– Ладно, пойду проверю, есть ли кто дома. Присматривайте за этими тварями. – Клэй окинул пристальным взглядом ряд домов и направился к ним.
– Тогда мы ждем, – сказал Джон.
Чарли опять стала смотреть на небо. На заходящее солнце набегали темные облака, и поэтому казалось, будто уже наступает ночь.
– Вы это слышали? – прошептала Джессика.
Чарли опустилась на колени рядом с наполовину раскопанной головой и наклонилась, почти касаясь ухом робота.
– Чарли! – всполошился Джон.
Девушка подняла голову и снова посмотрела на присыпанную землей морду – та стремительно менялась, ее черты разглаживались, становились более четко очерченными. Чарли подняла округлившиеся глаза на Джона.
– Оно меняется.
– Погоди, что? Что это значит? – спросила Джессика. Лицо ее исказилось от ужаса.
– Это значит, что дела наши очень плохи, – заметил Джон.
Джессика молчала, ожидая объяснений.
– Мы ведь сейчас не у Фредди, – только и сказал юноша.
От домов быстрым шагом возвращался Клэй.
– Все в машину! – бросил он, подходя.
– В мою? – уточнила Чарли.
Полицейский коротко качнул головой.
– В мою.
Девушка хотела было возразить, но Клэй строго на нее поглядел.
– Чарли, твоя машина оснащена сиреной, а сама ты обучена на высокой скорости участвовать в погоне? Нет? Тогда в машину.
Девушка кивнула.
– Что вы им сказали? – вдруг поинтересовалась Джессика.
– Сказал, что в районе произошла утечка газа.
– Достаточно страшно, чтобы заставить народ покинуть квартиры, но не так жутко, чтобы вызвать панику, – кивнула Джессика. Судя по восторженному блеску в глазах, она взяла этот прием на заметку.
Когда все садились в машину, Джессика проворно заняла переднее пассажирское сиденье, хотя Чарли подозревала, что подруга сделала это с одной целью: оставить Чарли рядом с Джоном. Патрульная машина стояла на краю участка: Клэй припарковался с таким расчетом, чтобы оказаться подальше от насыпей и поближе к дороге. Последние лучи опустившегося за горизонт солнца тонули во тьме, теперь ее разгонял только свет единственного уличного фонаря. Фонарь был старым, его свет – почти оранжевым; вдобавок фонарь часто мигал, словно в любую секунду мог погаснуть. Несколько секунд Чарли смотрела на него как загипнотизированная.
Джон не сводя глаз смотрел на поле, но спустя примерно час напряженного бдения явно расслабился и сгорбился на сиденье, зевнул и тут же выпрямился. Из сосредоточенности его вывел толчок локтем в бок; юноша повернулся и обнаружил, что Чарли внимательно изучает лежащий у нее на коленях клубок спутанных проводов.
– Чем занимаешься? – спросил Джон и вновь обратил взор к полю.
– Пытаюсь понять, что именно делает эта штука. – Чарли крепко сжимала в пальцах маленький металлический диск – тот самый, который они извлекли из монстра. Девушка пыталась правильно подсоединить его к клавиатуре диагностического прибора и дисплею.
– Ладно, Джон, смотри, чтобы тебя на меня не вырвало. – Она улыбнулась и подняла палец, показывая, что собирается нажать выключатель.
– Сделаю все возможное, – проворчал юноша, пытаясь сосредоточиться на слабо освещенном поле.
– Что это? – прошептала Джессика.
– Мы нашли это внутри напавшего на нас сегодня аниматроника, – с готовностью пояснила Чарли. Джессика наклонилась поближе, чтобы лучше видеть. – Эта штука испускает какой-то сигнал; мы не знаем, что это такое.
– Сигнал меняет внешность этих тварей. – Джон отвернулся от окна и скривился.
– Он меняет наше восприятие того, как они выглядят, – поправила его Чарли.
– Как это? – У Джессики от волнения загорелись глаза.
– Я пока не уверена, но, возможно, мы сможем это выяснить. – Чарли нащупала ногтем щель и нажала спрятанный там выключатель. – Фу, я уже это слышу.
