– Так куда мы едем? В Твеокснам? – неуверенно спросил Стеапа.
Эдуард колебался. Наконец он покачал головой и посмотрел на меня.
– Эти два места расположены очень близко, – с сомнением в голосе произнес он и тут вспомнил, что отныне он король и должен принимать решения. – Мы едем в Уимбурнан.
– Я еду с тобой, господин король, – сказал я.
– Зачем? – не задумываясь выпалил Этельред. У него не хватило благоразумия промолчать.
Король и олдермены озадаченно уставились на него.
Я выждал несколько мгновений, чтобы эхо от этого вопроса успело стихнуть, и улыбнулся.
– Чтобы защитить честь сестры короля, разумеется! – гордо заявил я.
Меня все еще разбирал смех, когда мы выезжали из города.
* * *На сборы ушло некоторое время. На сборы всегда уходит некоторое время. Надо оседлать лошадей, надеть кольчуги, достать из хранилищ знамена, и пока королевские гвардейцы занимались всем этим, я с Осфертом отправился в Святую Хедду.
Аббатиса Хильдегит была вся в слезах.
– Он сказал, что Этельфлэд нужна в церкви, – объясняла она мне, – что вся семья должна вместе молиться о душе отца.
– Ты ничего плохого не сделала, – успокоил я монахиню.
– Но он увез ее!
– Этельвольд не причинит ей вреда, – заверил я ее.
– Но… – Она замолчала, и я догадался, что Хильдегит вспоминает свой позор многолетней давности, когда ее изнасиловали даны.
– Она дочь Альфреда, – напомнил я, – и ему нужна ее поддержка, а не неприязнь. Ее помощь дает ему легитимность.
– Но Этельфлэд заложница, – пробормотала Хильд.
– Да, и мы вернем ее.
– Как?
Я дотронулся до рукояти Вздоха Змея и повернул меч так, что Хильд стал виден серебряный крест, вставленный в набалдашник, тот самый, который она давным-давно подарила мне.
– С помощью вот этого, – сказал я, имея в виду меч, а не крест.
– Тебе не следовало бы появляться с мечом в монастыре, – с наигранной суровостью произнесла она.
– Я многого не должен делать в монастыре, – хмыкнул я, – но все равно это делаю.
Она вздохнула.
– Чего Этельвольд надеется достичь?
Ответил Осферт:
– Надеется убедить сестру в том, что королем должен быть он. А еще, что та уговорит господина Утреда поддержать его. – Он посмотрел на меня и в этот момент стал поразительно похож на своего усопшего отца. – У меня нет сомнений в том, – сухо добавил Осферт, – что он пообещает каким-нибудь способом сделать возможным брак между господином Утредом и госпожой Этельфлэд, а в качестве дополнительной приманки посулит трон Мерсии. Он хочет не просто поддержки госпожи Этельфлэд, ему необходима еще и поддержка господина Утреда.
Я об этом не думал, и его слова застали меня врасплох. Были времена, когда мы с Этельвольдом дружили, но то было давно, в годы нашей юности, когда мы вместе негодовали на Альфреда за то, что он помирил нас. С возрастом негодование Этельвольда переросло в ненависть, мое же – обратилось в вынужденное восхищение, так что дружбы между нами давно уже не было.
– Он дурак, – сказал я, – и всегда был дураком.
– Причем безнадежный дурак, – согласился Осферт, – но этот дурак знает, что сейчас ему выпал последний шанс заполучить трон.
– Он не дождется моей помощи, – пообещал я Хильд.
– Просто верни ее сюда, – попросила она, и мы отправились выполнять ее просьбу.
Наша маленькая армия выдвинулась на запад. Ее костяком были королевские гвардейцы во главе со Стеапой, и к ним присоединились все воины Винтанкестера, имевшие в собственности лошадь. День был ясным, небо очистилось от туч. Мы ехали по землям Южного Уэссекса, где в лесах и на пустошах обитали олени и дикие пони и где на влажной почве хорошо отпечатались следы банды Этельвольда. Эдуард ехал чуть позади авангарда, его сопровождал солдат, несущий королевский штандарт с белым драконом, отец Коэнвульф, заткнувший длинные полы своей рясы под седло, и еще два олдермена, Этельнот и Этельхельм. Этельреду тоже пришлось поехать: он не мог не участвовать в экспедиции, которая отправилась спасать его жену, но он и его сторонники держались поближе к арьергарду, подальше от меня и Эдуарда. Меня не покидала мысль, что нас слишком много и хватило бы полудюжины человек разобраться с таким идиотом, как Этельвольд.
По пути к нам продолжали присоединяться люди. Они покидали домашние очаги, чтобы встать под королевский штандарт, и вскоре мы уже насчитывали три сотни всадников. Стеапа высылал вперед разведчиков, но от них не было никаких вестей, и это означало, что Этельвольд поджидает нас за стенами своего поместья. В какой-то момент я пришпорил коня, съехал с дороги и поднялся на холм, чтобы оглядеть окрестности. Эдуард поспешил за мной, оставив свою охрану позади.
– Мой отец, – сказал он, – говорил мне, что я могу доверять тебе.
– Ты сомневаешься в его словах? – спросил я.
– А вот моя мать говорит, что тебе нельзя доверять.
Я расхохотался. Эльсвит, жена Альфреда, всегда ненавидела меня, и это чувство было взаимным.
– Твоя мать никогда не любила меня.
– А Беокка говорил, что ты хочешь убить моих детей, – с упреком произнес он.
– Это не мое решение, господин, – возразил я, и он удивленно уставился на меня. – Твоему отцу, – продолжал я, – следовало бы перерезать Этельвольду горло еще двадцать лет назад, но он этого не сделал. Твои главные враги, господин, не даны, а близкие тебе люди, жаждущие твоей короны. Твои незаконнорожденные дети станут проблемой для твоих законнорожденных сыновей, но это не моя проблема. Она твоя.
Эдуард покачал головой. Мы с ним впервые после смерти Альфреда оказались вдвоем. Я знал, что он хорошо ко мне относится, но еще знал, что вызываю у него тревогу. Он всегда видел во мне только воина и, в отличие от своей сестры, так и не сблизился со мной в детстве. Некоторое время Эдуард молчал и наблюдал, как внизу наша маленькая армия движется на запад под развевающимися яркими знаменами. В лучах солнца поблескивала вода, не впитавшаяся в землю после дождей.
– Они не незаконнорожденные, – наконец тихо произнес он. – Я женился на Экгвин. Я обвенчался с ней в церкви, перед Господом.
– Твой отец не принял этот брак, – напомнил я.
Эдуард пожал плечами:
– Он разгневался. И мать тоже.
– А как же олдермен Этельхельм, господин? – поинтересовался я. – Вряд ли он обрадуется, когда выяснится, что дети его дочери не будут старшими.
У него на скулах заиграли желваки.
– Его уверили, что я не заключал брак, – признался он.
Значит, Эдуард сдался под натиском родительского гнева и согласился солгать о том, что его дети от Экгвин – бастарды. И то, что он дал слабину и пошел на уступку, очень расстраивало его, это было очевидно.
– Господин, – произнес я, – теперь ты король. Ты можешь воспитывать своих близнецов как законных детей. Ты – король.
– Тем самым я оскорблю
