– Не хочу ничего знать! – заявила Кларисса. – Я и так услышала достаточно. Идемте. – Жестом она позвала за собой Этель, и обе удалились.
Вольфганг остался.
– Коль скоро нас покинули матроны, приступим к делу. Груз?
– На месте, – нахмурился Фабиан, разминая кисти рук. – Ящики тяжелые, как саркофаги.
Пэр, не желая отставать, поспешил вставить слово:
– Мои ребята всё разузнали. В три пополуночи, как и каждую ночь, у констеблей пересмена. Останется только шнур размотать. Катушку спрятали в подвальном окне. – Вид у мальчишки был до смешного гордый, будто он сам придумал весь план.
– Значит, времени у нас до трех. Чайка и Луиза должны пройти в третий зал до полуночи, иначе больших денег не видать.
– Подробнее про залы. – Чайка сосредоточенно теребила рукав платья, прикидывая, как пристроить в него карты. Им заранее удалось раздобыть колоду с особенными рубашками, какие использовали только в «Эрмелине», и она не один вечер посвятила ее ювелирному краплению.
– В нижнем, что на первом этаже, игра идет на фишки. Играют в штос и кости. – Дюпон прикрыл глаза, вспоминая устройство игорного дома. – На втором этаже – рулетка и снова карты. Здесь уже идут в ход ассигнации. Поэтому фальшивки нужно сменять на фишки в первом зале, а потом обратно.
– У нас будут фальшивые деньги? – ужаснулась Луиза.
– А откуда у нас взяться настоящим? – Олле рассмеялся. – Зато мастера одного знаю: нарисует – не отличишь от оригинала. Купюры новые после переворота, подделки еще плохо распознают. У Чайки восемь тысяч, у тебя две. Не обижайся.
– За Луковку не беспокойся, я научила ее паре фокусов – не пропадет.
– Тем лучше.
– Так что же третий зал? – поторопила Чайка. – И что нужно делать, чтобы туда попасть?
– Играть по-крупному во втором. Сорить деньгами так, чтобы тебя заметили. Смеяться громко. Делать вид, что пьяна, но выигрывать. Тогда тебя пригласят. Ты будешь настаивать на преферанце – ставки в «котле» растут как грибы.
– Ясно. А она? – Чайка бесцеремонно указала пальцем на Луизу.
– Выберешь Луковку в партнеры. Якобы случайно. – Фабиан изобразил неопределенный жест. – Скажешь, к примеру, что доверяешь только женщинам.
– К трем все должно быть кончено, – напомнил Олле. – Я буду рядом, но вы должны помнить: в три часа ночи мы уходим.
– А вас отпустят? Из «Эрмелина» никто и никогда не выносил больше тридцати тысяч. – Дюпон с сомнением нахмурился.
– Олле, – обратилась к нему Луиза. – Мы сможем уйти?
– Об этом позаботимся мы с Вербером. Больше пока вам знать не следует.
– Если тебя это успокоит, я могу одолжить свой широкий пояс для особых случаев, – проникновенно забормотала ей на ухо Чайка. – От пули он не спасет, но от ножа в печень – вполне.
Луиза нервно усмехнулась.
– Так завтра все решится? – В жилистых руках Вольфганга очутилась гармонь, а на плечи легли ее затертые кожаные ремни.
– Завтра.
– А чего тогда кислые такие, а? – Он расхохотался. – Завтра вы вернетесь домой богачами! Ну-ка послушайте песенку про одного такого… Народную! – Пальцы лихо пробежали по кнопкам и взяли первый разухабистый аккорд.
Вольфганг кашлянул и запел:
В Винфурте был мельник —Тот еще бездельник!Много золота и батраков имел.Но однажды, выпив лишку,Фею повстречалИ от страсти, точно лось, он закричал!Фея поманила,Пальцем поманила,И дурак, звеня мошною, побежал:По делянке всей гонялся —Так и не поймал,И в конце концов он в нужник свой упал!Тянет-тянет злато вниз —Не за что вцепиться;Тут богач и утонул…Надо ж было так напиться!– Ну и дурацкая же песня!.. – нахмурилась Чайка, но тут же не сдержалась и прыснула, прикрывая рот ладонью.
