Финч указал на Аггс:
— Расскажите, как Фласк устраивался в городе.
— Он был всегда такой аккуратный — не то что этот или этот. — Она показала пальцем на Фангина и Облонга. — Всегда держал чемодан на замке, такой он был, мистер Фласк.
Облонг вспомнил ее неубедительную ложь во время их первой встречи.
— Постой-ка, Аггс, ты же мне говорила, что ничего о нем не знала.
— Ну… — Аггс покраснела, а потом побледнела, глаза ее горели. — Так он ведь смылся и даже «простите» не сказал. Я за ним смотрела как полагается, честное слово, а он взял и переехал на Бокс-стрит. Сбежал, как крыса с корабля. Он отказался от Аггс, а я отказалась от него.
Финч указал на Фангина:
— А как Фласк вел себя в пабе, что-нибудь выбалтывал под действием «Крепкого»? И только факты, пожалуйста, только факты.
— Ну да, кхм, мы все любим время от времени опрокинуть пинту-другую, — сказал в свою защиту Фангин. — Фласк точно любил. Он становился еще любопытнее и постоянно расспрашивал про запретный квартал и поместье.
— А вы под воздействием нескольких пинт «Крепкого», естественно, молчали как рыба, — с улыбкой вставил Борис.
— Тишина! — крикнул Финч. — Что-то я не видел вашей руки, мистер Полк. — Борис зарделся как школьник.
Финч повернулся к Орелии:
— Заходил ли Фласк в магазин «Безделушки и мелочи»?
— Время от времени наведывался, но ни разу ничего не купил. Он охотился за книгами. «Появится любой антиквариат из-под прилавка — сообщите», — так он мне сказал.
Тут вмешался Ференсен:
— От Валорхенд мы знаем, что Фласк целеустремленно заводил друзей в Северной башне и особенно тесно сошелся со Стриммером.
Облонг не удержался и спросил о своем главном мучителе:
— А почему здесь нет ее?
— У меня есть основания полагать, что она занята научными исследованиями на местности, — ответил Ференсен, — но она предъявила мне один загадочный факт, к которому мы еще в свое время вернемся.
— Подводя итог… — начал Финч, и Ференсен продолжил:
— Фласк рассказал Стриммеру и Валорхенд, что в поместье приедет богатый чужак по имени Сликстоун и что его переезд будет настоящим оскорблением предыдущему владельцу, великому ученому и отцу-основателю Ротервирда.
— А он, случайно, не назвал имени этого великого ученого?
— Полагаю, если бы назвал, Валорхенд сообщила бы нам и об этом. Что в действительности сделал Фласк, так это побудил ее устроить демонстрацию протеста на приеме у Сликстоуна.
Финч снова повернулся к Аггс:
— А что там с записной книжкой мистера Фласка?
— Он ее почти что разорвал перед тем, как переехать на Бокс-стрит. — Аггс пыталась сдерживаться. — Оставил все ящики пустыми, только книжка лежала на месте. Хотел, чтоб я ее нашла, верно? Ну так я ее и сохранила. А когда он отчебучил этот свой фокус с исчезновением, я вручила книжку мистеру Фангину.
— А теперь вопрос к аудитории, — важно произнес Финч. — Нам известно, что в записной книжке содержалась анаграмма Лост Акра и год, соответствующий записи «Хроник» о цветке середины лета. Рассказывал ли ему кто-нибудь из присутствующих о Лост Акре?
— Кто ж сам-то об этом знал? — заметил Борис, опять забывая поднять руку.
На этот раз Финч оставил его оплошность без внимания. Все трое посвященных — Финч, Солт и Ференсен — дружно покачали головами.
Облонг поднял руку:
— Я связался с доктором Пенделом из Британского музея и говорил с ним о «Хрониках». Пендел сообщил, что к нему уже обращался мой коллега, — кто еще, если не Фласк?
— Только это не дает нам ответа на вопрос, — заметил Фангин, — откуда он знал, что нужно спрашивать у Пендела.
Облонг предложил ответ:
— Он наткнулся на фрески в церковной башне. На них есть дата — 1017 год римскими цифрами. На фресках присутствует и сцена эпохи саксов, и достаточно странные рисунки, которые теперь становятся намного понятнее, чем раньше. Но нет, простите, я ошибаюсь, Фласка там не было. Я первый туда забрался. Пыль там доходила до лодыжек.
Фангин поднял руку:
— А откуда Фласк знал о приезде сэра Веронала еще до того, как тот появился?
Горэмбьюри поднялся и достал из кармана листок бумаги:
— Мэру пришло письмо от человека, который подписался как Пул Малар, это он предложил пригласить сэра Веронала и отреставрировать поместье. Вот это письмо. Может быть, он предупредил об этом и Фласка?
Присутствующие посмотрели на Горэмбьюри со сдержанным одобрением. В предписаниях определенно должно было содержаться правило, запрещавшее показывать деревенским внутреннюю переписку мэра. По всей видимости, недавние переживания секретаря Городского совета расширили его представление об общественных интересах.
Горэмбьюри зачитал первый абзац:
— «Вы заслужили вознаграждение за самоотверженную работу. Свой уникальный статус Ротервирд получил благодаря единственной в своем роде тайне. За древними потайными дверями скрывается не менее древнее сокровище. Двери же не откроются до тех пор, пока не будет восстановлено поместье, пока оно не перейдет роду Сликстоунов, единственным потомком которого является сэр Веронал Сликстоун. Этот человек сказочно богат, и он откликнется на верно составленное приглашение, однако ни при каких обстоятельствах он не должен узнать о существовании клада. В свое время он сам Вас к нему приведет. Не забудьте особо подчеркнуть, что данное приглашение является высокой честью по отношению к чужаку…»
Грегориус Джонс уже некоторое время пребывал в полной растерянности, но это стало для него последней соломинкой.
— Может быть, я вообще ничего не понимаю…
— Что вполне вероятно, — вставил Борис.
Джонс, не смутившись, продолжил:
— …но в доме Финча мы уже обсуждали личность Пула Малара. И решили, что его не существует.
— Хорошо, новая игра. — предложил Борис. — Отгадайте, кто такой Пул Малар?
В голове у Фангина что-то мелькнуло — некая ассоциация, какая-то связь. Подсказка из кроссворда, анаграмма, латынь, горностай Фласка…
— Постойте-ка! — воскликнул он. — Одну минутку!
Он несколько мгновений постукивал кулаком по столу, собирая вместе все факты, и наконец выкрикнул:
— Эврика! По-латыни Фласк, или «фляга», звучит как ампулла. Добавьте букву «Р», то есть Роберт, и получите Рампулла. Переставляем буквы местами и получаем Пул Малар. Так же и Лост Акр стал Стол Каром. В итоге выходит, что Пул Малар — это Роберт Фласк, а Роберт Фласк — это Пул Малар.
Солнце уже заходило, и Ференсен зажег лампы и свечи. Лица собравшихся частично оставались на свету, частично ушли в тень — как на рембрандтовских портретах с кьяроскуро[48]. Пейзажи на снимках гобелена, казалось, зажили собственной жизнью — крутились лопасти ветряной мельницы, серпы срезали пшеницу, крестьяне вертели головами и разговаривали между собой. Мерцали золотые буквы на корешках книг. Само прошлое пришло сюда отобедать.
Облонг вспомнил еще одну тревожную деталь:
— Это именно Фласк предложил директору разыграть на сцене ярмарки легенду о цветке середины лета. Тот получил очередное анонимное письмо, только почерк полностью совпадал с тем, что был в записной книжке Фласка.
Финч включился в обсуждение, подведя итог:
— Выходит, что
