Просушенную заготовку (рейку) обрабатывали рубанком по лекалу, формируя сегмент будущего древка. Сначала выравнивали до правильного квадратного сечения, а потом с одного торца профильным рубанком выбирали четверть будущей трубчатой полости. Из 4 таких сегментов склеивали рыбным клеем древко. После просыхания древка его на лекалах обрабатывали рубанками, приводя сечение к форме правильного восьмиугольника. Готовое древко пропитывалось льняным маслом и тщательно просушивалось. После чего устанавливали короткий (1 фут) четырехгранный наконечник шпажного профиля (похожий на тот, что имела русская кавалерийская пика образца 1910 года) и кованый подток.
Пика данного образца шла на вооружение как пехоты, так и кавалерии. Пехоты – как есть. Кавалерии – с легкой доработкой. В частях на нее устанавливали плечевой ремень и небольшой двухвостный флажок. Всадник же, которому надлежало оперировать пикой, получал ток – кожаную муфту, свисавшую на шнурке, притороченном к передней луке седла. В походе ток заменял ножную петлю, перенося основной вес пики на седло и, как следствие, лошадь. В бою был упором, позволяющим не только наносить мощные таранные удары, не зажимая пику под мышкой, но и свободнее ею оперировать.
Центром производства пик, которых было нужно очень много, стал Владимир. Это была его титульная продукция.
Пилум образца 1547 года. Данный дротик представлял собой практически классический древнеримский тяжелый пилум грибкового типа с лепестковым креплением наконечника. Изготавливался ограниченной партией для нужд штурмовых подразделений.
Палаш кавалерийский образца 1543 года. Данный клинок представлял собой так называемый Reitschwert – рейтарский меч – этакий гибрид меча и шпаги. Как такового образца не имелось, клинки всецело закупались в Западной Европе. Поступал на вооружение кавалерии – как собственно рейтар, так и улан. Возился в ножнах у седла.
Фальката образца 1542 года. Данный клинок представлял собой практически классически-эталонную античную фалькату (махайра или копис), выполненную из стали. Общая длина – 85 см, длина клинка – 68 см. На описываемый период это практически единственный клинок, который изготавливался в Москве массово и шел на вооружение как пехоты, так и кавалерии. Носился в деревянных, обтянутых кожей ножнах, которые вставлялись в петли шпажной лопасти, которая привешивалась к поясу или перевязи.
Причиной введения именно фалькаты как базового клинка стало то, что он, по сути, представлял собой разновидность тесака и близкого родственника европейского фальшиона. А потому требовал минимальных усилий для освоения. Кроме того, он был дешев и прост в производстве и допускал изготовление даже из плохого металла.
Шпага образца 1544 года. Данный клинок представлял собой обычную боевую шпагу с полным эфесом. Никакого единого образца не было, так как их закупали в Испании. Шпагами награждали тех бойцов, которые освоили фехтование на достаточном уровне. После вручения шпаги она становилась уставным поясным клинком вместо фалькаты.
Гладиус образца 1547 года. Данный клинок представлял собой практически классический древнеримский гладиус испанского типа – клинок с характерной листообразной формой и выраженной талией. Носился в ножнах на правом боку в дополнение к стандартному клинку – фалькате или шпаге. Изготавливался ограниченной партией для нужд штурмовых подразделений.
Пищаль образца 1538 года. Представляет собой классическую пищаль начала XVI века с фитильным замком. Иван Васильевич не мог наладить производство нового оружия, поэтому взялся доводить до ума существующие образцы.
Отбирались образцы с близким калибром ствола. После чего ствол калибровали плоским каленым сверлом, полировали, обтачивали снаружи и обрезали по стандартной длине. На ствол напаивались мушка и целик. После чего ствол укладывался в легкое ложе вполне современного типа с классическим английским прикладом (с длинной шейкой). И все это великолепие оснащали примитивным фитильным замком и широким плечевым ремнем на антабках.
За счет калибровки и полировки канала ствола получилось ввести в практику стрельбу пулями, отливаемыми с небольшими зазорами. И, как следствие, существенно снизить навеску пороха без потери баллистических качеств.
Ружье образца 1544 года. Представляет собой полностью эволюцию пищали образца 1538 года.
В основном практика производства осталась та же, что и раньше. Поковка стволов из тщательно рафинированного кричного железа отдавалась на откуп в регионы. Правда, с приемкой, но не суть. Ложе передали туда же. В Москве локализовались финальная сборка, обработка заготовок стволов и выделка новых колесцовых замков.
Калибровка, полировка, обточка и обрезка стволов в Москве оказалась простой задачей, потому что к 1544 году усилиями Ивана Васильевича там стремительно ставились водяные колеса и ветряные мельницы, используемые для самых разных целей. В том числе и для привода токарных станков.
Ключевой фишкой нового ружья стал колесцовый замок.
Иван Васильевич прекрасно знал, что ударно-кремниевые замки и дешевле, и проще в производстве, и с самого начала XVI века уже в наличии. Но до второй половины XVII века их не удавалось внедрить в дело относительно массово из-за многочисленных отказов и осечек. Да и потом сплошь и рядом встречались неудачные модели замков с низкой надежностью. Поэтому, плюнув на дешевую, но капризную конструкцию, он занялся колесцовыми замками.
Изучив несколько десятков образцов, закупленных в Европе, государь самолично отобрал наиболее удачный, с его точки зрения, образец и, слегка доведя его до ума, доверил слесарям изготовить образец по чертежам. Получилось не очень. Переделали. Еще раз. Еще раз. Еще раз. Подхода с одиннадцатого все сделали так, как он хотел. После чего по данному образцу сделали лекала и мерки, а его изготовление запустили по принципу распределенной мануфактуры с интегрированными в нее конвейерными принципами. То есть все операции разделили на достаточно простые этапы, доверив подрядчикам выполнение только одной из них.
Возни этот подход породил много. Однако это позволило кардинально снизить квалификацию отдельного исполнителя, расширяя количество работников. Иван задействовал всех, кто мог и хотел. На добровольной основе. По крупным городам поставил чиновников на приемку, головой отвечающих за брак – в контракте была прописана посадка на кол с конфискацией имущества в случае, если от них будет поступать брак свыше нормы. После чего выдал им инструкции, лекала, все разжевал со своими слесарями и поручил рулить процессом на местах. На выходе это дало невероятную по меркам XVI века массовость, дешевизну и полную взаимозаменяемость деталей.
Почему дешевизну? Потому что оплата шла не за готовое высокотехнологичное по тем меркам изделие, а за отдельные операции, большая часть из которых была проста, примитивна и дешева. Даже с учетом усложненной логистики и ряда чиновников стоимость замка оказывалась в пределе пятнадцати рублей. А в том же Париже такая поделка в аналогичный период стоила в среднем от трехсот рублей – в пересчете, разумеется. Дорого, конечно. Не примитивный и крайне дешевый фитильный замок, но уже вполне терпимо.
С
