— Ещё как удивилась. — Ребекка кашлянула. — Для меня это было так же неожиданно, как для тебя.
Но я ей не поверила:
— Куда ты пошла?
— Когда?
— Как только я рассказала тебе о женщине в лесу, ты куда-то убежала. Ты просто страшно спешила. Куда? Или, может быть, следовало бы спросить к кому?
— Я… я пошла к себе в комнату. Твой рассказ так потряс меня, мне надо было подумать и…
— Ты побежала к мисс Фрост, верно? — перебила я. — Чтобы рассказать ей.
Ребекка потупилась. Губы её задрожали. Мне всё стало ясно.
— Зачем тебе потребовалось делиться новостью с гувернанткой, а? — резко спросила я. — Вы с мисс Фрост постоянно секретничаете. Она оплела тебя своей паутиной. Сделала сообщницей. Что происходит, Ребекка?
— Она хочет помочь! — воскликнула Ребекка, вскочив на ноги. — У неё есть важная задача. Просто страх какая важная. Но мисс Фрост не может поспевать везде. Не может присматривать за тобой и мисс… — Она покачала головой. — Ей нужна была моя помощь, и я с радостью согласилась помочь.
— Помочь в чём? — спросила я. — Ради какого такого важного дела вам понадобилось встречаться в летнем домике под покровом ночи, Ребекка? Скажи мне! Я настаиваю!
— Мисс Фрост… — проговорила Ребекка едва слышно. Потом вздохнула, признавая поражение. — Мисс Фрост хотела показать мне рисунок, который ты сделала днём. Портрет старика, ухаживавшего за розами.
Я вспомнила, как гувернантка попросила разрешения взять рисунок.
— Но зачем?
— Это был Уикэм, — чуть не плача, сказала Ребекка.
— Кто?
— Я говорила тебе о нём, когда мы пришли в Баттерфилд-парк. Ты разве не помнишь? — Она посмотрела на меня едва ли не с жалостью. — Он умер прошлой зимой.
Не могу сказать, что новость не встревожила меня. Но и не удивила. Похоже, призраки ходят за мной по пятам.
— А почему мисс Фрост так хотела показать тебе, что я нарисовала мёртвого садовника?
Ребекка ответила не сразу. Вид у неё сделался взбудораженный. Она сидела как на иголках.
— Тебе не кажется, Айви, что с тех пор, как к тебе в руки попал алмаз Тик-так, с тобой стали происходить странные вещи?
— Пожалуй, некоторые странности и правда случались. Но горничная, прислуживающая леди, должна быть готова к неожиданностям — ведь нам приходится постоянно иметь дело с толпами полоумных аристократов.
Ребекка покачала головой:
— Странные события определённо связаны с камнем. — Она затаила дыхание. Нахмурилась. — Ты же сама понимаешь, что всё началось с ожерелья… Правда, Айви?
— Я прекрасно это понимаю, дорогуша. Но во всех этих происшествиях, которые начались с тех пор, как герцогиня Тринити передала мне камень, на самом деле нет ничего удивительного. По крайней мере, мне всё ясно.
Мои слова глубоко озадачили Ребекку:
— Тебе всё ясно?
— Ну конечно. Ещё в Париже герцогиня предупредила меня, что за алмазом Тик-так охотятся тёмные силы. Нет сомнений, что меня преследует банда злонамеренных грабителей. Как я и говорила, ничего удивительного.
— А как же призраки? — не унималась Ребекка. — И затворщики, которые напали на тебя в Лондоне?
— Кто рассказал тебе о затворщиках? — фыркнула я. — Дай угадаю. Мисс Фрост, верно?
Ребекка пропустила мой вопрос мимо ушей.
— Как ты объяснишь это, Айви? — упрямо спросила она.
Я пожала плечами:
— Такой мрачный старый дом, как Баттерфилд-хаус, просто обязан кишеть привидениями. Я просто случайно столкнулась с одним или двумя из них. Что до затворщиков, то они самые обычные охотники за чужим богатством. Возможно, дикари из джунглей Буддатты, где когда-то был найден алмаз. Или клоуны из разорившегося цирка. Они меня ничуть не пугают. Я с лёгкостью отделала этих болванов в прошлый раз.
— Но в книге говорится… — Ребекка резко оборвала себя. — Я хотела сказать, эти затворщики выглядят так, будто они… не из нашего мира.
Я фыркнула (с должным изяществом, разумеется):
— Не из нашего мира? А сколько же вообще миров, по-твоему, дорогуша?
— Два, — ответила она с мрачной уверенностью. — По-моему, их может быть два.
Я встала:
— Ты моя хорошая подруга, Ребекка, поэтому в обычных обстоятельствах я бы могла сказать такое только у тебя за спиной. Но послушай моего совета: не говори больше ни с кем о двух мирах. Твоя семья и так думает, что у тебя крыша безнадёжно набекрень.
— Послушай же меня, Айви, — сказала она. Лицо её было бледным, лоб избороздили морщины. — Мисс Фрост очень опасается за тебя. Она говорит, в день рождения Матильды ты окажешься в страшной опасности.
— Успокойся, дорогуша. Наукой доказано, что истерики вызывают появление веснушек, а их у тебя и так немало. Что до мисс Фрост, то она просто заморочила тебе голову своими глупыми историями. Предоставь всё мне.
Ребекка молчала, взгляд её застыл, в нём проступило отчаяние. Я уже собиралась покинуть тикающую комнату, но голос подруги остановил меня на пороге:
— Мне так жаль, Айви. Надеюсь, однажды ты поймёшь и простишь меня.
До конца дня я её больше не видела.
Ужин давно закончился, кухарка ушла к себе. Я пробралась в кладовку, чтобы немного перекусить. Несколько сырых картофелин… Половина кочана капусты… Меня слегка тревожили мои странные новые предпочтения в еде, но я убеждала себя, что их появлению наверняка есть логичное объяснение. В конце концов, я же не разлюбила торты. Правда, теперь я ела их фунтами. Но при этом оставалась стройной, как тростинка, так что волноваться не о чем.
Утолив голод, я поспешила покинуть кладовую, пока не заявились посудомойки с грязными тарелками, оставшимися после ужина. Но на полпути через кухню я услышала приближающиеся возбуждённые голоса. Чтобы меня не обнаружили, пришлось вернуться в кладовую. Едва я успела спрятаться за мешком с нерафинированным сахаром, как в кухню вошли мисс Фрост и мисс Олвейс. Мисс Олвейс, видно, только что вернулась — она была в шляпке и перчатках.
Обе женщины выглядели не слишком-то довольными.
— Неужели вы хотите, чтобы она сложила кусочки головоломки? — прошипела
