– Что тебе сказала ведьма? – спросил Осферт, когда я добрался до вдовьей фермы.
– Не знаю, – ответил я тоном, который отбил у него желание задавать вопросы. Один он все же задал:
– Куда мы направляемся, господин?
– На юг, – проговорил я, все еще не оправившись от потрясения.
И мы поехали в земли Зигурда.
Глава 4
Я назвал Эльфаделль свое имя. А что еще я ей рассказал? Говорил ли я о мести Зигурду? И почему я там много болтал? Ответ дал мне Лудда.
– Есть травы и грибы, господин, и есть спорынья, что растет на колосьях ржи, и все это способно вызвать у человека грезы. Моя мать использовала все это.
– Она была колдуньей?
Он пожал плечами.
– Во всяком случае, мудрой женщиной. Она предсказывала судьбу и готовила всякие снадобья.
– Такие же, как то, которым напоила меня Эльфаделль? Как то, которое заставило меня назвать свое имя?
– Может, то была спорынья? Если так, то тебе повезло, что ты остался жив. Стоит сделать крохотную ошибку при приготовлении, и тот, кто выпил это пойло, умирает. Но она, видимо, знала, как правильно готовить, поэтому ты, господин, и трещал как сорока.
Что же еще я открыл этой ведьме? Я чувствовал себя одураченным.
– А она действительно говорит с богами? – Я многое рассказал Лудде об Эльфаделль, однако об Эрсе не упоминал. Хотел сохранить это в секрете, запрятать это воспоминание глубоко-глубоко.
– Некоторые утверждают, будто им это дано, – последовал туманный ответ.
– И способность видеть будущее?
Лудда поерзал в седле. Он не привык ездить верхом и сейчас мучился от боли в отбитой заднице и бедрах.
– Если бы она действительно видела будущее, господин, сидела бы тогда в пещере? Старуха бы уже переселилась во дворец. И у ее ног ползали бы короли.
– А может, боги говорят с ней только в пещере, – предположил я.
Лудда различил тревогу в моем голосе.
– Господин, – без доли насмешки произнес он, – если постоянно бросать кости, рано или поздно выпадет нужное тебе число. Если я скажу, что завтра будет светить солнце, или пойдет дождь, или пойдет снег, или тучи затянут небо, или подует сильный ветер, или погода будет тихой и ясной, или нас оглушат мощные раскаты грома, одно из этих предсказаний обязательно окажется правдой, а все остальные ты забудешь, потому что захочешь поверить в то, что я действительно умею предсказывать будущее. – Он ободряюще улыбнулся. – Люди покупают ржавое железо не потому, что я обладаю даром убеждения, а потому, господин, что им отчаянно хочется верить в то, что оно обратится в серебро.
Я тоже отчаянно хотел верить в то, что он прав в своем скептическом отношении к Эльфаделль. Она сказала, что Уэссекс обречен и что семь королей погибнут, но что это означает? Какие семь королей? Альфред Уэссекский, Эдуард Кентский, Эорик из Восточной Англии? Кто еще? И кто такой Сакс?
– Она знала, кто я, – сказал я Лудде.
– Потому что ты выпил ее пойло, господин. Это все равно что напиться допьяна и выбалтывать все, что приходит в голову.
– И она связала меня, – продолжал я, – но не убила.
– Слава богу, – облегченно произнес он. Я сомневался в том, что он христианин, во всяком случае добропорядочный христианин, однако у него хватало ума не ссориться со священниками. – Только вот вопрос: почему не убила?
– Испугалась, – предположил я, – и аббат испугался.
– Старуха связала тебя, господин, потому что кто-то сообщил ей, что ты враг ярла Кнута. Просто она не знала, что ярд Кнут хочет сделать с тобой. Поэтому послала за монахами, чтобы выяснить это. А они тоже перепугались. Ведь это серьезное дело – убить господина, тем более когда рядом его люди.
– Один из них не испугался.
– И сейчас об этом сожалеет, – весело подытожил Лудда. – Однако все это странно, господин, очень странно.
– Что именно?
– Она может беседовать с богами. И боги не отдали ей приказ убить тебя.
– А-а – протянул я, понимая, что он имеет в виду, но не понимая, что еще сказать.
– Боги наверняка знали бы, что с тобой делать, и обязательно поведали бы ей. Но ведь промолчали. Это убеждает меня в том, что она получает приказы не от богов, а от ярла Кнута. А людям рассказывает то, что они хотят от нее услышать. – Он снова поерзал в седле, пытаясь облегчить ноющую боль. – Там дорога, господин, – указал он.
Он вел нас на юго-восток и искал римскую дорогу, которая переваливает через холмы. «Она ведет к старым оловянным шахтам, – еще перед выездом сообщил он мне, – а после шахт дороги нет». Я тогда велел Лудде довести нас до Ситрингана, где у Зигурда был дом для празднований. Правда, тогда я не сказал, что именно собираюсь там делать.
Почему я отправился на поиски Эльфаделль? Чтобы найти путь, естественно. Три норны сидят у корней Иггдрасиля и плетут наши судьбы, и в какой-то момент они берут ножницы и обрезают нити. Нам всем хочется знать, когда оборвется нить. Нам хочется знать будущее. Нам хочется знать, как сказал мне Беорнот, чем закончится история, и вот поэтому-то я и отправился к Эльфаделль. Альфред скоро умрет, возможно, уже умер, и все изменится, а я не настолько глуп, чтобы думать, что моя роль в этих переменах будет незначительной. Я Утред Беббанбургский. Люди боятся меня. Я не великий олдермен с точки зрения земельной собственности или богатства, но Альфред всегда знал: если ему нужна победа, то достаточно просто дать мне людей. Именно таким образом он и сломил хребет Хэстену при Бемфлеоте. Его сын, Эдуард, кажется, доверяет мне, и я знаю, что Альфред мечтает, чтобы я поклялся служить наследнику. Я отправился к Эльфаделль, желая хотя бы одним глазком заглянуть в будущее. Зачем связывать себя клятвой с человеком, которому суждено потерпеть неудачу? Не является ли Эдуард тем, кого Эльфаделль назвала Саксом и кому судьбой предназначено погубить Уэссекс? Что такое безопасный путь? Сестра Эдуарда, Этельфлэд, никогда не простит меня, если я предам ее брата, но вполне возможно, что и ей суждено предать его. Все мои женщины погибнут. В этом нет ничего неожиданного, мы все умрем, но почему Эльфаделль так сказала? Не предостерегала ли она меня против детей Альфреда? Против Этельфлэд и Эдуарда? Мы живем в мире, скатывающемся во мрак, и я все время искал свет, который осветил бы прямую и ровную дорогу, однако не нашел ни того ни другого, лишь увидел Эрсе, и это видение никогда не сотрется из моей памяти. Оно будет преследовать меня до конца моих дней.
– Рок неумолим, – произнес я вслух.
Под влиянием мерзкого пойла Эльфаделль я выболтал свое имя. А что еще? Я никому из своих людей
