— Это проблема, — сказал инквизитор. — Реальная проблема. Уровень дисциплинарных проступков вырос на шестьсот процентов. В дуэлях погибли семнадцать офицеров. Один лишился глаза. Трое — конечностей. Семьсот пятьдесят два рядовых получили ранения в драках, сто семь — со смертельным исходом.
— Для лагеря таких размеров это неплохо, — заметил Лазло, один из штабных офицеров Махариуса.
— Это только за вчера, — ответил Дрейк. — Обычно это месячная норма.
Лазло, казалось, хотел возразить, но не решился. Инквизитор вернулся к Махариусу:
— Все это части одного целого.
— Знаю, — произнес Махариус. Он говорил задумчиво, как будто его разум витал где-то в другом месте, планируя, как победить Рихтера.
Я впервые видел его таким.
— Но офицеры и комиссары способны взять ситуацию под контроль, — сказал Лазло.
— Они тоже часть проблемы. Крестовый поход теряет единство. Наши офицеры бьются на дуэлях. Комиссары наказывают за мелкие нарушения, позволяя при этом гнили распространяться дальше. Все начинается сверху. Верховное командование слишком поглощено подковерной борьбой, чтобы сосредоточиться на других задачах. Младший офицерский состав распустился без какого-либо надзора и расширяет амбиции и предубеждения своего начальства на остальные войска. Вчера сторонники генерала Тарки и генерала Красса открыли друг по другу огонь и не прекращали до тех пор, пока комиссары не казнили шестьдесят человек за неподчинение приказам. При этом три комиссара погибли.
Махариус бросил взгляд на Дрейка.
— Всем нам известно, что это проблема, — язвительно заметил он. — Вопрос в том, что нам делать.
— Нет, — сказал Дрейк. — Вопрос в том, что тебе делать? Ты же наш лидер.
Махариус задумался над его словами.
— Мы зашли так далеко, — произнес он. — Наши самые опытные солдаты состарились и устали. Новые рекруты еще не испытаны, и им недостает былого рвения ветеранов. Офицеры лишились иллюзий насчет непогрешимости их командиров. Неудивительно, что все катится в пропасть.
— И снова — что ты будешь делать?
— Я обращусь к войскам. Объясню им наш план. Снова объединю их ради Крестового похода.
— Потребуются не просто слова, — заметил Дрейк.
— Тогда я дам им больше, чем слова. Я поведу их вперед, чтобы сокрушить Рихтера и его пособников, а после этого мы приведем сами миры Ореола под власть Империума.
Я был потрясен. Неужели он настолько оторван от реальности? Из его уст все звучало так просто. Он сделает это, и результат неизбежно будет. Так он всегда говорил, а я всегда верил ему. Возможно, изменился я. Возможно, я утратил былую веру. А может, чудесное обаяние Махариуса со временем поблекло. Возможно, это всегда было обманом, но только сейчас я сумел распознать его.
Я прогнал эти мысли в темные подвалы разума, однако они не желали идти из головы.
Глава 20
— Говоришь, у него есть план? — поинтересовался Константин.
Мы снова находились в «Красном фонаре», как будто случайно встретившись и удалившись в приватную комнату. В этот раз нам вынесли кальян с дрём-дымом, чтобы прикрыть отсутствие девушек. Михаил зажег его и какое-то время задумчиво посасывал. Я покачал головой, когда он предложил мне тоже, и выпил еще водки.
— Так он говорит, — сказал я.
— И что за план? — теперь заговорил Михаил, привычно нагло, привычно насмешливо, привычно пытаясь спровоцировать меня на резкий ответ.
— Он со мной не делился, — произнес я. — Но, если хочешь, могу у него спросить. Скажу, что ты интересовался и очень хотел бы знать.
— Уверен, Лев делает все возможное, — сказал Константин. От меня не утаилось то, как он назвал меня Львом. Казалось, словно мы с Константином теперь старые друзья-товарищи. По крайней мере он хотел, чтобы так казалось. Константин либо был на моей стороне, либо хотел, чтобы я так считал.
— А у Льва есть мысли, что это за план? — Теперь Михаил как будто переключился на Константина.
Я задался вопросом, действительно ли тот подначивал его, или же они просто так хорошо вжились в роль. Наверное, всего понемногу.
— Нет, но он уверен в его успехе. И через три дня он собирается обратиться к войскам. Возможно, тогда все прояснится.
— Значит, у нас есть три дня, — произнес Константин, тут же выйдя из роли.
— Почему ты не сказал об этом сначала? — сказал Михаил, уставившись на меня.
— Я думал, но потом мне захотелось еще немного полюбоваться твоими ухмылками, — ответил я. — Они такие забавные.
— Где он будет говорить?
— На Гранд-плазе.
Двоица обменялась взглядами.
— Он сможет вновь привлечь войска на свою сторону.
И я увидел тревогу в их глазах и услышал потрясенную приглушенность их голосов. Они все еще боялись Махариуса. Они все еще считали, что он сможет собрать даже преданных сторонников генералов-заговорщиков, если только поговорит с ними. Мне не раз доводилось слышать речи Махариуса, и я понимал обоснованность их страхов.
— Лучше сообщить генералу, — произнес Константин. — Он захочет об этом узнать.
Он повернулся и посмотрел на меня, вмиг перестав притворяться, что мы старые друзья-приятели.
— Будь готов. Остаемся на связи. Вот где ты заработаешь свои цацки.
В его голосе чувствовалось то самое презрение, что обычно у Михаила. На моем лице не дрогнул ни единый мускул. Скоро я узнаю, зачем они завербовали меня.
— Они упомянули генерала, — произнес Дрейк.
Лицо инквизитора походило на непроницаемую маску, но я знал его достаточно долго, чтобы от меня не утаилась нотка заинтересованности в голосе.
Я кивнул.
— Небольшое упущение, — продолжил он, — но довольно важное.
— Они считают, что, если Махариусу дать шанс обратиться к армии, ему удастся объединить Крестовый поход.
— Они так сказали, или ты так подумал?
— Подумал, но я там был, а вы — нет.
Дрейк чуть склонил голову набок и пристально посмотрел на меня, словно сова, которая разглядывала особо аппетитную мышь. Впрочем, его маска никуда не исчезла.
— Тут я доверюсь твоему суждению.
— Возможно, они не зря его боятся, — сказал я.
Дрейк пожал плечами:
— Может, когда-то. Сейчас… даже не знаю.
Его плечи поникли, и всего на мгновение мне показалось, будто я вижу уставшего и отчаявшегося человека. Сколько же на самом деле Дрейку было лет? Он выглядел не старше меня, но у него тоже был доступ к омоложению.
— Они сказали, чтобы я был наготове и что они будут на связи. Если они попросят меня предать Махариуса, то только сейчас.
— Они не попросят, — сказал Дрейк. — Они прикажут. Они думают, что ты увяз слишком глубоко, чтобы выйти из игры.
Я ощутил слабый укол беспокойства.
— Думаете, они могут попросить меня убить его?
— Нет. Они недостаточно доверяют тебе и не знают, справишься ли ты. Но ты будешь задействован и замешан, — сказал Дрейк.
И тогда до
