
Да где уж там, ребята увлеклись…
Один рванулся на меня, занося в ударе отполированную дубинку.
Я резко крутанулся на мыске, все, как показывал Валерий Алексеевич, развернув таз и выбросив ногу сбоку-вперед, представил, что бью по груше в спортзале. Попал в бедро голенью, хорошо так, с характерным шлепком, ногу подрубил, но и по скуле мне прилетело немного. Зато оружие отобрал, а тип заорал и заскакал в сторону, согнутый. Ой, больно это, когда так попадают! Сам знаю, не раз на тренировке получал!
В руках у меня короткая дубинка, по балансу очень на меч похожа. Крутанул ее вдоль кисти, примериваясь, перехватил так, чтобы часть торчала из ладони вниз.
Костик!
Забьют же, твари!
Троица оторвалась от своего веселого занятия и приближалась ко мне.
– Ух ты! Как в фильме! – восхитился расписной. – Ты Дункан Мак-Лауд? А такое видел? – В руках говорившего возник длинный и острый шампур. Наш же, даже шашлык наколоть не успели. – Я от…жу тебя, и твоя сила перейдет ко мне…
Двое посмеялись удачной шутке, я и сам быстро улыбнулся.
С этими словами он сделал длинный выпад, метя мимо меня, под мышку – попугать типа. Убивать они испугались, сцыкотно потом в тюряге сидеть.
Дальше я сработал автоматически, расписной слишком выставил вперед ногу и совершенно не думал ее прикрывать, да и на выпаде провалился.
Блок на меч… То есть на железку для шашлыка, потом поворот моего меча и его движение сверху-вниз, получи, фашист, гранатой!
Будь у меня настоящий меч, чел остался бы без ноги, а так лишь поорал чуть, выронив шампур. По внутренним мышцам бедра, не страшно, но больно! Ой больно! От сержанта прилетало, навсегда запомнил, что ноги выставлять не надо.
Хорошо, что у этих в жизни не было ни Валерия Алексеевича, ни тем более децимала королевской гвардии Седдика.
Следующий противник попытался тупо ударить меня резиновой дубинкой, я легко отбил ее в сторону и с размаха засадил ему в бок коротким концом своей дубинки. У меня же не боевой меч-то, а просто палка, можно не стесняться. Влажно хрустнуло, и мой противник с белым как снег лицом свалился на траву там, где стоял.
Развернулся, сблокировал какой-то пыльный и трухлявый дрын, которым меня попытался огреть мой первый противник, переместился вперед, не отпуская дубинки от вражьего оружия, оказался за спиной у человека и зарядил ему другим концом дубинки в зубы. Н-на!
А дальше настала уже моя очередь полететь, не надо было разворачиваться. Расписной бросился, обнял меня руками, блокируя мои плечи как можно ниже, поднял над землей.
Я ощутил, что лечу, а потом ощутил, как сильная пощечина выбивает из меня мысли. Это Бугор промахнулся, хотел попасть кулаком, да я вовремя отклонился. По своему расписному другу не попал, как я втайне надеялся.
С ужасом я ожидал второго удара, понимая, что это будет уже серьезно. Один чел валяется без сознания, остальные все от меня получили неслабо. Сейчас меня замесят, втроем недолго бить будут, а потом, злые и горячие, останутся наедине с девушками и такое сотворить могут, на что никогда бы не решились в ином случае! На тот свет запросто отправят, а то еще что похуже придумают!
– На! – Про Костика уже забыли, сбросили со счетов. «Двойку» по печени он пробил жестко, с одной и с другой стороны, только шпок-шпок, звук двойного удара слился в один.
На лице Вована-Бугра возникло удивленное выражение. Постоял, покачиваясь, потом побелел и рухнул вниз.
Я ощутил, что лечу, что лицо моего друга становится все ближе и ближе… Нет, увернулся.
На ногах я не устоял, рухнул в траву. В носу и на губах сразу же стало солоно.
– Не лежать! – откуда-то издалека крикнул в ухо барон Седдик. – Не лежать!
Ощутив, просто-таки почувствовав приближающуюся к ребрам палку, я перекатился, ища меч или любое другое оружие. Ничего нет, нет, значит, надо отнять у врага, который послабее.
– Вставать!
Нет, ты не во сне. Во сне сержант бы уже стоял рядом с немного равнодушным лицом и смотрел бы на меня спокойно и насмешливо.
Врагов не осталось. Расписной как раз принимал от Костика ногой в голову, а последний отхрамывал подальше, поднимая руки.
– Да вы чё, уроды, вы чё, вас посадят…
– А тебя закопают! – рявкнул Костик.
– Костя, хорош! – крикнул я, сплевывая кровь. Длинная тягучая слюна попала и на футболку. Ну все, привет, мамка точно не отстирает, а я ее за вечнозеленые у барыги покупал…
Костик остыл, огляделся.
Поле боя за нами.
– Поехали отсюда.
– Куда, а милиция?
– Да они не пойдут, – покачала головой Маша.
– Что так?
– Да вот так. У того, который жирный, условный срок. И у писуна, – она кивнула на того, который предлагал отбить Костику голову, – тоже висит. Пойдут в ментуру, срок реальный станет. И этот блатота. Им в ментуру жаловаться западло, да?
– Да пошла ты… – Расписной ворочался в траве, как большой тюлень.
– Что? – спросили мы с Костиком хором.
– Все-все-все, вы серьезные ребята…
– Так-то вот. Едем отсюда!
По пути Маша попросила остановиться сначала у палатки при дороге, где девушки купили лейкопластырь, бинты-йоды и мороженое зачем-то, а потом второй раз в указанном ею укромном месте.
– Все, оба из машины, на лечение! – скомандовала она.
