В глазах епископа тут же появилось подозрение.
– А при чем тут он?
– Как я слышал, Сигельф хочет быть королем Кента.
Свитвульф опешил.
– Его сын носился с этой идеей, – хмурясь, осторожно произнес он. – Я не уверен, что Сигельф придерживается того же мнения.
– Но его сын Сигебрихт вел переговоры с данами, – сообщил я. Тот самый Сигебрихт, который сдался мне при Сефтесбери.
– Это точно?
– Точно, – отрезал я. Епископ промолчал. – Что происходит в Кенте? – спросил я, но епископ продолжал молчать. – Ты же епископ! – воскликнул я. – Ты же многое узнаешь от своих священников. Выкладывай.
Он еще поколебался, но в конце концов его прорвало, как дамбу, и Свитвульф рассказал мне о бедах Кента.
– Когда-то мы были самостоятельным королевством, – горячился он. – Сейчас же Уэссекс обращается с нами, как с мусором. Вспомни, что произошло, когда у нас высадились Хэстен и Харальд! Нас кто-нибудь защитил? Нет!
Хэстен тогда высадился на северном побережье Кента, а ярл Харальд Кровавые Волосы привел более двух сотен судов к южному побережью, напал на недостроенный бург и убил всех, кто там находился. После этого выдвинулся вглубь графства и устроил самую настоящую бойню, сжигая, убивая, грабя и уводя в рабство. Чтобы дать отпор захватчикам, Уэссекс послал армию под предводительством Этельреда и Эдуарда, но эта армия ничего не делала. Этельред и Эдуард завели свои войска на вершину лесистого кряжа и долго спорили, куда нанести удар: на север, где был Хэстен, или на юг, где был Харальд. Последний же тем временем продолжал жечь дома и убивать.
– Я убил Харальда, – напомнил я.
– Верно, – согласился епископ, – но уже после того, как он разграбил все графство.
– Значит, люди хотят, чтобы Кент снова стал самостоятельным королевством? – заключил я.
На этот раз он молчал довольно долго, и ответ у него получился расплывчатым:
– Никто этого не хотел, пока Альфред был жив, но вот сейчас?..
Я встал и подошел к окну, откуда были видны причалы. Над водой с криками летали чайки. На пузатое торговое судно грузили лошадей. Трюм судна был поделен на денники, в которые и заводили испуганных животных.
– А куда везут этих лошадей? – спросил я.
– Лошадей? – удивился Свитвульф. Мой неожиданный вопрос озадачил его. – Их отправляют на рынок во Франкию. У нас тут разводят породистых лошадей.
– Вот как?
– Олдермен Сигельф, – уточнил он.
– Интересно, – протянул я. – Сигельф здесь правит, а его сын ведет переговоры с данами.
Епископ поежился.
– Ну это ты так утверждаешь, – осторожно произнес епископ.
Я повернулся к нему.
– И его сын любил твою дочь, – добавил я. – И у него есть повод ненавидеть Эдуарда.
– Господи, – тихо выдохнул Свитвульф и перекрестился. В его глазах стояли слезы. – Она была глупенькой, но так радовалась жизни.
– Сожалею.
Он сморгнул слезы:
– Ты заботишься о моих внуках?
– Да, они на моем попечении.
– Я слышал, мальчик хворый. – В его голосе звучала тревога.
– Это все слухи, – успокоил я его. – Они оба здоровенькие, но будут еще здоровее, если олдермен Этельхельм поверит в обратное.
– Этельхельм – неплохой человек, – сухо произнес епископ.
– Но он обязательно перерезал бы твоим внукам горло, выпади ему такой шанс.
Свитвульф кивнул.
– В кого они пошли?
– Мальчик темненький, как отец, а девочка светленькая.
– Как моя дочь, – прошептал он.
– Тот, кто обвенчал этелинга Уэссекса, сейчас отрицает все это, – бросил я. – И Сигебрихт, ее отвергнутый поклонник, отправился к данам исключительно из ненависти к Эдуарду.
– Да, – тихо подтвердил епископ.
– Но потом, когда Этельвольд сбежал на север, предатель присягнул Эдуарду.
Свитвульф кивнул:
– Я слышал.