За ней рассмеялись и все остальные, Вольфганг хохотал громче всех. Напряжение таяло, как дымка, а на горизонте вырисовался манящий парус приключения.
#13. Не по крови, но по духу
– И наконец, инцидент в «Эрмелине», который произошел одновременно с взрывом ратуши. Тела и раненые…
Герцог так взглянул на своего помощника, что тот осекся. Сколько бы лет ни прошло, но к этому взгляду Юстас Андерсен так и не смог привыкнуть: стылый, немигающий взгляд рептилии, чей окрас предупреждает путника о яде.
– Я похож на человека, который любит щекотать нервы подробностями таких событий? – Фердинанд Спегельраф отвернулся. – Переходи к сути. Меня интересует только взрыв. И что думает об этом Мейер.
Юстас удивился настолько, насколько был способен, – патрон никогда не интересовался мнением президента, только его делами.
Иногда ему казалось, что он понимает, должен понимать герцога лучше, чем любой из его сыновей, но ошибался снова и снова. Так было и шесть лет назад, когда он нашел средство, отвечавшее целям Верховного судьи, снискал его благосклонность и поддержку. Он трудился как одержимый, карабкаясь вверх по скользким лестницам Судейской коллегии, старался быть замеченным и незаменимым. И ему это удалось – удалось стать личным секретарем самого герра Спегельрафа.
И в то же время – членом Комитета по правам рабочих. Эта группа энтузиастов организовывала забастовки и гасила их, когда это требовалось. Не имея никакого представления о политике, они умудрились объединить чернь и отвлечь ее внимание от настоящей игры, которая велась в кабинетах, в родовых поместьях, в письмах и на концах штыков гвардейцев.
Когда пути судьи и Комитета разошлись окончательно, Андерсен решил, что пришла пора выбрать сторону, но и это было неверно. В свои тридцать четыре он ощутил себя наивным мальчишкой, когда герцог указал ему на промах: тому нужен был свой человек подле Жоакина больше, чем секретарь. Все же Юстас стал незаменимым. Он чувствовал, что стоит над огненной пропастью, а его ботинки из дорогой кожи скользят по обе ее стороны. Мейер никогда ему не доверял, с самой первой их встречи, а при новом правительстве влияния у Андерсена было не больше, чем у любой конторской крысы. Герцог Спегельраф, в свою очередь, стремительно терял власть и силу, хоть и не желал этого признавать. Но Юстас не позволял сомнениям сбить себя с пути – он сделал свой выбор.
Внезапно он осознал, что в тишине колоссального кабинета слышно, как стучит бронзовый маятник высоких напольных часов из черного дерева. Он молчал непростительно долго. Фердинанд Спегельраф ждал, не меняясь в лице, но Юстас умел распознавать нюансы. Нужно взять себя в руки. Быть собранным. Эффективным. Информированным.
– Жоакин Мейер полагает, что данный террористический акт был совершен недовольными деятельностью Антуана Спегельрафа. Ничего более.
– Что он собирается предпринять?
– Искать заговорщиков. Они использовали около полутонны взрывчатки. Опасно оставлять без внимания группировку, которая располагает таким арсеналом. Группировку с неясными целями.
Герцог никак не ответил на последнее замечание Юстаса. Он поступал так часто. Маятник застучал, казалось, еще громче. Прежде чем задать вопрос, Андерсен выровнял дыхание, несколько раз сжал и разжал пальцы. Чтобы получить ответ, он должен быть хладнокровным.
– А что об этом думает ваша светлость?
Фердинанд Спегельраф выглядел так, будто успел забыть о своем верном помощнике,
