— Мисс Покет, уже одно твоё присутствие в этом доме вызывает у меня головную боль. И если ты думаешь, что я позволю тебе привести сюда других чужаков, которые станут совать нос в чужие дела, то ты ещё более сумасшедшая, чем кажешься!
Не очень-то любезное замечание. Я рассудила, что не стоит обижаться: леди Элизабет просто очень старая и довольно-таки злобная. Как ни удивительно, положение спасла мисс Фрост.
— Мне кажется, это прекрасная мысль, — сказала она.
Я подскочила от волнения:
— Мисс Олвейс ужасная зануда, но невероятно талантливая, леди Элизабет! Она только что вернулась из турне с лекциями, и она напишет Матильде чудесную речь — трогательную, смешную, захватывающую! Такую, что всё графство будет обсуждать. — Я откусила большой кусок торта (надо же было как-то вознаградить себя). — А в свободное время она сможет работать над своей книгой.
— Не самая худшая идея, — пробормотала старуха. — Впечатляющая речь на празднике ещё больше прославит имя Баттерфилдов. — Она кивнула сморщенной головой. — Да, я одобряю.
Леди Амелия с трепетом и восторгом сказала:
— Какая ты молодец, Айви!
Мисс Фрост восторга не выказала.
— У нас всего три дня, — напомнила она. — Времени очень мало.
— Времени хватит, — заверила я. — Я немедленно напишу мисс Олвейс, и письмо доставят ей уже к вечеру. А я подробно всё объясню и настоятельно попрошу её поторопиться.
На том и порешили.
Написав и отправив письмо, я рассеянно побрела в сторону летнего домика в надежде найти там Ребекку. Мне хотелось выманить её оттуда, чтобы до ужина поговорить о мисс Фрост. То, как они шептались в библиотеке, не шло у меня из головы. Я чувствовала: что-то происходит. Летний домик оказался пуст. Доска была вся исписана витиеватым почерком мисс Фрост — ничего интересного, какая-то чепуха про фазы луны.
Я села за парту Ребекки, решив дождаться её, и изящно побарабанила пальцами по столешнице. На парте лежал альбом, раскрытый на рисунке с изображением птицы-шалашника. Взглянув в окно, я увидела, как какой-то старик — садовник, должно быть, — вооружившись садовыми ножницами, склонился над розовым кустом. У него были седые волосы, потрёпанная соломенная шляпа и длиннющие усы. Я взяла карандаш и принялась рисовать старика. И так увлеклась, что даже не заметила, как вошла мисс Фрост. Её ученицы изучали насекомых в оранжерее, и она вернулась за лупой.
— Не ожидала увидеть вас тут, мисс Покет, — сухо сказала гувернантка.
— Отчего же? — сказала я. — У меня прямо-таки страсть к учебе.
— У вас есть какое-либо образование?
— Конечно. Мой отец — профессор криминальной истории: пираты, разбойники и всё такое. А мать преподает латынь и рукопашный бой.
Гувернантка достала из шкафа лупу и снова повернулась ко мне. Я скользнула взглядом по доске. Этого хватило, чтобы привлечь внимание мисс Фрост.
— Вы знаете что-нибудь из области астрономии, мисс Покет? — спросила она.
— Только то, чему меня учили в Кембридже, дорогуша.
Она засмеялась, что было весьма некстати:
— Не правда ли, четыре фазы луны — это очень интересно?
Я пожала плечами:
— Не особенно. Хотя, конечно, у меня слабость к полной луне, когда маньяки неистовствуют, вервольфы превращаются и всё такое.
— Глупые суеверия. — Мисс Фрост вышла к доске и встала перед ней, словно собралась провести урок. — На самом деле истинное могущество луны проявляется в первой четверти, когда луна ровно наполовину видна, наполовину скрыта. В это время она как бы и здесь, и не здесь. Когда луна в первой четверти, возможно многое, даже самое удивительное. — Она резко выдохнула и с едва заметной улыбкой добавила: — В день рождения Матильды луна будет как раз в этой фазе. Думаю, скучать никому не придётся.
Я вздохнула и вернулась к рисованию:
— Поверю вам на слово.
Мисс Фрост фыркнула и покачала головой, словно имела дело с непроходимой тупицей. Она быстрым шагом направилась было прочь из домика, но вдруг остановилась возле моей парты:
— Что это ты рисуешь, Айви?
Я показала на старика-садовника:
— Его.
— Его? — Мисс Фрост посмотрела на рисунок, в окно и снова на мой рисунок. Очевидно, он был даже лучше, чем я думала. Гувернантка пробормотала: — Потрясающе!
Я отложила карандаш и полюбовалась своей работой. Розы мне не слишком удались, зато садовник получился очень похоже.
— Мисс Покет, можно взять ваш рисунок?
Я пожала плечами:
— Пожалуйста.
Схватив мой рисунок, гувернантка вернулась к своему столу и заперла его в ящик на ключ. Вероятно, она собиралась вставить его в рамочку и повесить на стену. Именно так поступают с гениальными произведениями живописи.
Не сказав больше ни слова, мисс Фрост поспешила к выходу из летнего домика.
Наступила ночь. Угасший день был для меня днём блистательных озарений. Во-первых, я пригласила мисс Олвейс приехать погостить. Во-вторых, нашла отличный тайник для алмаза Тик-так. Я сразу поняла: лучшего места, чтобы спрятать камень, не придумаешь. Так что я дождалась, пока дом уснёт, взяла свечу и принялась за дело.
Я же не хотела, чтобы меня кто-нибудь увидел.
В комнате напротив моей хранился всевозможный хлам, оставшийся после постановок леди Амелии. Никуда не годный, всеми забытый. Где можно ещё надёжнее спрятать бесценное загадочное ожерелье?
Присев на какой-то ящик, я разрезала маленькими ножницами шов на кармане и достала алмаз Тик-так. Мне смутно вспомнилось предостережение призрачной герцогини: не поддаваться искушению заглянуть в камень. Да что она понимает, старая дура!
Я взялась за серебряную цепочку и поднесла бриллиант к свету. Снаружи на усыпанном звёздами небе царил полумесяц, которому совсем немного оставалось до ровной половинки луны. Внутри камня на небе мерцали звёзды и над Баттерфилд-парком всходил полумесяц, которому лишь немного оставалось до ровной половинки луны.
За спиной у меня раздался шорох крыльев. Обернувшись, я увидела, как по воздуху между стропил скользнула птица и опустилась на тёмную балку в дальнем конце комнаты. Когда я вновь заглянула в камень — в нём уже мела метель. Каждая снежинка сверкала как бриллиант. Сквозь завесу снега можно было рассмотреть дом, серый и