– Ему можно доверять?
Свитвульфу не понравилась моя прямолинейность. Он нахмурился и заерзал в кресле, затем перевел взгляд на окно, на лужайку, где бродили вороны.
– Я бы ему не доверял, – почти шепотом пробормотал он.
– Не слышу тебя, епископ.
– Я бы ему не доверял, – громче повторил Свитвульф.
– Но ведь олдермен здесь его отец, а не Сигебрихт.
– Сигельф – тяжелый человек, – опять тихо проговорил епископ, – но не дурак. – Он с несчастным видом посмотрел на меня. – Я не признаю, что у нас с тобой состоялась эта беседа.
– А ты что-нибудь слышал? – обратился я к Финану.
– Ни слова, – ответил он.
Мы переночевали в Хрофесеастре и на следующий день с приливом отправились в Лунден. От воды тянуло холодом, в воздухе ощущался первый привкус надвигающейся осени.
В городе я прошелся по тавернам, собрал своих людей, и мы оседлали лошадей. Я намеренно держался подальше от Фагранфорды, потому что поместье находилось слишком близко к Натанграфуму, так что я повел свое маленькое войско на юг и на запад по знакомым дорогам, и мы прибыли в Винтанкестер.
Эдуард удивился при виде меня, но наша встреча его обрадовала. Он знал, что бо́льшую часть лета меня не было в Фагранфорде, и не спросил, как дела у близнецов. Вместо этого сообщил мне, что получил новости от своей сестры.
– С ними все хорошо. – Он пригласил меня к столу. – Мы не подаем блюда моего отца, – заверил он меня.
– Это радует, господин.
При Альфреде к столу подавали безвкусное и жидкое варево из мясного бульона и овощей, Эдуард же, по крайней мере, знал, что мясо полезно.
За столом присутствовала его новая жена, округлившаяся, с довольно большим животом, и ее отец, олдермен Этельхельм, доверенный советник Эдуарда. Хотя сейчас священников было меньше, чем во времена Альфреда, их все равно насчитывалось около дюжины, и среди них я увидел своего друга Виллибальда.
– А мы боялись, что ты провоцируешь данов, – весело поприветствовал меня Этельхельм.
– Кто? Я?
– У них тишина, – добавил он, – и лучше не будить их.
– А ты хотел бы разбудить их? – внимательно глядя на меня, поинтересовался Эдуард.
– Отправить сотню твоих воинов в Кент – вот чего я хотел бы, господин, – ответил я. – А потом я отправил бы еще сотни две или три в Мерсию и построил бы там бурги.
– В Кент? – удивился Этельхельм.
– В Кенте неспокойно, – пояснил я.
– Они всегда доставляли кучу хлопот, – отмахнулся Этельхельм, – но они ненавидят данов так же сильно, как мы.
– Кент должен защищать фирд, – напомнил Эдуард.
– А бурги может строить господин Этельред, – объявил Этельхельм. – Если даны нападут, мы будем готовы встретить их, но все равно нет надобности провоцировать их. Отец Виллибальд!
– Господин? – Виллибальд, сидевший за одним из нижних столов, привстал.
– У нас есть вести от наших миссионеров?
– Обязательно будут, господин! – ответил Виллибальд. – Уверен, что будут.
– Миссионеры? – удивился я.
– Они у данов, – пояснил Эдуард. – Мы их обращаем.
– Мы перекуем мечи данов на орала, – добавил Виллибальд.
И сразу после того, как было сделано это оптимистическое заявление, прибыл гонец. Заляпанный грязью священник приехал из Мерсии, в Уэссекс его отправил Верферт, епископ Вигракестера. В зале воцарилась тишина. Эдуард поднял руку, и арфист прекратил щипать струны своей арфы.
– Господин. – Гонец опустился на колени перед подиумом, на котором стоял верхний стол, ярко освещенный свечами. – Великая новость, господин.
– Этельвольд мертв? – спросил Эдуард.
– Господь велик! – произнес священник. – Эпоха чудес еще не закончилась!
– Чудес? – удивился я.
– Есть одна древняя гробница, господин, – начал священник, глядя на Эдуарда, – в Мерсии,
