– И когда они доберутся туда, – обратился я к совету, – нортумбрийские даны отправятся домой на своих кораблях. Они ничего не достигли, если не считать того, что теперь у них есть множество рабов и скота. Мы тоже ничего не достигли.
– Король Эорик нарушил условия договора, – с негодованием заявил епископ Эркенвальд, правда, я так и не понял, какое отношение это замечание имело к обсуждаемой теме.
– Он обещал хранить мир с нами, – напомнил Эдуард.
– Его следует наказать, господин, – настойчиво продолжал Эркенвальд. – Договор был освящен церковью!
Эдуард бросил на меня быстрый взгляд.
– А если нортумбрийцы отправятся домой, – сказал он, – Эорик будет очень уязвим.
– Когда они отправятся домой, господин, – произнес я, сделав ударение на слове «когда». – Не исключено, что они будут ждать весны.
– Эорик не сможет прокормить такую ораву, – возразил олдермен Этельхельм. – Они быстро покинут его королевство! Вы взгляните на наши проблемы с питанием армии!
– Значит, вы вторгнетесь зимой? – насмешливо осведомился я. – Когда реки полны воды, когда льют дожди? И мы будем замерзать в жидкой грязи?
– Господь на нашей стороне! – объявил Эркенвальд.
К этому моменту армия находилась в Лундене уже почти три месяца, и запасы продовольствия в городе были на исходе. Так как враг у ворот не стоял, склады постоянно пополнялись, но для этого требовалось множество повозок, волов, лошадей и людей. Что же до воинов, то они устали от безделья. Некоторые обвиняли кентийцев в том, что они опоздали со своим приходом. То и дело, несмотря на устроенную мною показательную казнь, происходили драки, в которых уже погибло несколько десятков человек. Армия Эдуарда проявляла недовольство, мучимая скукой и голодом, но негодование епископа Эркенвальда на Эорика, предавшего нерушимую веру в него, каким-то образом вдохнуло жизнь в совет и убедило короля принять решение. Долгие недели даны были в нашей власти, и мы их помиловали, сейчас же, когда они ушли из Уэссекса, у совета вдруг откуда-то взялась отвага.
– Мы будем преследовать врага, – объявил Эдуард, – заберем у него все, что он украл у нас, и отомстим королю Эорику за предательство.
– Если мы намерены преследовать их, – сказал я, глядя на Сигельфа, – нам понадобятся лошади.
– У нас есть лошади, – бросил Эдуард.
– Они есть не у всех кентийцев, – напомнил я.
Сигельф тут же возмутился. У меня сложилось впечатление, что он принадлежит к тем, кто любую критику воспринимает как оскорбление. Однако он знал, что я прав. Даны всегда передвигались верхом, и армия с пешими подразделениями, которые замедляли ее продвижение, никогда не смогла бы догнать их или быстро отреагировать на их маневр. Сигельф мрачно уставился на меня, но не поддался искушению огрызнуться.
– Ты мог бы одолжить лошадей? – спросил он, поворачиваясь к Эдуарду. – Что насчет лошадей здешнего гарнизона?
– Веостану это не понравится, – уныло ответил Эдуард.
Любой человек считал лошадь своей главной ценностью, и мало у кого было желание отдавать ее чужаку, тем более отправляющемуся воевать.
На мгновение воцарилась тишина, затем Сигельф пожал плечами.
– Тогда пусть сотня моих людей останется здесь в качестве войска гарнизона, а ваш – как его зовут, Веостан? – пошлет вместо них свою сотню.
Так и порешили. Гарнизон Лундена отдаст армии сотню верховых, а на стенах города их заменит сотня людей Сигельфа. На следующее утро армия покинула Лунден через Епископские и Старые ворота. Мы шли по римским дорогам на север и восток, но едва ли это передвижение можно было назвать преследованием. Некоторые, самые опытные, отправились в путь налегке, однако слишком многие прихватили с собой повозки, слуг и запасных лошадей, поэтому день считался удачным, если мы за час проходили три мили. Стеапа вел авангард, состоявший из половины королевских гвардейцев. У него был приказ не уходить далеко и постоянно быть в пределах видимости, и он ворчал, сетуя на медлительность. Мне Эдуард приказал держаться с арьергардом, но я ослушался и проехал далеко вперед, обогнав людей Стеапы. Со мной поехали Этельфлэд и ее мерсийцы.
– Я думал, твой брат будет настаивать, чтобы ты осталась в Лундене, – сказал я.
– Нет, – покачала она головой, – он велел мне ехать в Сирренкастр.
– И почему ты не подчинилась?
– Я подчинилась, – ответила она. – Эдуард же не уточнил, какой именно дорогой. – Этельфлэд с вызовом улыбнулась мне, ожидая, что я попытаюсь прогнать ее.
– Просто останься в живых, женщина, – буркнул я.
– Да, господин, – с наигранной покорностью произнесла она.
Я послал своих разведчиков вперед, но они нашли лишь отпечатки копыт вражеских коней. Бессмыслица. Ведь даны собрали целую армию, более пяти тысяч человек, они прошли через всю Британию, вторглись в Уэссекс и не занимались ничем, кроме грабежа. А сейчас отступают. Едва ли это лето можно считать прибыльным для них. Бурги Альфреда выполнили свою задачу, обеспечив защиту большей части богатств Уэссекса, но предотвратить нападение данов – это совсем не то же самое, что разгромить их.
– Так почему они не напали на Винтанкестер? – спросила Этельфлэд.
– Город очень хорошо укреплен.
– Они просто взяли и ушли?
– У них слишком много вождей. Наверное, они, как и мы, постоянно проводят военные советы. У всех свое мнение, они их обсуждают, а сейчас возвращаются домой, потому что не смогли принять решение.
Лунден был расположен на границе Восточной Англии, поэтому на второй день нашего похода мы углубились в территорию Эорика, и Эдуард разрешил армии мстить. Войска рассредоточились и принялись грабить фермы, уводить скот и сжигать деревни. Наше продвижение замедлилось до скорости улитки, а о нашем присутствии свидетельствовали столбы дыма, поднимавшиеся над сгоревшими домами. Даны ничего не предпринимали. Они отошли далеко за границу, и мы тянулись вслед за ними, переваливая через пологие холмы. Наконец мы спустились на широкие равнины Восточной Англии. Это была территория залитых водой полей, бескрайних болот, глубоких и длинных оврагов и медленных рек; территория тростника и пернатой дичи, утренних туманов и непролазной грязи, дождя и злобных холодных ветров с моря. Дорог здесь было мало, повсюду таилось множество опасностей. Я снова и снова повторял Эдуарду, что нужно собрать армию в ударный кулак, но его желание отомстить Эорику было слишком велико, поэтому наши войска разбредались все шире и шире, и моим людям, продолжавшим вести разведку, было трудно взаимодействовать с флангами. Дни укорачивались, ночи становились холоднее, нам не хватало дров для бивачных костров, поэтому мы использовали тростник и бревна от разрушенных хижин. По ночам костры горели на огромной территории, однако даны ничего не предпринимали, чтобы воспользоваться преимуществом. Мы все дальше