Джон вздохнул.
– А я чувствую.
– Я не слышу… – Джессика склонила голову набок, напрягая слух. – А может, и слышу. Не знаю.
– Звук очень высокий. – Чарли осторожно поворачивала малюсенькие кнопочки под портативным дисплеем, пытаясь вывести на него данные.
– По мозгам бьет. – Джон потер лоб. – Сегодня утром меня чуть не стошнило от этого писка.
– Разумеется, – прошептала Чарли. – Звук бьет по мозгам.
– Что? – Джессика повернулась к подруге.
– На первый взгляд кажется, будто показания прибора бессмысленны. Я даже подумала, что он неисправен.
– А теперь? – нетерпеливо спросил Джон.
Чарли внезапно замолчала.
– На занятиях нам объясняли, что, когда мозг перевозбужден, он сам заполняет лакуны. Например, ведя машину, вы видите у дороги красный шестиугольный знак. Если вас спросят, что на нем написано, вы не задумываясь ответите: «Стоп». Вы представите, что видели это слово, если на что-то отвлеклись и не заметили, что на знаке ничего не написано. Эта штука отвлекает наше внимание, заставляет забыть о том, что мы уже видели, убеждает, что мы видим то, что нам следует видеть.
– Как же это происходит? Что это за сигнал? – Джон снова мельком глянул на Чарли, было видно, что он слушает вполуха.
– Это некая схема. Вроде того. – Чарли устало откинулась на спинку сиденья, не выпуская из рук приборчик. – Этот диск испускает пять звуковых волн с постоянно меняющейся частотностью. Сначала они сочетаются друг с другом, потом – нет; они то гармоничны, то нет; вроде кажется, что ты запомнил очередность звучания, а она снова меняется.
– Не понимаю. Значит, никакая это не схема? – спросил Джон.
– Нет, но в том-то и состоит задумка. Смысл вроде бы есть, а вроде бы и нет. – Чарли помолчала, собираясь с мыслями. – Колебание тона происходит так быстро, что его различает только наше подсознание. Разум сходит с ума, пытаясь вычленить смысл, и мозг моментально оказывается перегружен. Это как белый шум, только наоборот: его можно слушать, но спеть нельзя.
– Значит, внешний вид аниматроников не меняется, нас просто отвлекают. И какой в этом смысл? – Джон отвернулся от окна, бросив делать вид, что разговор его не интересует.
– Смысл в том, чтобы завоевать наше доверие, выглядеть дружелюбнее. Выглядеть более настоящими. – Чем больше предположений выдвигала Чарли, тем мрачнее становилась рисуемая ее воображением картина.
Джон засмеялся.
– Пусть они выглядят как настоящие звери, но мне они не кажутся дружелюбными. Ни капельки.
– Чтобы подманить детей поближе, – проговорила Чарли.
В машине повисло молчание.
– Давайте для начала попробуем пережить эту ночь, ладно? – подал голос сидевший на переднем сиденье Клэй. – Я не могу рассматривать эти штуки с такой точки зрения. Пока они для меня всего лишь зарытый на пустыре мусор. Но если ты права и там что-то начнет двигаться… – Он не закончил.
Джон прильнул к двери машины и, прижавшись лбом к стеклу, продолжил наблюдение.
Чарли запрокинула голову и позволила себе ненадолго зажмуриться. Единственный фонарь продолжал мигать, заливая поле зловещим светом.
Минуты тянулись одна за другой, прошло еще около часа. Клэй покосился на молодых людей: ребята заснули. Чарли и Джон неловко привалились друг к другу, Джессика на переднем сиденье дремала, подтянув под себя ноги и пристроив голову на узком выступе под оконным стеклом. Она походила на кошку или человека, у которого после пробуждения будет сильно болеть шея. Клэй несколько раз пожал плечами, разминая затекшие мышцы; полицейского охватило противное беспокойство, преследовавшее его всякий раз, когда он оставался единственным бодрствующим. Когда Карлтон был младенцем, они с Бетти
