– Ты старший сын, – опять напомнил я, – и ты король.
– Я перестану быть королем, если Этельхельм и Плегмунд откажутся поддерживать меня, – возразил Эдуард.
– Верно, – вынужден был согласиться я.
– Так что с близнецами придется обращаться как с незаконнорожденными, – печально проговорил он, – и считать их бастардами, пока у меня не хватит могущества заявить об обратном. А до этого времени их надо оберегать, вот поэтому они будут находиться на попечении моей сестры.
– На моем попечении, – ровным голосом уточнил я.
– Да, – согласился он и вгляделся в мое лицо. – Если ты обещаешь не убивать их.
Я засмеялся:
– Я не убиваю маленьких детей, господин. Я жду, когда они вырастут.
– Они должны стать взрослыми, – сказал он и нахмурился. – Ты же не осуждаешь меня за грех, правда?
– Я?! Я же язычник, господин! Какое мне дело до греха?
– Тогда заботься о моих детях, – попросил он.
– Хорошо, господин, – пообещал я.
– А теперь расскажи, что мне делать с Этельредом.
Я перевел взгляд на отряд своего кузена, который ехал плотной группой в арьергарде.
– Он хочет быть королем Мерсии, – произнес я, – но знает, что ему понадобится поддержка Уэссекса, поэтому не возьмет трон без твоего разрешения, а ты это разрешение не дашь.
– Не дам, – подтвердил Эдуард. – Но моя мать утверждает, что и мне понадобится его поддержка.
Вот подлая баба! Ей всегда нравился Этельред, а свою дочь она постоянно осуждала. Однако в ее словах была доля правды. Этельред мог выставить на поле битвы как минимум тысячу человек, и, если Уэссексу когда-либо придется на севере противостоять вождям данов, роль такого пополнения будет неоценима. Но, как я сотню раз повторял Альфреду, всегда нужно помнить о том, что Этельред найдет массу предлогов, чтобы оставить свою дружину дома.
– Так о чем тебя просит Этельред?
Вместо прямого ответа Эдуард поглядел вверх, в небо, потом перевел взгляд на запад.
– Он ненавидит тебя.
– И твою сестру, – добавил я.
Молодой человек кивнул.
– Он хочет, чтобы Этельфлэд вернули… – начал он и замолчал, потому что затрубил рог.
– Он хочет, чтобы Этельфлэд либо вернули ему, либо заперли в конвенте, – догадался я.
– Да, – подтвердил Эдуард, – именно этого он и хочет. – Рог протрубил во второй раз, и он обратил свое внимание на дорогу. – Я им зачем-то понадобился. – Эдуард увидел, что отец Коэнвульф машет нам.
Двое воинов Стеапы поскакали к авангарду. Эдуард вонзил шпоры в бока своего коня, и мы направили коней к голове колонны. Выяснилось, что двое разведчиков доставили какого-то священника. При виде короля тот буквально вывалился из седла и поспешил опуститься на колени.
– Господин, господин! – залепетал он, задыхаясь.
– Кто ты? – спросил Эдуард.
– Отец Эдмунд, господин.
Он приехал из Уимбурнана, где служил священником, и поведал, что Этельвольд поднял в городе свое знамя и объявил себя королем Уэссекса.
– Что? – не поверил своим ушам Эдуард.
– Он заставил меня прочитать воззвание, господин, прямо на ступенях Святого Катберта.
– И он называет себя королем?
– Он говорит, что теперь король Уэссекса, господин. Требует, чтобы люди присягали ему.
– Сколько человек было там, когда ты уехал? – уточнил я.
– Не знаю, господин, – ответил отец Эдмунд.
– Ты видел там мою сестру? – спросил Эдуард.
– Госпожу Этельфлэд? Да, господин, она была с ним.
– Сколько у него людей? – допытывался я. – Двадцать человек? Двести?
– Не знаю, господин. Много.
– Он отправил гонцов к другим правителям? – продолжал я расспросы.
– К танам, господин. Он отправил меня. Я должен привести к нему людей.
– А вместо этого ты нашел меня, – одобрительно произнес Эдуард.
– Он собирает армию, – сказал я.
– Фирд, – мрачно уточнил Стеапа.
Этельвольд делает то, что считает мудрым, однако мудрости в его действиях как раз и не хватает. Он унаследовал от отца обширные поместья, и Альфред, проявив величайшую глупость, оставил ему эти земли. Сейчас Этельвольд требует, чтобы его арендаторы взялись за оружие и вступили в армию, которая, как он рассчитывает, пойдет на Винтанкестер. Но это будет не армия, а фирд, обычное ополчение, состоящее из горожан, чернорабочих и плотников, кровельщиков и пахарей. У Эдуарда же – самая настоящая армия из великолепно обученных воинов. Фирд хорош для обороны бурга или для запугивания противника числом, но не для сражения. Для противостояния с вооруженными мечами данами или дикими племенами северян нужен воин. Этельвольду следовало бы остаться в Винтанкестере, прикончить детей Альфреда и только потом поднять свой штандарт. Он же, как истинный глупец, отправился к себе в поместье, и теперь наша армия движется к его дому.
Близился вечер, когда мы подошли к Уимбурнану, солнце спускалось к горизонту, и холмы отбрасывали длинные тени на луга, где паслись овцы и прочий скот Этельвольда. Мы двигались с востока, и никто не помешал нам подойти к маленькому городку, расположенному между двумя реками. Там, где русла рек сближались, стояла каменная церковь. В этой церкви покоился король Этельред, брат Альфреда и отец Этельвольда. За церковью стоял окруженный высоким палисадом дом Этельвольда, и над ним был водружен флаг с изображением бегущего белого оленя со свирепым взглядом и двумя крестами вместо рогов. Само полотнище было темно-красным, и на фоне заходящего солнца казалось, будто это кипящая кровь.
Мы обошли город с севера, переправившись через меньшую из рек, и поднялись по пологому склону, на вершине которого стоял один из древних фортов. Он был вырублен в меловой породе и, как мне рассказал отец Эдмунд, назывался Баддан-Бириг. Местные жители верили, что зимними ночами там танцует дьявол. Три стены форта, сложенные из осколков, поросли травой, в двух воротах паслись овцы. Форт стоял над дорогой, по которой поехал бы Этельвольд, если бы решил отправиться на север, к своим друзьям-данам. Первым порывом Эдуарда было заблокировать дорогу на Винтанкестер, однако я убедил его, что это ничего не даст, так как город защищают стены и гарнизон. Куда большую опасность представляет возможный побег Этельвольда из Уэссекса.
Наша армия, над которой реяли королевские знамена, вытянулась в длинную линию. Уимбурнан лежал в паре миль к югу и востоку от нас, и мы казались несокрушимой силой любому, кто видел нас из города. Наше оружие и кольчуги сверкали в лучах заходящего солнца на фоне белых стен форта. Правда, то же самое солнце слепило нас, и нам трудно было разобрать, что происходит в городке, однако мне все же удалось разглядеть воинов и лошадей у дома Этельвольда, а также горожан, собирающихся на улицах.
– Сколько у него людей? – спросил Эдуард.
Он задавал этот вопрос раз десять с тех пор, как мы повстречались с
