Впрочем, собиравшимся в этом кабинете было не до видов Москвы. Из семи сидящих за столом шестеро были членами Политбюро, но сегодняшний вопрос был не по линии этого конклава гражданской религии. В том был не осознаваемый никем из них плюс: ошибочно когда-то приняв, что общественные науки являются столь же объективными, как и естественно-научные, руководители СССР собственноручно заточили советское общество в жесткий каркас нелепых условностей и тем отсекли великое множество разумных решений. Эта мировоззренческая ошибка со временем стала для страны фатальной – развязать какой-нибудь важный узел стало возможно, лишь вынеся обсуждение во внеидеологическую плоскость, но такое было возможно далеко не всегда.
Сегодня, однако, был как раз тот самый редкий случай, и даже Суслов, похоже, это понимал.
Леонид Ильич занял место во главе уходящего вдаль стола; справа сел Андропов, за ним Устинов и Огарков; по левую руку расположились Суслов с Пономаревым и Черненко. За рабочим столиком у стенки, под портретом Ленина, открыл блокнот для стенографирования начальник шестого сектора Общего отдела ЦК (его расшифровка сегодняшней беседы ляжет потом в «особую папку», а сама стенограмма будет уничтожена в присутствии двух свидетелей).
– Ну что… – Генеральный обвел всех острым взглядом; в последнее время его глаза почти перестали подергиваться пеленой ленивого бездумья. – Все успели осмыслить?
Он вопросительно приподнял тяжелую бровь на маршалов: до тех закрытый пакет с недвусмысленным грифом «сов. секретно, особая папка» и, словно того было мало, с добавлением понизу «без письменного разрешения Ген. секретаря не вскрывать» добрался позже всех.
– Так точно, – молодцевато отрапортовал Огарков; Устинов кивнул, подтверждая слова своего ершистого подчиненного.
Министр обороны был скорее задумчив, чем встревожен: все же к мысли о существовании предиктора он был готов с января, с падения спутника. Начальнику Генштаба пришлось тяжелей – вчера, когда он возвращал пакет фельдъегерям, вид имел откровенно бледный.
Собравшиеся не понаслышке знали, что Брежнев умен и цепок, пусть это порой и не вязалось с обликом этакого добряка. Да и речь его бывала невнятной и путаной только по форме. По сути же он, напротив, умел формулировать задачи ясно, жестко и четко. Вот и сейчас, пусть дикция еще немного подводила, Генеральный был предельно собран и конкретен:
– Товарищи. Со всеми фактами вы теперь знакомы. Кто этот Объект и откуда он взялся, обсуждать не будем – сейчас это будет без толку, только языками впустую почешем. Юрий Владимирович разберется, я в этом уверен. Но использовать получаемые сведения нам как-то надо, иначе величайшая глупость получится. А вот для того, чтобы применить их с пользой, нам надо решить, с кем все же мы имеем дело: с нашим, пусть и заплутавшим, советским человеком, со случайным попутчиком – или с врагом. Исходя из этого мы и будем в дальнейшем строить свою работу и с этим, кхм, феноменом, и с исходящими от него сведениями. Юрий Владимирович… – Брежнев выдержал паузу, а рука его тем временем дернулась и словно бы сама собой поползла направо, к выложенной на краю стола сигаретной пачке. Это своеволие было обнаружено им, лишь когда в губы вдруг ткнулся фильтр, – это стало для него приятной неожиданностью. С видом «Ну что ж теперь поделать, не возвращать же?» он чиркнул спичкой, с удовольствием затянулся и продолжил уже заметно более мягким тоном: – Вы дольше всех работаете по этому делу. Я хорошо знаю, сколько внимания вы этому уделяете и какие немалые силы сюда бросили. – Леонид Ильич со значением посмотрел на Председателя КГБ. – Вы дольше всех и чаще всех обо всем этом думали. К каким же выводам вы пришли?
Андропов развел ладони в стороны:
– Товарищи, это – не враг. Однозначно. Объем переданной нам критически важной информации зашкаливает. Одно только полное раскрытие всех, я подчеркиваю – всех, разведсетей всех противников чего стоит. А фактура для успешных вербовок ключевых персон в работающих против нас организациях? Мы в области разведки и контрразведки всего за год получили долгосрочное стратегическое преимущество, которое останется с нами на десятилетия вперед. Даже если завтра наши контакты с Объектом по каким-то причинам прервутся, то уже одного этого достаточно для того, чтобы быть спокойными за будущее нашей страны: все внешние угрозы для нас сейчас как на ладони.
Юрий Владимирович уверенно черканул рукой по воздуху, словно подводя итог:
– Поэтому не враг. Но, товарищи, я очень долго боялся, что только попутчик: с того самого момента, как стало ясно, что он поддерживает контакт не только с нами, но и с ЦРУ. Да и потом среди его адресатов были и иранская САВАК, и израильская военщина, и одна из спецслужб НАТО. И если по последним характер переданной информации мы представляли, то относительно ЦРУ были, скажу честно, значительные опасения. Однако последний оперативный успех в Ленинграде показал, что эти наши опасения оказались сильно преувеличены. Безусловно, мы должны тщательно перепроверить полученную информацию и обязательно сделаем это. Однако проведенный первичный анализ указывает на ее достоверность: действительно, последний год был отмечен заметными успехами специальных служб США в борьбе с наркомафией. Поэтому наш предварительный, подчеркиваю это, вывод в том, что объект передал ЦРУ сведения только о наркотиках, и ничего сверх того.
– Наркотики – это хорошо, – веско произнес Леонид Ильич, – это не наши разведчики и не наши ракеты. Пусть.
– Мне вот что непонятно… – В разговор, расправив узкие плечи, вступил Суслов. – Какая общая цель объединяет все эти утечки к нашим противникам? Наркомафия на задворках мира, похищение отставного итальянского политика, военный переворот в третьестепенной стране, проведение палестинцами рядовой боевой операции… Я обращаю внимание на крайнюю незначительность самих предотвращенных происшествий с точки зрения нашего противостояния американскому империализму. Поэтому я, с одной стороны, согласен с тем, что деятельность Объекта по сути не враждебна нам. Но, с другой стороны, вопрос мой остается: зачем он это вообще делает? Юрий Владимирович?
– Демонстрация возможностей, – смурно сказал Андропов, – формирование своей сильной позиции под будущие контакты с ними. Идет повторение его алгоритма информационного взаимодействия с нами. Смотрите, что именно он нам передал? – Юрий Владимирович начал загибать пальцы: – Сначала оперативную информацию, которую, как мы сейчас уже знаем, можно использовать напрямую, без каких-то дополнительных перепроверок. Потом ряд материалов по НТР. Вы справку видели, первичные
