— Мистер и миссис Абнер… Мистер Анвил…
Гости вступали в комнату в алфавитном порядке, пара за парой, будто в Ноев ковчег; ни один из вошедших не смел нарушить тишину, поскольку сэр Веронал продолжать стоять на своем возвышении, молчаливый и неподвижный. Гостей охватило новое глубинное чувство — чувство гордости за архитектурную жемчужину, которая все это время находилась у них под носом, — но к нему примешивалось тревожное непонимание, отчего этот любитель роскоши избрал именно их. Ротервирдцы прекрасно сознавали разрушительную природу власти, они достаточно прожили с мэром, который брал больше, чем давал, и хотя они упорно испытывали подозрение ко всем чужакам, но, как и все, не могли устоять перед чарами роскоши.
Коллекция произведений искусства сэра Веронала добавляла пафоса моменту — здесь были представлены и портреты в исторических костюмах, и сюжеты средневековой истории, и экзотические города. «Исторические предписания» попирались везде: в картинах маслом, в камне, в шелках и шерсти. Ротервирдцы оценивали тонкость работы, но шарахались от любых намеков на историю в сюжетах. Исторические костюмы для них мало отличались от вечерних нарядов, а реально существовавшие места — от обычных фантазий.
Горэмбьюри прошелся по списку и обнаружил, что не явился лишь один младший научный сотрудник Северной башни, и отсутствие этого сотрудника не удивило бы никого из ее знакомых. Он объявил миссис Бантер без всяких происшествий; люди с таким природным высокомерием неминуемо попадают во все списки приглашенных.
Когда последние гости прошли внутрь, дверь за спиной сэра Веронала распахнулась и вошла леди Имоджен, воплощенная элегантность в платье алого цвета, с небольшой драгоценной тиарой в волосах; за леди следовал мальчик в сером костюме. Актриса еще никогда не играла с таким количеством массовки и в столь роскошных декорациях. В данный момент у нее не было ни малейшего желания отходить от сценария — возможно, сцена и была простоватой, но находиться в центре подобного действа ей было лестно. Она светилась лучезарной, но сдержанной улыбкой, лишь намекавшей на приветствие.
Сэр Веронал сделал шаг вперед и распростер руки с едва ли не балетной грацией, неожиданной для его возраста.
— Горожане Ротервирда, леди Сликстоун и я устроили эту скромную вечеринку в благодарность за предоставленную возможность возродить наше поместье. Надеюсь, что мы в должной мере отплатили за ваше доверие.
Орелия заметила, как Сноркел вздрогнул, услышав эту речь. В словах «наше» и «отплатили» явно чувствовался какой-то подтекст. Голос звучал ясно и казался более мелодичным, чем ей запомнилось по прошлой встрече.
— Будьте добры, подходите знакомиться — мы постараемся поговорить с каждым из вас. — Сэр Веронал повернулся к своей массовке. — Nunc est bibendum![14] — добавил он.
С тем же успехом он мог взмахнуть волшебной палочкой. Официанты с серебряными подносами тут же направились в зал, а музыканты начали играть. Коктейли «Голубая лагуна» рассеяли остатки нервозности, и в зале в мгновение ока стало так же шумно, как на любой вечеринке.
Родни наблюдал за гостями с оттенком презрения. В этих людях не было и капли стиля его хозяина. Он содрогался при мысли о том, какими окажутся их отпрыски. Родни подозвал проходящего мимо официанта:
— Принеси мне сосиску и одну из тех голубых штук, и не тормози.
Тем временем никем не замеченная хрупкая фигурка в плаще и с рюкзаком с помощью шеста перепрыгнула через окружавшую дом стену в небольшой слепой зоне камер наблюдения и проскользнула в дальний угол сада.
Ромбус Смит терпеть не мог вечеринки. У него начинали болеть щеки, когда приходилось улыбаться людям, которых он едва знал или с трудом понимал. Выставленная на обозрение история Ротервирда занимала его больше, чем привезенные невесть откуда шедевры. Интересно, были ли здесь эти камины до реставрации? И как насчет деревянных панелей? И если все это осталось с тех пор, то кем мог быть их первый владелец? Какие обстоятельства привели к тому, что эта архитектурная жемчужина столетиями пребывала в забвении? Любопытным показался ему и странный узор высоко над камином: инициалы «Г.Г.» были затерты и переделаны в «Г.У.» Один слой накладывался на другой; вот в чем главная проблема истории — стоит поскрести поверхность, и…
Другие гости тоже показались ему любопытными, карнавал срывал покровы. Простые зеваки бродили по залу, наслаждаясь бесплатной выпивкой и непринужденными беседами. Люди целеустремленные двигались по намеченному пути. Снобы вертели шеями, как перископами подводных лодок, выискивая взглядом общество поприличнее. Несчастные медленно напивались. Павлины и их самки выставляли напоказ разноцветные хвосты. И оставались еще те, кого нельзя было определить ни в одну описанную категорию: к примеру, облаченный в черное Стриммер ждал, когда общество само придет к нему, при этом по всему было видно, что он пребывает в нервозном состоянии. «С чего бы это?» — задавался вопросом Смит.
Один из разряда несчастных подошел к нему, сжимая в руках бокал с третьим коктейлем.
— Вечер добрый, Ромбус.
— Фангин…
— В школе все в порядке?
— Нам тебя очень недостает.
— Ну так возьмите меня обратно… пожалуйста.
— К сожалению, от меня это решение не зависит, но вот, к примеру, частные репетиторы английской литературы всегда нужны, и им в конце концов улыбается удача.
— Им-то да, но не тем, чей предмет — тритоны и амебы.
— Науки о природе в Ротервирдской школе преподают недостаточно хорошо — стараниями мэра, который невысокого мнения обо всем, что находится за чертой города. Я бы тебя поддержал, негласно, разумеется.
Фангин чуть покачнулся. Неужели кто-то в него верит?
— Ты — хороший парень, Ромбус.
Он сделал глоток коктейля и удалился обсуждать предложенные идеи с женой, которая ехидно ответила, что алкоголики не особенно преуспевают на педагогическом поприще, поэтому нужно решать проблемы по мере их поступления.
К директору школы подошла еще парочка неопределившихся: отрастивший к торжественному случаю бороду профессор Болито притащил на хвосте Облонга.
— И это называется «коктейль»? — поморщился глава Южной башни, глядя в свой бокал с таким видом, будто в нем было прокисшее молоко.
— Это «Голубая лагуна», — ответил Облонг, демонстрируя распространенную привычку классных руководителей информировать присутствующих об окружающей реальности даже в тех случаях, когда в этом нет необходимости.
— Я и сам, черт возьми, прекрасно знаю, что это такое. Но я-то ждал чего-нибудь покрепче.
— Визи — профессор миксологии, а также астрономии, — пояснил Ромбус Смит.
Болито похлопал Облонга по плечу.
— Приходите в Южную башню завтра в шесть, и я покажу вам, что такое настоящий коктейль. — Болито махнул рукой в сторону хозяина вечеринки. — Гляди, как порхает.
Последнее слово достаточно точно описывало происходящее: сэр Веронал, похожий на хищную птицу в собственной золотой клетке, тряс руки всем, но для более близких контактов объекты выбирал крайне осторожно — интересно, какую цель он преследовал? Понаблюдав повнимательнее, Ромбус Смит понял, что сэр Веронал порхает вокруг истории: и начал с
