— Может, и так, но Красс лучший, и он не скупится для своих солдат на трофеи, бонусы и повышения.
— Тогда вы неплохо устроились, — произнес я.
Сергей похлопал по лычкам на плече и сказал:
— Я кое-что приберег на черный день. А ты?
— Я живу во дворце, — честно ответил я. — Никогда бы и не мечтал о таком на Велиале.
— И, если не ошибаюсь, у тебя есть доступ к омолаживающим операциям, — сказал он. — Либо так, либо ты необычайно хорошо сохранился.
— Думаю, всего понемногу. — Теперь я заметил, что в его голосе появились стальные нотки. Возможно, он из тех людей, которые после пары стаканов становятся агрессивными? Возможно, внутри него таилась какая-то горечь, которой я не заметил в свое время? Однако я не чувствовал, что нахожусь в опасности.
— Многое должно измениться, — вдруг отозвался Сергей. — Слишком много коррупции наверху. Слишком много людей наживаются на происходящем. Слишком мало боеприпасов для солдат на фронте.
— Многие так считают.
— А ты нет?
Я пожал плечами:
— Возможно.
Его злость исчезла так же стремительно, как и появилась.
— Какого черта? Зачем говорить о политике? Давай вспомним Велиал и старых друзей.
Я заказал еще выпивки. Нам только успевали подносить ее. Хорошо встретить старого знакомого из старого улья.
Пошатываясь, я ввалился в наши дворцовые покои. Антон и Иван уже возвратились со смены. Я упал в кресло, посасывая свою выпивку.
— Никогда не угадаете, на кого я натолкнулся, — произнес я.
— На пивную фуру, — заявил Антон, — судя по виду. Либо на ближайший бар, а когда спустил все деньги, прибежал обратно.
— На Сергея Кримова, — сказал я.
— На скользкого Сергея? — переспросил Иван.
— На него самого.
— Хочешь сказать, что Седьмой здесь? — поинтересовался Антон.
— Похоже, недавно прибыл.
Антон присел в другое кресло и тоже налил себе выпить.
— Вот так новость, — задумчиво сказал он. — Не встречался ни с кем из старого полка с тех пор, как мы вступили в Львиную стражу.
— Теперь они в боевой группе Красса. Приписали к ней после Кассари.
— А еще кого-то видел? — спросил Иван.
— Только Сергея. Он бродил в одиночку, ища достопримечательности Ахерона.
— Скорее бары и связи с местными бандитами, — уточнил Антон.
— Мы пили за его счет, — ответил я.
— А ты после проверял кошелек? — спросил Антон.
— Что ты имеешь против парня?
— Он всегда был мутным типом, — ответил мне Антон.
— Люди меняются, — заметил я.
— А если и нет, нам какое дело? — сказал Иван. — Лев всего лишь пил с ним, а не ввязывался в его темные делишки.
— Думай как хочешь, но выслушай меня. Этот парень продаст пломбы из твоих зубов, а затем вернется еще и за зубами.
— Говоришь, они часть боевой группы Красса? — спросил Иван. — Тогда сюда прибыло четыре его полка. Теперь у него здесь больше полков, чем у кого-либо другого.
— Они должны находиться на фронте и сражаться с еретиками, — заметил Антон.
— Обязательно сообщу это Крассу при следующей встрече, — сказал я, однако уже стал прикидывать в уме расклад сил.
Четыре полка, из них один тяжелый бронетанковый, делали Красса самым могущественным человеком на планете. А принимая во внимание, что тут же находились Махариус и остальные лидеры Крестового похода, они в равной мере делали его и самым могущественным человеком в Империуме. Интересно, наслаждался ли он сейчас этим чувством?
— Значит, его прикрывают «Гибельные клинки» и «Теневые мечи», — сказал Иван, явно проводя такие же вычисления. Грустно осознавать, как скоро в нас всех поселилось предчувствие измены. Думаю, это также говорило о том, какая атмосфера царила в то время и в том месте. Полагаю, каждый из нас питал подозрения насчет исхода этого конклава.
— Давайте делать ставки, — вдруг предложил Антон.
— На что? — спросил я.
— Кто первым ударит Махариуса в спину.
— До этого не дойдет, — произнес я.
— Почему? — поинтересовался Антон. — Тебе откуда знать?
Ответить мне было нечего. Я действительно не знал, что ему сказать. Да я даже сам не верил в свои слова.
— Ты впрямь думаешь, что нам придется сражаться против Седьмого? — сказал Иван.
— Если мы согласны с Антоном, то вполне вероятно.
— До этого не дойдет, — повторил вслед за мной Иван. Его ровный механический голос придал его словами уверенности, которой, я не сомневался, он вовсе не чувствовал.
Сложно было представить, что мы вообще говорим о том, что нам придется защищаться от людей, вместе с которыми мы когда-то воевали. Неужели вот в это превратились высокие идеалы Крестового похода?
Возможно, Махариус совершил ошибку, прибыв только с личной гвардией и остатками гроссландцев. И они, с учетом их потерь на Локи, вполне вероятно, могли оказаться не на нашей стороне.
Кардинал Септим вошел в тронный зал Махариуса в окружении парящих сервочерепов. Я шагнул ему навстречу, чтобы преградить дорогу. Он взглянул на меня так, как смотрят на особо ядовитое насекомое. Его охранники уставились на меня, однако вряд ли они могли тут что-то сделать. Ведь у меня был дробовик. Их тщательно досмотрели перед входом, изъяв все оружие. Меня проинструктировали провести еще один обыск, прежде чем они подойдут ближе. Просто на всякий случай.
Когда я закончил, кардиналу разрешили приблизиться к трону Махариуса с кипой скрепленных печатью документов, которые он и передал лорду верховному командующему. Листы пергамента выглядели достаточно внушительно, и Махариус всем видом давал понять, что пристально их изучает.
— Вы удовлетворены? — справился кардинал, взглядом знатока разглядывая пышное убранство зала.
Я чувствовал, будто он мысленно оценивает стоимость каждой передвижной статуи, каждого коврика из драконьего меха.
— Осторожность лишней не бывает, — ответил Махариус.
— А теперь, когда мы установили мои bona fides, может, обсудим вопрос, который привел меня сюда?
— Непременно, — произнес Махариус.
Кардинал обернулся и обвел взглядом меня и всех остальных. Похоже, ему не хотелось начинать разговор при подчиненных.
— Можете говорить все что угодно перед сержантом Лемюэлем и его людьми, — сказал Махариус. — Я вверяю им свою жизнь.
— Вы вверяете им куда большее, раз позволяете слушать тайны Империума.
— Они дали те же клятвы Императору, что и я. Им можно доверять не меньше моего.
Кардинал выглядел так, словно собирался возразить, но по виду Махариуса было ясно, что он не собирается менять свое решение и, возможно, так все и задумывалось.
— Как пожелаете, — ответил он.
— Тогда говорите, — сказал Махариус.
— Вы совершили невероятные деяния, — начал кардинал. Его голос немного изменился. Теперь Септим стал оратором, обращавшимся к толпе, пускай этой толпой были только лорд верховный командующий и его гвардия. Махариус иронически отмахнулся. — Вы сослужили для Империума службу большую, чем любой другой человек за десяток
