9. Озарение
Как только «Книга римских рецептов» очутилась в библиотеке сэра Веронала, она сразу же стала его помощником в обретении памяти, возвращая его в давно забытые дни его творческой жизни. Он не мог припомнить только значение последней страницы с ее обычными фигурами на полях и отсутствием всякого намека на чудовищность. Сликстоун прилежно работал над ней, вкладывая всю силу сознания, которое теперь, несмотря на некоторую бессистемность, могло вытаскивать на поверхность глубоко похороненные образы. Видимо, его способностям к припоминанию был нанесен какой-то безвозвратный урон.
Когда решение все же пришло, прошлое и настоящее слились в минуте великолепного озарения, а Сликстоун сжал руки в кулаки и закричал. Его взору открылся последний эксперимент Уинтера, самый амбициозный из всех, и Сликстоун один знал его результаты. У него в руках были и камни, и книга. Оставалось только найти белую плиту и точку перехода, и он откроет путь к величайшему знанию. Сэр Веронал снова перечитал записную книжку, в которой миссис Бантер хранила заметки о ночных похождениях Хеймана Солта, человека, который нашел камни, — тот совершал пешеходные прогулки в леса на севере Айленд Филда. Найти плиту будет, конечно же, несложно.
Но что делать с другими людьми, которые могли ему воспрепятствовать? Сноркела он держал на серебряном поводке, а Стриммер сам был в игре. Валорхенд казалась слишком неосведомленной, чтобы представлять какую-либо реальную угрозу. Актриса оставалась для него загадкой. Она прочла одну из «Черных книг», что, к его удивлению, говорило не о скрытности, а о странном для нее проявлении независимости, чего Сликстоун не мог не заметить. И зачем она ходила на похороны миссис Бантер? Поначалу он ждал, что актриса попросит больше денег. Избавиться от нее будет проблематично — еще одна смерть в Ротервирде вызвала бы подозрения, — но и отсылать «жену» во внешний мир было бы тоже рискованно. Сэр Веронал решил, что еще придумает решение.
Он перешел к следующему вопросу. Вооружившись линейкой и бумагой в клеточку, он начал копировать последнюю страницу «Книги римских рецептов». Проведя кое-какие измерения, сэр Веронал позвал своего самого доверенного исполнителя.
— Отнеси это в литейный цех и держи рот на замке. Размеры должны быть в точности такими же, а материал легким. Используй титан.
Мужчина лет шестидесяти посмотрел на страницу и моргнул, а сэр Веронал не смог удержаться от соблазна разделить с ним свой триумф.
— Это ерунда, просто клетка с особыми свойствами, — сказал он.
— Для чего? — произнес слуга, который боялся, что теперь в хозяйстве заведется какой-нибудь жуткий питомец.
— Для удивительной игры в иллюзии, — ответил сэр Веронал.
10. Инерция
Конец апреля выдался погожим, тучи рассеялись, дул легкий ветерок. Дожди приносили свежесть и шли в основном по ночам. Ласточки прилетели рано — они носились по обоим уровням Итерс Уэй, на лету подхватывая насекомых. Хлебные крошки доставались простым воробьям.
И только Ференсен не радовался перемене погоды. Кожа его пересыхала, а глаза непроизвольно щурились от прямого света солнечных лучей. Он вставал спозаранку и продолжал искать черную плиту, укрываясь в тени зонта. Ряды живой изгороди лучами расходились от города, соблюдая ту же систему, которая прослеживалась в расположении курганов и буковых рощ: те своими корнями попирали верхушки лежащих под ними могильников. Ференсен рисовал диаграммы и выискивал возможные варианты решения загадки так же, как профессор Болито охотился за неоткрытыми планетами, сочетая точные данные с собственным чутьем. Но Ротервирд упрямо отказывался выдавать свои секреты, и Ференсен начал опасаться, что плита находится в городе, вход в который был ему заказан.
В глубине души он понимал, что просто топчется на месте, слишком уж цепляясь за свою привычку выжидать, и в этом заключалась вся двойственность его положения. Ференсен уже давно отгородился от воспоминаний о древних временах, слишком ужасны, слишком болезненны были образы прошлого. Но возвращение Веронала не оставляло ему выбора: он должен встретиться с забытыми демонами лицом к лицу. И если Солт прав, значит, Лост Акру грозит уничтожение. Ференсен считал место испорченным, извращавшим естественный порядок в едином плавильном котле, в котором все животные, птицы и растения становились гротескными пародиями на самих себя. Восхищенный разнообразием тамошней природы, Солт придерживался другой точки зрения, но Солт не знал, с каким дьявольским умыслом можно использовать точку перехода.
Поэтому апокалипсис Лост Акра казался Ференсену избавлением, особенно ввиду того, что Веронал все ближе подбирался к разгадке. Ференсену мешало только одно: любовь к сестре, которая оставалась погребенной в этом месте, в тюрьме такой жестокой и гениальной конструкции, что сам он был не в состоянии ее вызволить. Веронал мог узнать выход, восстановив память, но это представлялось худшим развитием событий по всем прочим соображениям.
Неуверенность Ференсена только усилилась со смертью миссис Бантер. Через Паньяна Борис донес до него слух о том, что женщину убила молния. Он знал, что заряд иногда попадает в человека, но вряд ли такое могло случиться тем вечером, он ведь отлично помнил погоду того дня. По-видимому, к Вероналу возвращались силы, и это стало еще одним печальным предзнаменованием.
Ференсен шел к лабиринту, который давным-давно устроил в лесу возле своей башни. На первый взгляд лабиринт казался самым обычным — изгородь из буков и дубов изгибалась то в одну, то в другую сторону. Только забравшись вглубь, можно было увидеть деревянные ворота, каждая створка которых закрывалась с открытием другой, и мостки, тянувшиеся через ручей вверх и вниз. Всячески меняя его и усовершенствуя, Ференсен считал это место тренировочной площадкой на случай, если элевсинцы вернутся.
Дубовый стул, подобно маленькому трону, встречал любого, кому хватило бы ума добраться до центра лабиринта. Здесь Ференсен открыл письмо, полученное из Ротервирда, — сам факт его доставки казался ему поводом для беспокойства. В глаза Ференсену тут же бросилась подпись в конце — Мармион Финч. Финч — такова была фамилия первого губернатора, которого Роберт Оксенбридж назначил следить за законностью перехода города к автономии.
Деловой тон письма немного его успокоил.
Дорогой Ференсен!
Будучи наследственным герольдом Ротервирда, я проживаю в Эскатчен Плейс, необычном доме с необычным прошлым. У меня в руках находится письмо, запечатанное большой государственной печатью. Согласно указаниям, его нужно открыть только в случае «величайшей опасности». Полагаете ли Вы, что подобная опасность пришла? У меня есть основания думать, что Вы можете знать ответ на этот вопрос, хотя я понятия не имею, каким образом. Я принял решение держать Ваше существование в тайне.
Если Вам захочется со мной повидаться, я готов пойти Вам навстречу. Ради взаимного доверия также прилагаю письмо мисс Рок. Думаю, Вы с ней знакомы.
Искренне Ваш, Мармион ФинчЕсли верить Солту
