Герцог молчал. Полукруглый, мощенный кирпичом и заросший мхом выход приближался, слепя белым сиянием дня.
– У тебя будет минута. Не больше, – сказал Фердинанд после долгой паузы.
– Благодарю вас, герр Спегельраф.
В светящемся проеме уже можно было различить очертания залива.
***– Ты не можешь уехать, – вскрикнул Ян, опершись одной рукой на софу, а другой силясь притянуть к себе кресло. – Ты не можешь вот так! Юстас! Не уходи!.. – брат заскулил от бессилия и обиды.
– Завтра же отправляешься к родителям. – Юстас старался сохранить спокойствие. – Я дал Грете адрес, она тебя сопроводит. – Он помедлил. – Прощай.
– Куда же вы, герр Андерсен, – запричитала кухарка, сжимая в руках мятый листок с несколькими строчками. – И так скоро!..
Юстас уже стоял у порога.
– Вам безопаснее не знать этого. Прощайте, – повторил он и вышел.
Едва он успел прикрыть за собой светло-зеленую дверь, как увидел, что Фердинанд Спегельраф стоит у кареты, подняв согнутые в локтях руки над головой. Из-за изгороди он не сразу увидел причину: двое полицейских – один в синей, а другой в чернильно-фиолетовой форме – стояли перед герцогом, направив на него оружие. Тот, что в фиолетовом, тихо, но возбужденно что-то говорил, пистолет в его руке ходил ходуном.
Юстас уже не думал – у него не было времени на раздумья. Он выхватил свой револьвер из кармана плаща и выстрелил. Дважды. Весь страх и гнев, скопившиеся в нем за день, вырвались на волю с этими двумя пулями. Заржали лошади, на другом конце улицы залаял цепной пес. Первая пуля попала в смуглую шею над васильково-синим воротничком мундира. Полицейский повалился навзничь и забился, стараясь зажать рану руками. Ему это не удавалось – алое озеро, расплываясь, заполняло ложбинки между камнями брусчатки.
Второй еще стоял. Когда он рухнул на колени, Юстас уже был рядом, а курок его револьвера вновь был взведен. Ослепленный властью, которую дало ему оружие – не знания, не связи, не преданность, – он был готов пустить в еще живого противника третью, последнюю пулю.
Но когда он взглянул в лицо раненого, то застыл, пораженный увиденным: это был младший сын герцога.
Клемент растерянно, будто бы непонимающе поднес пальцы к простреленному плечу и взглянул на собственную кровь, а затем на Юстаса и на Фердинанда Спегельрафа.
– То, что ты делаешь, никому… никому не нужно, отец… – Слезы выступили на его глазах. – Ты все рушишь, а после бежишь от ответа…
– Чего ты ждешь, – обратился герцог к остолбеневшему помощнику. – Оставишь свидетеля?
Юстас убрал револьвер обратно в карман.
– Садись в карету, – бросил герцог. – Едем немедленно.
Клемент попытался вытереть лицо рукавом, но лишь испачкал его кровью.
– Едем! – громче повторил судья Спегельраф.
В окне белело искаженное лицо Яна с распахнутыми глазами. Его ладони двумя хрупкими насекомыми распластались по стеклу. Юстас отвернулся и зашагал к карете. В ее черной дверце серебрилась сплющенная пуля. Только теперь он понял, что не сможет вернуться.
#14. «Курочка» для «горностая»
– Ваша очередь сдавать, фрау Вебер, – провозгласил напомаженный юнец с грушевидным лицом. – Прошу, окажите честь!
Луиза коснулась губами края бокала из темно-синего стекла и с улыбкой отставила его в сторону. Как долго они не будут замечать, что вино остается нетронутым? Она бы перешла за другой стол, но вокруг уже собралась компания поклонников, которая последует за ней. В первом зале женщин было немного, но все они лишь сопровождали своих кавалеров. Игорный дом был для них скорее поводом продемонстрировать наряды и украшения. Молва о молодой состоятельной вдове быстро прокатилась по залу, и любопытные стали собираться, чтобы поглядеть, как она играет. Глаза со всех сторон, и только один прием в рукаве. Ситуация была рисковая, но Луиза уже не могла отступить.
– Извольте. – Атласная колода немедленно легла ей в ладонь. – Какую карту желаете?
– Пусть будет валет сердец, покровитель пылких!
– Не думаю, что пылкость – лучшее качество для игрока, – заметила Луиза. Одобрительные смешки за спиной.
– Позвольте с вами не согласиться, прелестная фрау Вебер. – Он надулся, как голубь, будто это делало его более солидным. – Госпожа Удача требует от своих адептов страсти!
Ей было бы весело, если бы тасовка не требовала полной концентрации – эти мужчины любезничают с ней только из-за денег, которых у нее и в помине нет! Карты затрепетали и пришли в движение, пока она продолжала смеяться плоским остротам, сыплющимся со всех сторон. Вот и валет. Быстрый штрих подточенным кончиком ногтя по краю. Незаметная глазу метка внизу слева.
«Ершить», или «ловить ерша», было единственным приемом, доступным в ее положении, и единственным приемом, который ей удалось освоить.
Теперь колода поделена надвое и снова слита веерным движением.
– Прошу, сдвиньте карты. – Пустая формальность, вежливый жест, призванный вызывать доверие.
Грушевидный юнец сдвинул колоду, и верхние карты оказались внизу.
Первая карта – налево, вторая – направо. Третья, четвертая, десятая – пусто. Молодой человек закусил нижнюю губу и не отрывает взгляда от ее рук. Вот очередная карта быстро и чутко скользит по рубашке следующей. Крохотную зацепку распознают только пальцы Луизы. Эта! К счастью, валет сердец ложится справа, и можно выдохнуть. В противном случае нужно было бы выполнить опасный маневр с передержкой – незаметно удержать валета в руке и положить налево следующую карту, и только после – его самого.
Резные фишки с изображением горностая шаткой стопкой перекочевали на ее сторону стола. Проигравший постарался не подавать виду, что задет. Он неловко отшутился и уступил место следующему игроку, благо недостатка в желающих сразиться с миловидной женщиной в штос не было.
– Новую колоду, пожалуйста, – попросила Луиза у проходящего мимо служащего с подносом. По словам Чайки и горячим заверениям Фабиана, так следовало делать каждый раз, когда сменялся противник.
– Первым сдаю я, – вежливо осклабился лысеющий щеголь с моноклем, – если позволите.
– Воля ваша, – кивнула Луиза, снова делая вид, что отпивает из бокала.
Последний выигрыш был четвертым в серии. Теперь нужно проиграть дважды, чтобы оставаться в плюсе и не вызывать подозрений. В среднем на два выигрыша должна приходиться одна проигранная ставка, но легкие победы слегка увлекли Луизу. Этого нельзя было допускать. Она ассистент, наблюдатель и играет по минимальной ставке.
Когда Луиза только перешагнула порог «Эрмелина» и оказалась в его сияющей, дымной и шумной круговерти, ей не верилось, что хоть что-то из того, чему ее учили, осталось в памяти. Но опасения не оправдались.
Справа от входа, напротив помещения ресторана, где играл скрипичный квартет, была обменная стойка. Там Луизе пришлось также заплатить за вход пятьсот гульденов. Цена неприятно удивила девушку – за месяц работы на фабрике платили почти в пять раз меньше. Служащий равнодушно пересчитал купюры, не заметив подделки, и выдал фишки. Так она преодолела первое препятствие.
Игра пошла быстрее, чем Луиза ожидала, и ей
